Читаем без скачивания Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

— Не наговаривай! — фыркнула я обиженным ежиком и ткнула его локтем в бок. — Я похудела на два килограмма!

А потом Луна стала ярче, я заметила, как что-то свисает у него с головы и напряглась.

— Ой, что это?!

Потянула за это, невесомое, но уже четкое и различимое. Покрутила в ладони, но так и не поняла. Никита забрал у меня находку, развернулся боком, позволяя соединиться и Лунному свету, и свету от фонаря и продемонстрировал длинную белую нить.

— И что это? — настаивала я на точном ответе.

— Можешь порадоваться, мстительный страусеныш! — объявил с горечью он. — Твои волосы из-за меня когда-то стали всего лишь седыми, а я из-за тебя не только седею, но, как видишь, сразу лысеть начинаю!

Глава № 30

Вечер давно перешел в ночь, наверное, уже и ночь подумывала отдохнуть и поменяться местами с утром, а я никак не могла уснуть!

Перевернусь на один бок, на другой, лягу на живот — а сна ни в одном глазу! И где справедливость? Никита лежал под боком и даже не шевелился! Как припечатало его на левом боку, лицом к окну, а ко мне спиной.

А самое обидное — спит-то как? Богатырским сном просто! А когда я с трудом упросила его остаться, обещал совершенно невероятное:

— Анька, — сказал он мне, — я ведь рядом с тобой не усну.

И я еще утешала, что ничего, мол, вместе с бессонницей бороться куда интересней! И вот он спит себе, а я борюсь с подушкой — может, все дело в ней? И если ее хорошенько взбить…

Нет, я в шоке!

Уж как я колотила, как я старалась и била по наволочке и пуху, а Никита и дальше тихонько и ровно сопит! Хоть бы перевернулся на спину, что ли? Может, если бы я легла на него, а не на эту подушку, я бы тоже уснула!

Озаренная этой мыслью, я радостно подскочила в кровати, прикоснулась к бедру Никиты и осторожно, но настойчиво попыталась перевернуть его на спину. Он вздохнул и… не поддался.

Мне даже показалось, что я ощутила осознанное сопротивление, но нет. Он же спит. В отличие от меня.

— Пока я тут мучаюсь… — пропыхтела обиженно и, обняв мужчину, вновь потянула его на себя.

Наконец, Никита перевернулся на спину с таким измученным вздохом, словно это он тут трудился в поте лица, а не я!

— И пледом укутался. — с недовольством потянув за кончик кокона, в который он себя спрятал, прижалась к его боку и накрыла уже нас двоих.

А потом, ощутив, что его тело такое же горячее, как мое, решительно скинула плед с нас обоих. И логично. Если мне жарко, хотя я лежу в одних трусиках и короткой майке, то каково ему в брюках? Да, домашние, не на выход, и торс у него обнаженный, и все-таки…

— Без одежды тебе было бы удобней, я думаю, — проворчала тихонько.

Грудь Никиты резко поднялась и… медленно опустилась. Терпеливо выждав, когда все станет, как было, легла рядом с его подмышкой, умиротворенно выдохнула и закрыла глаза.

Я думала, что меня тут же охватит сон, но сердце Никиты так настойчиво стучалось ко мне… тук… тук-тук… что я снова вернулась в реальность.

И уже вот так, в безопасности и полном покое, поняла, почему не могу уснуть, почему не хотела отпускать Никиту из комнаты, и почему даже сейчас, когда лежу рядом с ним, чувствую некое недовольство. И азарт. Нет не так — скорее искорки адреналина, любопытства и нетерпения.

Обнаженный торс мужчины выглядел соблазнительно в лунном свете, и мои пальцы не задержались только в области сердца. Этого показалось мало, хотелось погорячее. Очертив аккуратный пупок, они вкрадчиво забрались под резинку мужских штанов, пробежались вдоль огненной «линии», а потом уверенно ее обхватили.

— Анька! — послышался выдох.

Но мои руки не желали ни медлить, ни останавливаться. Более того, понимая, что нас застали, но не прогнали, они стали гораздо решительней. Как и я. И спустя всего секунду штаны мужчины были приспущены, а его член вырвался на свободу. Толстый, горячий, по-прежнему, пугающий меня своими размерами, и в то же время умоляющий своей смазкой рискнуть, попробовать, ведь он так старается, чтобы мне было легче…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Приподнявшись, скользнула кошкой вдоль тела Никиты и разместилась напротив возбужденного члена. Мои пальцы прохаживались, гладили, примерялись, пробовали на ощупь, а я уже знала, что хочу это сделать. Хочу. Знал это и мужчина, глаза которого пристально за мной наблюдали, и бедра которого чуть приподнялись в нетерпении.

— Я хочу полизать тебя, — избавив его окончательно от штанов, отбросила их в сторону, разместилась с большим удобством и посмотрела в лицо мужчины. — Хочу взять в рот.

Резко выдохнув от привкуса моих слов, Никита приподнялся, чтобы видеть мои глаза.

— Это шок, — сообщил он мне, потянул за волосы, запрокинул мою голову и лизнул меня в шею. — Это шок, Анька!

Его язык скользил жарко и лихорадочно, будто боясь, что один из нас очнется и передумает. Огненные волны медленно расплывались от шеи вдоль всего моего тела. Я выгнулась навстречу мужчине и языку склонила голову, чтобы им было удобней ко мне прикасаться, и неосознанно застонала, ощутив язык уже с другой стороны. Соски заныли, они просились в мужские ладони, но все, что я могла им пока обеспечить — это трение о мужскую грудь. Вот так, задевая его соски, соприкасаясь мягкостью с жестким.

Догадавшись, в чем дело, пальцы мужчины подцепили край моей и без того короткой футболкой, задрали вверх, и очертили подушечками горошины. Потянули их на себя, зажали двумя пальцами, умиротворяюще подули и, наконец, поочередно позволили отогреться в горячем рту.

Было приятно, очень, но я хотела другого. И хотела настолько сильно, что было больно сидеть — влажные трусики жали, тело горело, пальцы нетерпеливо играли с мужскими яйцами, на которых, я знала, было приятно скакать. Но сейчас не об этом…

— Я хочу у тебя пососать, — потянув Никиту за короткие волосы, выждала, когда он поднимет взгляд на лицо и поймет.

— Это шок, — он снова качнул головой.

— Ты мне льстишь! — пользуясь тем, что его руки не держали меня, а снова натирали соски, толкнула мужчину в грудь, заставляя лечь на кровать, а сама подползла к его члену. — Какой шок, Никита? Я ведь еще даже не прикоснулась к нему губами, не покатала головку на языке, не слизнула первую смазку и не позволила достать до самого горла.

— Анька! — Никита покачал головой и, преодолев мое сопротивление, снова приподнялся, обхватил горячими ладонями лицо. Пристально глядя в мои глаза, он жестко спросил: — Ты хоть отдаешь себе отчет, куда это заведет?! Понимаешь, на что нарываешься?!

— Я на это надеюсь, — улыбнулась ему в ответ и успокаивающе провела на щеке.

— Понимаешь, что я не смогу тебя пожалеть?! — со стоном и явно боясь меня отпугнуть, он все же продолжил. — Я не смогу не войти в тебя, Анька. Не в этот раз! Я войду в тебя, понимаешь?!

— Я на это рассчитываю, — дерзко ответила я.

И по усмешке мужчины поняла — он думает так же. Я дерзкая. Излишне дерзкая для той, что все это время не подпускала к себе мужчину.

А по темным глазам, которые прожигали меня, убедилась, что все делаю правильно.

И то, что никого не подпускала кроме него, тоже правильно, и то, что решилась, и то, что сама шагнула навстречу. Потому что да, он давил, он хотел, чтобы мы стали близки, но кто знает, как долго он бы терпел после этой попытки меня обидеть?

Он бы боялся, что я начну думать об этом. Или решил бы, что я вообще хочу перепасть с ним из-за того, что меня чуть не изнасиловали. Ну, чтобы первым был именно он.

А я хотела, чтобы это был он совсем не поэтому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Просто вдруг поняла, что иначе и быть не могло. И что будет правильно, если именно тот мужчина, который видел меня еще девочкой, сделает меня женщиной. Своей женщиной. И покажет мне, даст ощутить, как это — когда мужчина в тебе. Я знала, что в первый раз будет больно, но эту боль хотела разделить только с ним.

По взгляду Никиты уловила момент, когда он позволил, разрешил делать с собой все, что мне хочется. Я не тратила понапрасну время — итак столько тянули…