Читаем без скачивания Откровенные признания - Лиза Клейпас

Стараясь не смотреть на жутковатые тени, пляшущие на стенах, она направилась к спальне для гостей, которую занимал Ник, остановилась перед дверью и негромко постучала. Ей никто не ответил. Из-за двери послышался шорох. Лотти повернула ручку и вошла в спальню.

— Ник!

Он вытянулся на постели на животе, подмяв под себя скомканные простыни. Тяжело дыша, он сжимал кулаки и что-то бессвязно бормотал, его лицо лоснилось от пота. Озадаченно уставившись на мужа, Лотти гадала, каких чудовищ он видит во сне, если его тело неистово содрогается от ярости и страха. Она поставила лампу на стол и подошла поближе к кровати.

— Ник, проснись! Это только сон. — Она протянула руку и коснулась бугристого плеча. — Ник…

Дальнейшее она помнила смутно: некая непреодолимая сила схватила ее и швырнула на кровать. Доля секунды — и Ник уже сидел на ней, придавив к матрасу. Он издал воинственный рык, Лотти взглянула на его искаженное бешенством лицо и увидела, как он занес над головой громадный кулак.

— Нет! — выкрикнула она и закрыла лицо ладонями. Удар так и не последовал. Все звуки стихли. Дрожа,

Лотти отняла от лица руки и увидела, что лицо Ника изменилось. Жуткая маска бесследно исчезла, ее место заняло привычное уверенное выражение. Ник опустил кулак и уставился на жену, оглядел ее стройное тело, и в его глазах снова плеснулся гнев. Лотти вздрогнула.

— Я же мог убить тебя, — выпалил Ник, оскалившись по-звериному. — Что ты здесь делаешь? Никогда не прикасайся ко мне, когда я сплю, черт бы тебя побрал!

— Но я же не знала… что тебе снилось?

Гибким движением он поднялся и отошел от кровати, тяжело дыша.

— Ничего. Ровным счетом ничего.

— Я думала, тебе что-нибудь нужно…

— Только одно: чтобы ты не приближалась ко мне, пока я сплю, — рявкнул Ник, нашел на стуле сброшенную одежду и рывком натянул брюки.

Лотти показалось, будто ей влепили пощечину. Она и не подозревала, что слова Ника могут так больно ранить ее. И при этом ее сердце переполняла жалость к Нику: ей было тягостно видеть, как он мучается в одиночку.

— Выйди, — велел он, надевая рубашку и сюртук и пренебрегая жилетом и галстуком.

— Ты уезжаешь? — спросила Лотти. — Напрасно. Сейчас я уйду к себе, и…

— Да, уезжаю.

— Куда?

— Не знаю. — Натягивая чулки и обуваясь, он не удостоил ее ни единым взглядом. — И не спрашивай, когда я вернусь. Этого я тоже не знаю.

— Но почему? — Лотти нерешительно шагнула к нему. — Ник, пожалуйста, останься и объясни мне…

Он заставил ее замолчать предостерегающим взглядом ярко блестящих глаз — глаз раненого зверя.

— Я же сказал: выйди!

Кровь отхлынула от лица Лотти. Она растерянно кивнула и направилась к двери. На пороге она помедлила и обернулась:

— Прости…

Он не ответил.

Лотти прикусила губу, проклиная себя за вскипающие в уголках глаз слезы. Она поспешно ушла, боясь растерять остатки достоинства.

Весь завтрашний день Ник где-то пропадал. Тревожась за него, Лотти не находила себе места. Никакие дела не помогали ей отвлечься от мыслей о нем. Она совершила длинную прогулку в сопровождении лакея, позанималась рукоделием, почитала, даже помогла миссис Тренч делать сальные свечи — все напрасно.

Экономка и слуги относились к Лотти почтительно, как прежде. О минувшей ночи никто из них не упомянул и словом, хотя все наверняка слышали шум и крики. Слуги всегда все знают, но никто из них не признается, что посвящен в подробности жизни хозяев — вплоть до самых интимных.

Гадая, куда запропастился ее муж, Лотти опасалась, что в порыве гнева он совершит какой-нибудь рискованный поступок. Она утешалась лишь мыслью, что он вполне способен постоять за себя, но это не избавляло ее от беспокойства. Ник покинул дом в гневе, и Лотти подозревала, что корень этого гнева — боязнь причинить ей боль.

Но она его жена, он не имеет никакого права бросать ее без объяснений! День тянулся невыносимо долго, только с наступлением вечера Лотти слегка взбодрилась. Поужинав в одиночестве, она полежала в горячей ванне, надела белый пеньюар, пролистала несколько журналов, и ее наконец начало клонить в сон. Измотанная бесконечным движением мыслей по замкнутому кругу и дневной суетой, она провалилась в глубокий сон.

Задолго до утра ее разбудило скольжение одеяла по ногам. Пошевелившись, она почувствовала, что рядом кто-то есть — матрас слегка промялся. Ник, с сонным облегчением подумала она, зевнула и повернулась к нему. В комнате было так темно, что Лотти ничего не видела. Она ощутила знакомое тепло его ладоней — одна легла ей на грудь, придавив к постели, вторая сжала запястья Лотти над ее головой.

Лотти удивленно приоткрыла рот и проснулась, почувствовав, как запястья обвили две гладкие петли. Прежде чем она сообразила, что происходит, ее руки уже были надежно привязаны к изголовью кровати. От изумления у нее перехватило дыхание. Ник нависал над ней, дыша часто и тяжело. Он принялся ласкать ее тело через ночную рубашку, на ощупь искать грудь, изгиб талии, округлость бедер. Он поменял позу и нашел ее грудь ртом, увлажнив ткань рубашки и набухший сосок под ней. Он был полностью обнажен, Лотти ощутила аромат и тепло горячей мужской кожи.

С запозданием она поняла, что Ник хочет овладеть ею со связанными руками. От этой мысли ей стало страшно. Подобные ограничения свободы она недолюбливала и в то же время понимала, чего он жаждет — ее беспомощности, абсолютного послушания, сознания, что он волен поступить с ней, как ему заблагорассудится. Ник между тем перекатывал языком ее затвердевший сосок, ласкал его плавными и томными движениями языка, вбирал в рот сквозь влажную ткань. Лотти выгнулась, безмолвно умоляя снять с нее рубашку, но он только спустился ниже, придерживая ее обеими руками.

Лотти обнаружила, что Ник связал ее шелковыми чулками. Как ни странно, легкая боль в руках усилила ее влечение, каждое прикосновение Ника казалось особенно острым и чувственным.

Он коснулся губами ее живота, обжигая его сквозь тонкую ткань. Упиваясь ласками, он не спешил, только тяжелое дыхание выдавало его возбуждение. Вложив между ее ног ладони, он раздвинул их, освобождая пространство, потом наклонился, ощупывая губами тело. Лотти потянулась к нему, ее пальцы беспомощно сжимались и разжимались, пятки упирались в матрас. Ник почти лениво играл с ней, ласкал грудь, целовал живот через ночную рубашку, сводил ее с ума чувственными прикосновениями. Разгоряченная кожа Лотти стала чрезмерно чувствительной, она изнывала от желания избавиться от рубашки.

— Ник, сними с меня рубашку, пожалуйста… — взмолилась она.

Он заставил ее замолчать, приложив к ее губам палец. Лотти умолкла, а он провел большим пальцем по ее щеке — легко, едва задевая кожу. Потом потянул вверх подол ночной рубашки, и Лотти благодарно всхлипнула. Овеянные прохладным воздухом ноги дрогнули, запястья натянули шелковые путы. Из-под рубашки появились затвердевшие бусинки сосков.