Читаем без скачивания Расстрел «Белого дома». Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский

Имеется также свидетельство Михаила Матюшина, который утром 3 октября оказался в Краснопресненском райсовете. «Выступивший на собрании лидер «Трудовой России» В. И. Анпилов, – пишет он, – сообщил, что в 14 часов на Октябрьской площади (Садовое кольцо) состоится митинг»[1447].

По свидетельству Виктора Ивановича, штаб по организации вече включал в себя весь Оргкомитет Российской коммунистической рабочей партии (РКРП), лидером которой он был. Однако, когда я поинтересовался у него, кто именно входил в Оргкомитет и как среди его членов распределялись обязанности, Виктор Иванович, пересыпая свою речь матом, раздраженно начал говорить о стихийности и ответа на поставленный вопрос не дал. Не удалось мне выяснить у него, кто должен был выступить на «Вече» и чем планировалось его завершить?[1448].

Поскольку с призывом явиться на Вече выступала не только «Трудовая Россия», с подобными же вопросами я обратился к И. В. Константинову. К моему удивлению, он заявил, что никакой договоренности у руководства ФНС с «Трудовой Россией» или РКПР о подготовке Всенародного вече не существовало. Поэтому никто конкретно в ФНС за его подготовку и организацию не отвечал[1449].

Не смог я получить ответ на эти вопросы и у лидеров РПК Натальи Олеговны Глаголевой, которая тогда была заместителем председателя Политсовета ЦИК РПК[1450], и у Евгения Александровича Козлова. Причем Е. А. Козлов прямо заявил, что вопрос об участии РПК в организации воскресного митинга на Октябрьской площади в руководстве партии специально не обсуждался, и он не помнит, чтобы Политсовет назначал кого-нибудь ответственным за его проведение[1451].

Из этого вытекает, что вся ответственность за организацию Вече лежала на РКРП, «Трудовой России» и лично на В. И. Анпилове. Но возможно ли, чтобы организация, готовящая митинг, ограничилась бы только объявлением о нем, не назначив ответственных за его проведение лиц, не распределив между ними обязанности, не наметив выступающих, не заготовив проекта принимаемого документа и т. д.? Когда об этом я спросил Е. А. Козлова, на счету которого проведение не одного митинга, он, не задумываясь, ответил: «Нет»[1452]. Такой же ответ на этот вопрос я получил и от И. В. Константинова[1453].

Еще более удивительно другое. Когда на Октябрьской площади стали собираться откликнувшиеся на призыв «Трудовой России» люди, а милиция пустила в ход дубинки, В. И. Анпилов исчез с площади и попытался увести с неё своих товарищей по партии – весь свой «оргкомитет».

Объясняя этот шаг, он пишет: «Надо как – то раздробить силы противника. Передаю через своих записку Владимиру Гусеву: «Уезжаю на Площадь Ильича. Передай по цепочке нашим: будем строить баррикады у завода». Мой расчет был прост: завтра, 4 октября – понедельник, и если баррикада на Площади Ильича продержится до начала рабочего дня, то мы не только отвлечем ОМОН, но и расширим географию народного восстания до металлургического завода «Серп и Молот», где наверняка получим поддержку рабочих»[1454].

«Раздробить силы противника» – это хорошо. Но на кого бросал лидер «Трудовой России» собравшиеся по его призыву на Октябрьскую площадь людей? Когда я попытался получить у В. И. Анпилова ответ на этот вопрос, он с пролетарской прямотой показал мне на дверь[1455].

Выходит, что Всенародное вече являлось лишь приманкой, посредством которой днем 3 октября людей собирали на Октябрьскую площадь. На самом деле никакого «Вече» лидеры «Трудовой России» проводить не планировали. Видимо, зная, как будут развиваться события дальше, и не желая участвовать в них, Виктор Иванович предпочел вместе со своими соратниками передислоцироваться в другое место.

Если около 12.00 милиция поторапливала пассажиров на выход, то когда к 14.00 там появился служащий Министерства социальной защиты А. Коренев, он увидел: «Площадь у выхода из метро была оцеплена ОМОНом, пространство вокруг памятника Ленину – тоже. По громкоговорителям периодически призывали всех расходиться, сообщая, что митинга не будет»[1456]. О том, что «митинг запрещен», другой очевидец, М. Матюшин, услышал около 14.00 прямо «на станции метро «Октябрьская», еще поднимаясь на эскалаторе[1457].

Между тем далеко не все возвращались обратно. Количество людей у метро «Октябрьская», где скрещиваются четыре крупные дорожные магистрали (Ленинский проспект, Крымский вал, улица Димитрова (Большая Якиманка) и Житная улица) продолжало увеличиваться.

Поскольку милиция блокировала вход на площадь, выходившие из метро толпились на тротуарах по обеим сторонам Ленинского проспек та, «движение по которому, – как пишет Э. З. Махайский, – перекрыто не было»[1458]. Однако, как уточняет другой автор, «городского транспорта нигде не было видно, причем на Садовом кольце тоже»[1459].

В оценке количества собравшихся на Октябрьской площади к 13.30–14.00 авторы расход ятся: А. Тарасов называет 3,0–3,5 тыс.[1460], инженер Э. З. Махайский – 7 тыс.[1461], американский журналист П. Хлебников – около 10 тысяч[1462], начальник Главного управления по охране общественного порядка МВД генерал В. В. Огородников – 25 тыс.[1463].

Участников митинга могло быть гораздо больше, если бы накануне, 2 октября, лидер КПРФ Г. А. Зюганов не призвал своих сторонников воздержаться от участия в митингах, демонстрациях и забастовках[1464].

Для многих это выступление являлось неожиданным.

2 октября 2006 г. я обратился к Г. А. Зюганову с просьбой объяснить причину его телевизионного выступления, но ответа не получил[1465].

Существует версия, будто бы накануне сопредседатель фракции «Коммунисты России» в Верховном Совете Виктор Ильич Зоркальцев имел встречу с кем-то из представителей Кремля. Во время этой встречи КПРФ предъявили ультиматум: или она отходит в сторону и получает возможность, сохранив свои силы, принять участие в предстоящей избирательной кампании, или же против нее будут применены санкции, которые сделают невозможным прохождение ее кандидатов в Государственную Думу. Не веря в возможность победы парламента, руководство КПРФ предпочло капитулировать.

На мой вопрос о том, проводил ли Кремль подобную работу с лидерами КПРФ, Г. А. Зюганов тоже отвечать не стал. Между тем В. И. Зоркальцев в телефонном разговоре со мною заявил, что приведенная выше версия не имеет под собою никаких оснований[1466].

По мере того, как на Октябрьской площади собирался народ, к расположенному рядом зданию Министерства внутренних дел (ул. Житная, 16) «подтягивались военные грузовики. Из них выпрыгивали сотни солдат и бегом по парапету министерства выстраивались в оцепление. На тротуаре в несколько рядов колыхались щиты и каски других цепей эмвэдэшников»[1467]. По некоторым данным, к 14.00 здесь находилось около 1500 омоноцев[1468].

Около 13.00 из метро «Октбярьская» (кольцевая) на Ленинский проспект вышел И. В. Константинов. Он рассчитывал увидеть на площади организаторов Всенародного вече, но никого из них не было[1469].

Вскоре здесь же появился журналист К. А. Черемных. Один из первых, с кем он столкнулся, выйдя из метро, был растерянный Илья Константинов. От него он и узнал, что главный организатор Всенародного вече В. И. Анпилов уехал на площадь Ильича[1470].

Такое вряд ли бывало: созвать людей на митинг, а затем бросить их на произвол судьбы.

Брошенный митинг

Не найдя организаторов Всенародного вече и опасаясь, что первая же попытка открыть митинг закончится его разгоном, И. В. Константинов решил увести людей на площадь Ю. А. Гагарина, чтобы провести митинг там. Сделав подобное объявление по мегафону, он начал строить колонну на Ленинском проспекте. К этому времени сюда со Смоленской площади подошел В. Г. Уражцев. Вместе с ним они повели людей в сторону Шаболовки[1471].

«В 13.50 к демонстрантам, – вспоминает Э. З. Махайский, – стоявшим на четной стороне Ленинского проспекта в самом его начале, подошел депутат Константинов и предложил всем проходить по тротуару в сторону 1-й Градской больницы до первого перекрестка, где и состоится митинг. Народ потопал в указанном направлении»[1472].

«Сначала Константинов, потом Уражцев», вспоминал позднее другой участник тех событий «рабочий Павел», «повели людей» куда-то «по тротуару вдоль Ленинского проспекта»[1473].

Когда колонна отошла от Октябрьской площади, И. В. Константинов оглянулся и увидел, что не все последовали за ним. Передав В. Г. У ражцеву мегафон, он решил вернуться назад и привести остальных[1474].