Читаем без скачивания Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

— Ты нарываешься, птаха, — услышала я мужское ворчание.

А потом меня обняли, прижали к себе, и стало тепло и сонно.

Сквозь дрему я слышала, как тихо сопит мне в ухо Никита. Потом подходит к двери, чтобы прервать чей-то стук. Кажется, это была Инга Викторовна и, кажется, я даже смогла пробормотать, что сегодня пробежки не будет, потому что она поспешно отозвалась:

— Конечно, конечно! Какая пробежка? Отдыхайте! Мы прогуляемся по лесу с Филиппом.

Я поморщилась, что-то буркнула и перевернулась на другой бок. И услышала тихое бормотание мужчины, устраивавшегося рядом со мной:

— Никто, страусеныш. Ты права… для тебя он уже никто.

Не знаю, сколько мне удалось поспать. Но когда я проснулась, то чувствовала себя немного уставшей, немного разбитой, но удивительно живой и какой-то счастливой, что ли?

Никиты рядом не было, и я, вспомнив о том, что между нами произошло, улыбнулась, не таясь, а открыто. Потянулась, перевернулась на другой бок и заметила на тумбочке знакомые песочные часы, а рядом с ними записку. Кто сейчас пишет записки? Никто. Это вообще была первая, которую я получала.

Предвкушая, что я сейчас прочту, подхватила записку и пробежалась по корявому почерку:

«Я в магазине. Пока ты спала, нашел в вещах первой необходимости от Веселкиной эти часы.

Так что до моего возвращения у тебя есть время подумать — все ли мы с тобой решили в этом вопросе или в следующий раз воспользуемся подсказкой?

Время пошло, страусеныш…»

Положив записку, я взяла с тумбочки часы и перевернула их, с улыбкой наблюдая, как песчинки, минуя вопрос, бегут от одной отметки к другой. Быстро бегут, с удовольствием, пробуждая что-то в душе того, кто на них смотрел.

Вопрос звучал так: «Кто ваш любовник?» А отметки-черточки, мимо которых пробегали песчинки, предлагали следующие варианты: жеребец, мачо, плейбой или грустный полуминутный удовлетворитель?

— Мой любовник… — пробормотала я недоверчиво. — Мой любовник — Никита…

Относительно к лучшему другу это звучало так непривычно, что я притихла. И задумалась.

А потом вдруг неожиданно поняла, что да. Я бы могла перестроиться, привыкнуть к нашему новому статусу. Любовники… Мы с Никитой — любовники, такое теплое слово…

Я бы могла не только привыкнуть, а зависнуть на этом, будь у нас впереди чуть больше времени вместе. А так…

Глава № 32

Я была уверена, что мы с Никитой уже сегодня возвращаемся в город, и с некой долей сожаления смотрела на лес за пределами коттеджа. Где-то там, вдалеке слышалось возмущенное карканье, и почему-то подумалось: а вдруг это та самая, любопытная ворона, которая нагло сидела на подоконнике и рассматривала меня черными глазками?

Вот вроде бы: какая мне разница? А почему-то было грустно от того, что я больше ее не увижу.

Скорее всего, мне просто было грустно из-за отъезда.

Ну да, такая вот логика. И ехать не сильно хотелось, и один день из двух только и делала, что боялась. А теперь успокоилась и поняла, что мне понравились мои выходные. Наверное, потом эти два дня за городом станут для меня одними из самых ярких воспоминаний.

Родители Никиты, которых давно не видела, купание в озере, утренняя пробежка по хвойному лесу, прогулка к бывшему дому бабушки, колоритный лесник, загадочная Виктория…

Все это я захвачу с собой.

И взгляд холодного Филиппа. И жаркие поцелуи мужчины, который все равно останется моим лучшим другом. И… да, и, возможно, моим лучшим и самым нежным любовником.

Эти воспоминания в чемодан не запрешь, но я спрячу их так надежно, что никто, даже Никита, не почувствует, не узнает, как сильно я буду скучать по ним. По нему. А я буду скучать.

Я знала, что буду.

И понимала, что иначе никак.

Хотела бы я остаться. Раньше думала о другом, о других, а когда мелькнула мысль о себе.

Хотела бы, а что толку?

Телефон затрезвонил, вырывая из грустных, непрошеных мыслей. Мама. Словно почувствовала, что я усомнилась. Нет, нельзя. Нельзя, чтобы она ощутила, поняла, что чувствует правильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Алло, мам?

Я говорила громко и весело. У меня все в порядке, все хорошо, замечательно, лучше всех. Но мама — есть мама, и даже находясь далеко, она будто видела, что со мной происходит.

— Аня, — сказала она после очередной моей бодрой реплики, — если ты передумала… Ты имеешь полное право передумать. Я понимаю… Я вообще не ожидала, что ты примешь такое решение…

— Вот еще! — фыркнула я. — Вы что, уже не хотите меня увидеть?

— Анечка! — я почти видела, как мама всплеснула руками, а потом услышала ее торопливые заверения. — Ты что, доченька? Мы очень, очень хотим, чтобы ты приехала. Особенно Мила хочет. Ты же знаешь, как она тебя любит!

— Я тоже люблю вас всех, мамочка, — мне стоило труда не выдать эмоции голосом. — Особенно тебя, Милу и Кристиана.

Мама рассмеялась. А я прижала ладонь к губам, чтобы не всхлипывать, продержаться.

— Скоро буду! — отвесила я бодрое обещание.

И только после того, как связь оборвалась, позволила себе небольшую слабость. Так, все, все, это совсем ни к чему. Сама приняла решение, а теперь…

Услышав, как сзади открывается дверь, выдохнула, вытерла слезы и притворилась, что просто смотрю в окно. И мое бы притворство прошло, если бы Никита не объявил, что он вернулся, а его здесь не ждут! Он вообще-то сражался в магазине с драконами и теперь заслужил поцелуй от принцессы! Хотя бы один, но прямо здесь и сейчас!

— Ого! — озадаченно выдал он, развернув меня к себе и всмотревшись в мое лицо.

— Что, — усмехнулась я, — не такую принцессу себе представлял?

— Скажем так, не такую принцессу я оставлял, — отбился он от наезда и тут же наехал сам: — Ты что, не видела, что таблетки на тумбочке?

— Неа, — с легкостью подхватила его объяснение своему состоянию, — зачиталась, засмотрелась, задумалась.

— Пей давай! Пей-пей! А потом я порадую тебя обновками!

Под присмотром доброго надзирателя я выпила таблетку и, нетерпеливо выхватив из рук Никиты пакет, принялась доставать покупки.

— Так… — отложила в сторону две пачки прокладок с тремя каплями. — Так… — следом за ними отправились две пачки прокладок для более трудных дней.

Видно было, что покупатель сомневался, но не скупился. Особенно это стало понятно, когда из пакета вынырнули прокладки с тем же количеством капель, но от другого производителя и с дополнительной надписью: «Нежные».

— Так… — повторила многозначительно я и, покраснев, выудила из пакета десять пачек презервативов.

Одного размера — максимум, что означало: в этом вопросе покупатель был твердо уверен. Но с разными вкусами — а вот здесь он еще сомневался.

— Это шок, — выдала я.

Других слов у меня пока не было. Просто не было, да и все.

У меня женские дни, сегодня мы уезжаем, а он запасся десятью пачками презервативов! И ведь в каждой из них по сколько штук? Посмотрев на количество, я с трудом перевела дыхание.

— Клубника, банан, апельсин, манго, папайя… — зачитав надписи, я обессиленно плюхнулась в кресло и подняла пораженный взгляд на Никиту.

— Ну прости, — покаянно склонил голову он, — я искал, я там у них весь склад перерыл! Я увеличивал ставки! Но моего размера были только такие! А со вкусом шоколада не привезли!

Я набрала в легкие воздуха, и…

Медленно выдохнула.

— Не привезли? — повторила я и удрученно качнула головой, мол, все пропало, теперь и жизнь не мила. — Как же так?

— Пока продержимся! — уверил мужчина, пытаясь меня успокоить. — А на будущее я сделал заказ!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я бросила опасливый взгляд на количество пачек и снова пересчитала: может, мне показалось? Может, у меня хотя бы двоилось в глазах? На то, что троилось, я уже не рассчитывала…

Но нет, их по-прежнему было десять. Десять умножаем на три, и у нас получается…

А уезжаем сегодня… И даже если вечером, то…