Читаем без скачивания Тайный агент Её Величества (Когда падают звезды) - Алла Бегунова

Запершись в каюте, Селим достал из шкафчика свиток с текстом договора и перечитал его. Бумага была составлена хитро. Правительство Оттоманской Порты не обещало ему вести наступательные действия повсюду. Оно лишь гарантировало берберам, при беспрекословном их подчинении, условия службы, одинаковые с турецкими моряками.

Бербер понял, что нынешнее поколение стамбульских флотоводцев никогда не забудет про Чесму. Страх перед русскими поселился в их душах, и потому ожидать абордажных схваток на здешних водах не приходится. Следовательно, его плавание под красным флагом с белым полумесяцем и звездой будет безопасным и… совершенно неприбыльным.

От злости корсар хотел ночью передушить янычар и немедленно увести шебеку в Марокко. Но потом одумался. Как незаметно преодолеть два узких турецких пролива Босфор и Дарданеллы? Где скрываться, пересекая Мраморное море, имеющее максимальную ширину 80 километров? Кроме того, юго-западная его часть практически вся просматривается с гористых островов Мармара, Паша-лиманы, Овша.

Так что Селим Траблези остался у берегов Крыма. События на полуострове между тем развивались стремительно. Армия Екатерины Второй в течение двадцати дней вытеснила османов из их прибрежных крепостей. Керченскую гавань флотилия Сулейман-паши с солдатами крепостных гарнизонов на палубах и военным имуществом в трюмах покидала в страшной спешке. Русские парусники вели огонь по ней, но преследовать не стали. На том кампания 1771 года для берберов и завершилась. Они вернулись в Гемлик, разочарованные ее результатами.

Правда, Селим попытался пиратствовать в Мраморном море. В сентябре, крейсируя вдоль северных его берегов, берберы захватили греческую торговую поляку, нагруженную шкурами коз и овец и следующую из Кафы в Салоники. Экипаж из восемнадцати человек в целях конспирации они утопили. Двухмачтовое судно вместе с грузом пригнали в порт Бандырма и выставили на продажу.

Разделив вырученные деньги, согласно их паям, среди своих людей, Селим отправился к командующему флотилией — передать в казну оговоренные в контракте 20 процентов. Сулейман-паша встретил его неприветливо. Оказалось, вездесущая османская разведка мухабарат узнала о рейде корсаров раньше, чем они успели реализовать добычу.

Адмирал объяснил капитану, что он поступил плохо. Во-первых, греки хоть и христиане, но они — подданные султана, исправно платят большие налоги и потому лишать их жизни не следовало. Во-вторых, разбойничать корсарам разрешается только в Черном море, ныне граничащим с враждебным Российским государством, для нанесения всемерного ущерба его хозяйству. В-третьих, при любых отлучках шебеки с базы в Гемлике, Селим должен испрашивать письменного разрешения командующего и объявлять цель плавания.

Видя такой поворот разговора, бербер уже начал опасаться, что сейчас его схватят и отвезут в тюрьму, ибо расправа с нарушителями закона у турок короткая. В последней надежде он с поклоном положил к ногам Сулейман-паши пиратский взнос в казну султана — два кожаных мешочка средних размеров с золотыми и серебряными монетами. Адмирал, не моргнув глазом, принял деньги, пересчитал и выдал Селиму расписку.

— Повелитель правоверных милостив к своим слугам, — сказал он. — Мустафа Третий надеется, что моряки из Марокко еще загладят вину смелыми действиями в следующей кампании 1772 года.

В общем-то, выбора у корсаров не оставалось. В Средиземном море господствовали французы и англичане. В Мраморном море, небольшом, мелководном и мутном, следили за порядком турки. В Черное море вывели неизвестно как возникший флот русские. На собрании команды, которое проходило на квартердеке, между фок-мачтой и грот-мачтой, пираты еще кричали, потрясая в воздухе саблями и ножами, о своей силе. Но когда Селим предложил несогласным покинуть «Орхание» и самим добираться до Сале, с шебеки на пристань перешли лишь три человека с матросскими сундучками.

В составе османского флота берберы каждый год отправлялись в Черное море. Они сражались с русскими у Суджук-Кале (совр. Новороссийск), у Керченского пролива, у Ялты, у мыса Таклы. Ничего, кроме длительных артиллерийских перестрелок, там не случалось. Обычно неверные сжигали один-два корабля у турок, после чего те поспешно покидали поле битвы. Но вражеские ядра, бомбы и картечи ни разу серьезно не повредили «Орхание», и Селим полагал, будто это великий Орхан-Казы защищает его.

В 1774 году русско-турецкая война завершилась. Османы ее проиграли, но рассчитывали на скорый реванш. Они предложили берберу перейти на постоянную службу. Селим согласился. К тому времени его семья уже жила в красивой, благоустроенной Бурсе. Поссорившись со старшим братом из-за денег, выплаченных султаном, Траблези перебрался к Мраморному морю навсегда. Часть команды поддержала его решение, и им удалось угнать «Орхание», на которую претендовал Мурад, в Гемлик…

Безоблачным теплым сентябрьским вечером 1782 года Селим сидел на веранде своего дома. Отсюда, от богатого квартала Хисар, открывался дивный вид на живописную долину, где в парке возвышались купола двух стариннейших мавзолеев: Османа — основателя империи, и его доблестного сына Орхан-Казы, завоевавшего Бурсу. Лучи заходящего солнца золотили кровли обоих величественных строений и словно бы вырезали из густой, темной, окружающей их зелени. Бывший пират наслаждался тишиной и покоем. Он думал о вечности. Бурно проведенная молодость теперь вспоминалась ему, как сон — расплывчатый, не ясный, скоротечный.

Потому вполне благосклонно приветствовал он давнего знакомого Алп-агу, служившего у командующего флотилией Мраморного моря адъютантом, и молодого человека, приехавшего вместе с ним. Алп-ага представил его берберу: Казы-Гирей, восьмой сын крымско-татарского хана Кырым-Гирея, умершего более десяти лет назад. При слове «крымский» Селим насторожился. Много разных событий в прошлом было связано у него с полуостровом. Но восточный этикет не терпит суеты и торопливости. Селим приказал слуге подать кофе и приготовился слушать рассказ гостей.

Первым выступил Алп-ага.

На правах старого боевого товарища турок заговорил об их совместных плаваниях, о корабельном быте, о Сулейман-паше, ныне отправленном в отставку и тихо доживающем век в Стамбуле. Кто спорит, адмирал знал, как свои пять пальцев, Черное и Азовское моря. Однако старческая немощь и болезни не позволяют ему вновь подняться на борт корабля и повести его к дальним берегам.

Во время этого монолога Селим Траблези исподтишка рассматривал молодого гостя. Ясное дело, он принадлежал к царскому роду, но одет был невзрачно, держался скромно. Конечно, мощь и слава династии Гиреев, правителей Крымского ханства, давно пошатнулись. Кануло в Лету их знаменитое конное стотысячное войско, совершавшее набеги на сопредельные страны и возвращавшееся домой с богатой добычей.