Читаем без скачивания Малой кровью - Ира Андронати

Они, ребята, представляют здесь весьма могущественных людей.

Эти люди хотят развивать свой бизнес.

Они, ребята, видят, что Фогман и его компаньон — вполне надежные парни, которые многократно имели шанс схватить и удрать, но ни разу не схватили и не удрали.

Фогман и его компаньон — бывшие легионеры, делающие свой бизнес. Таких сейчас на Тироне довольно много.

Подобные им бывшие легионеры уже захватили власть в пяти герцогствах на востоке и северо-востоке.

Есть также Дьявол Чихо, стремительно разрастающийся на юге. Он — большая проблема, которую надо решать, пока она не решила в своем ключе все остальные проблемы чохом.

Так вот к делу: есть возможность передать (не даром, но за очень маленькие деньги) большую партию настоящего оружия тем офицерам-землянам, которые контролируют сейчас восток и северо-восток. Время дорого, и есть основание полагать, что землякам-легионерам те поверят быстрее.

Фогман сказал, что лично он не против, но в одиночку принять решения не может. С этим доводом согласились. Встречу назначили на полночь — на том же месте.

— По идее, надо бы идти мне, — сказал Давид. — Там, типа того, что я начальник, говорим со мной. Но. Это может быть ловушка, а я сейчас не имею права рисковать — Чихо действительно очень большая, очень страшная проблема. А на меня завязана вся агентура, которая работает на поляне… В общем, из центра паутины мне сейчас ни на полшага. И с мятежом этим наши поторопились, все планы побоку, надо на живую нитку штопать, а как?.. В общем, Серегин, назначаю я тебя своим заместителем по особо важным делам с правом принятия решений на месте. И с полной ответственностью за последствия.

— Почему не Григория? — спросил Серегин.

— Потому что он уже обозначил себя как подчиненного. Они под тиронцев косят, а у тиронцев это так: кем ты назвался, тем и будь. Вот, кстати, держи. — Он выудил из кармана перстень с огромным зеленым камнем. — Для поднятия авторитета.

— Ясно. — Серегин, поморщившись, навинтил цацку на палец. — Ориентироваться на что?

— На здравый смысл. На что же еще?..

— Если это не пустышка, сколько у нас денег?

— Золота и платины — до двадцати тонн… Но я боюсь, они будут просить не металл.

— Я тоже так думаю.

— Можно пообещать им всех пленных дьяволов. Пока что у нас есть очень толстые подозрения, что изменения психики у них необратимы. Если же под это дело нам поставят нелетальное оружие…

— Газ?

— Лучше бы что-то наподобие этих «белых шумелок», которые стоят на катерах. Можно и вместе с катерами, не откажемся… В общем, в этом вопросе — постарайся обойтись малой кровью.

— Понял. Хорошо. Здравый смысл и малая кровь. Все ясно.

— Если ловушка… Постарайтесь остаться в живых.

— Слушаюсь.

— «Слушаюсь, господин майор…», — не вовремя вспомнил Давид, и Серегин переспросил:

— Что?

— Ничего, — сказал Давид. — Так. Цитата. Потом расскажу.

И постучал по голове. По самому твердому, зараза, дереву.

— С вами пойдет Сантери, — продолжал Давид. — Он этих юсиинь хорошо знает… вот такой зуб на них отрастил. Но его в главные нельзя — по ряду соображений. Так что, получается, Серегин, на тебе все стрелки сошлись…

— Каких именно соображений? — спросил Серегин.

— У него в башке, вот тут, — микросхема. Имперцы вогнали. Вроде бы она не работает, мы ее жестким рентгеном подпалили… но тем не менее.

Он припомнил всю эту историю и покачал головой. История вышла жуткая и чуть было не кончилась плохо для всех.

— Интере-есно, — сказал Серегин и встал. Давид посмотрел туда же, куда смотрел Серегин. Из катера до пояса высунулся пилот Тимграус и махал в их сторону длиной трехпалой лапкой.

Давид почувствовал, как где-то внутри заныло, заскребло и стало тяжелее. Что-то произошло где-то, а сейчас все новое — это обязательно гадкое и неподъемное…

Это было сообщение от Тетушки, последнего уцелевшего резидента Давида в глубоком тылу Чихо. Он писал о том, что уже около двух недель в горах идут массированные облавы, и вот появился какой-то результат. То есть никого не поймали, но названа точка, куда необходимо стягивать силы…

Ну вот, подумал он. Недолго музыка играла. Теперь они тоже знают.

Санкт-Петербург, Россия. 30. 07. 2015, совсем раннее утро

— Я и не подозревала, что у нас в городе есть такое… — проворчала Вита, оглядывая высокий сводчатый потолок. Верхняя часть свода терялась во тьме, свет ламп туда не добивал.

— Да я и сам до недавнего времени…

Адам, держа на одной руке обмякшего Кешку, другой легонько подтолкнул Биту между лопаток: проходи, мол. Ирришарейт перевел дыхание — кажется, с облегчением.

Помещение, предложенное Адаму для бункера и узла связи, располагалось под дном Финского залива на глубине почти сто семьдесят метров. Постройку его начали в шестидесятых годах и так толком и не закончили: большая часть этого монструозного комплекса до сих пор представляла собой темные сырые необорудованные пещеры. Предполагалось, что в случае атомной войны здесь смогут отсидеться больше ста тысяч человек — главным образом, надо полагать, соль земли и совесть нации. По словам инженера Копейко, позавчера водившего Адама по той части пещер, которую успели привести в функционирующее состояние и теперь более или менее в нем поддерживали, постройку пресловутой дамбы затеяли прежде всего для того, чтобы замаскировать настолько объемное строительство — и чтобы было куда девать вынутый грунт…

Недостатков у этого потенциального командного пункта (или чего там еще?) был вагон, а достоинство только одно, притом нечаянное, но внушительное: окружающая порода создавала сильнейшие помехи для телепатии даже без использования всякого рода «глушилок», которым Адам, изучив проблему, абсолютно не доверял. Начать с того, что к каждой «глушилке» прилагался боевой расчет из двух человек… Здесь же было иначе: «картинки» воспринимались как бы затуманенные и искаженные, смысловые же сообщения иногда не воспринимались вовсе, а в основном — требовали чрезвычайных усилий для того, чтобы «расслышать» или «распознать» хотя бы часть информации. И это при том, что Адам оказался мощнейшим телепатом — как считала и Вита, и бывшие коллеги по Коминвазу, он мог покачать в себе этот «спелл» и скоро занять место в первой десятке…

Мог, если бы захотел. Или если бы события пошли как-то иначе.

А эти необъяснимые свойства породы произошли так: года три назад девятка наших «Арамисов» перехватила на орбите имперский корабль, который ребята сначала идентифицировали как эсминец, но потом, при разборе полета, решили переквалифицировать в «нераспознанный». Его серьезно повредили, зажали в «коробочку» и повели на базу. При заходе на посадку на высоте двадцати километров и в пятнадцати километрах западнее Кронштадта неизвестный корабль исчез, прихватив с собой и два катера. Что именно произошло, сказать не мог никто, в том числе марцальские инженеры. Корабль не включал хроновик, а выполнить гиперпереход вблизи планетарной массы — и уж тем более в атмосфере — считалось категорически невозможным: корабль могло зашвырнуть куда угодно, в любом непредсказуемом направлении и на любое расстояние. Не говоря уже о том, что при такого рода гиперпереходе вместе с кораблем исчезло бы и несколько кубических километров воздуха. Схлопывание «пузыря» породило бы ударную волну, сравнимую с волной от взрыва мощной термоядерной боеголовки… чего не произошло. И только через неделю, проводя обычные замеры, группа Коминваза обнаружила неподалеку от эпицентра события сильнейшую аномалию. Ее быстро (опыт немалый) просканировали и нанесли на карту. Получилось что-то вроде мишени — а вернее, сторожка для молока, — радиусом один километр шестьсот пятьдесят семь метров. Что характерно, эпицентр события основательно не совпадал с «яблочком» мишени…

Кому-то сразу пришло в голову продлить отрезок, соединявший центр события (а чужой корабль уже вели приводными телескопами и держали триангуляцию с точностью до угловых минут) и центр самой аномалии — сквозь толщу Земли. Через пару месяцев поисков (сказались все же неизбежные погрешности измерений) «выходное отверстие» нашли: на западных склонах Анд, в ста с небольшим километрах к югу от чилийского города Пуэрто-Монд, в местах диких и чудовищно красивых. По форме, размерам и интенсивности проявлений аномалия полностью совпадала с кронштадтской, только там, где на северном «сторожке» был горбик, на южном была впадина — или, если пользоваться сравнением с мишенями, то там, где на одной было черное кольцо, на другой было белое, и наоборот.

Что это значило, никто не понимал, потому что никто никогда ни с чем подобным не сталкивался.

В отличие от обычных аномалий, возникавших в местах посадок имперских кораблей, эти практически не влияли на органы чувств человека и воспринимались только приборами — а кроме того, совершенно не ослабевали со временем…