Читаем без скачивания Бешеный куш - Анатолий Ромов

Она крутилась, поворачивалась, вертелась, легко делая все, о чем просил ее Митч. При росте пять футов десять дюймов она весила всего сто восемнадцать фунтов, к тому же была в прекрасной форме, поскольку каждое утро делала десять кругов в Марин-парке, пять кругов трусцой и пять на роликах, и, сколько бы она ни крутилась, сколько бы ни приседала и ни вставала, ее дыхание всегда оставалось ровным.

Наконец Митч сказал:

— Все, хватит… Молодец…

Подойдя к нему, остановилась с легкой улыбкой. Митч Даммонд, высокий, мускулистый, с копной черных волос и улыбкой племенного жеребца, был владельцем модного фотоателье на Пятой авеню. Фотографии топ-моделей, которые он делал, были всюду нарасхват, их охотно брали лучшие журналы Штатов, Англии, Франции и Германии.

Ответив ей улыбкой, Митч положил фотоаппарат на стул. Взял с этого же стула платок, вытер лоб.

— Сегодня классно поработали… Может, что-то и получится…

Конечно, она знала, что судьба девушки, снявшейся у Митча и попавшей на обложку журналов типа «Вог» или «Элль» или даже «Плэйбоя», «Пентхауза» или «Виктории Сикрет», будет сразу же решена. Девушка взлетит вверх, ведь куда бы она ни пришла, ей не нужно будет ничего объяснять. Достаточно просто показать обложку журнала с ее изображением. Но она знала также: чтобы фотография девушки, снимающейся у Митча, попала в один из этих журналов, девушке необходимо выполнить одно условие — переспать с Митчем.

Сам Митч, конечно же, никогда ей об этом не скажет. Но это подразумевается. Да и — это видно. По глазам.

Может быть, она и переспала бы с Митчем — если бы он ей нравился. Но ничего отвратительней, чем ночь, проведенная с Митчем, этим жеребцом, она не может себе представить.

Кивнула:

— Буду надеяться. Созваниваемся?

— Созваниваемся. — Сказав это, Митч постарался сделать взгляд равнодушным. — Звони. А я буду звонить тебе.

— О'кей. Си я.[9]

— Си я.

Пройдя в душ, она долго мылась, разглядывая себя в зеркале. Каждый раз, когда видела себя обнаженной, во весь рост, она думала об одном и том же: черт побери, ведь ее фигура, фигура никому сейчас не известной Синтии Розуолл, ничуть не хуже фигуры любой прославленной звезды. Так почему же эта звезда прославлена, а она нет? Ее ноги ничуть не хуже, чем ноги Клаудии Шифер, бедра ни в чем не уступают бедрам Синди Кроуфорд, а грудь — такая же небольшая и крепкая, как у Дрю Барримор. Лицо ее — классика для топ-модели. Серые глаза, светло-каштановые волосы, вздернутый нос, пухлые губы, чуть-чуть, в самую меру капризные. Все говорят ей, что ее лицо немного напоминает лицо Эвы Херциговой, но она считает, оно даже лучше, потому что живей и женственней. Но о них все знают, они нарасхват, им платят пять тысяч долларов за час съемок. Ее же никто не знает, и за час съемок у Митча она должна платить сама. Да еще жизнь толкает ее к тому, чтобы она переспала с ним.

Но она родилась в Бруклине, в семье польских эмигрантов Радзилловских, ставших вскоре Розуоллами, и с самого раннего детства привыкла добиваться своего, никому ни в чем не уступая. Добьется она своего и сейчас.

После душа, натянув колготки и платье от Донны Каран, она около получаса колдовала над макияжем. Сегодня они с Дебби договорились вместе зайти отметиться в профсоюз актеров на Таймс-сквер, а потом съесть легкий ленч неподалеку, в ресторане «Планета Голливуд». Она должна выглядеть на все сто, потому что и в профсоюзе, и в «Планете» можно натолкнуться на кого угодно, в том числе и на серьезного продюсера.

Выйдя на Пятую авеню, подошла к своему «БМВ». Недоверчиво осмотрела ветровое стекло — ба, ну и чудеса, в кои-то веки нет штрафной квитанции, — села в машину. Проехав немного, притормозила у «Рокфеллер-Центра».

Дебби, пухленькая, веснушчатая, верная Дебби, сидела, как и большинство здесь, прямо на гранитном парапете у фонтана. Увидев ее машину, спустилась, открыла дверцу, села рядом. Сказала, сдув со лба волосы:

— Привет.

— Привет. Долго ждешь?

— Да нет, пустяки. Едем?

— Ага. — Синтия дала газ. — Сначала в профсоюз?

— Ну да. Надо показаться.

Проехав несколько блоков, свернула по Восточной 47-й улице к Таймс-сквер. Все разрешенные для парковки места у тротуаров были заняты, и она минут двадцать крутилась по окружности между 46-й и 47-й, выискивая, куда втиснуть «БМВ». Наконец повезло, молодой парень в костюме клерка, подойдя к стоящему у тротуара «Форду», показал рукой: можете занимать мое место, я уезжаю.

Выйдя, они направились в профсоюз. Офис профсоюза кино- и театральных актеров Нью-Йорка помещался на третьем этаже двадцатиэтажного здания на углу Бродвея и Восточной 46-й. Для Синтии этот профсоюз практически ничего не значил, поскольку она знала: шансов сделать кинокарьеру, надеясь на фотографии, хранящиеся в картотеке профсоюза, у нее нет никаких. Для Дебби же профсоюз был всем. Дебби была фанатичкой театральной сцены, она бредила сценой, готова была играть на сцене что угодно и когда угодно, даже бесплатно. Собственно, она два сезона подряд и играла бесплатно в полулюбительском офф-бродвейном театрике — надеясь на рецензии, которые могли бы появиться в «Таймс» или «Нью-Йоркер». Но рецензии так и не появились, и Дебби теперь ничего не оставалось, как зарабатывать в массовках в различных телевизионных ток-шоу — в расчете на лучшую долю. А для того чтобы ее чаще приглашали в массовки, она должна была регулярно наведываться сюда, в профсоюз.

В большом зале, перегороженном стеллажами картотеки и стендами с объявлениями, они совершили обычный ритуал — поздоровались с сидящими в картотеке старушками, справились, не было ли на них запросов, и просмотрели несколько объявлений. Здесь же увидели двух знакомых девушек, учившихся когда-то вместе с Дебби в театральной студии.

Одна из приятельниц Дебби воскликнула:

— Синтия, ты выглядишь просто класс, честное слово!.. Платье обалденное…

— Ладно тебе, Лорри. Если б я могла ходить в другом платье, я бы ходила.

— Ну да, конечно… Тебе же в другом платье ходить нельзя, ты почти небожительница.

— Вот именно, что почти.

Подумала: если б они знали, чего ей стоит выглядеть «почти небожительницей». Да, у нее есть собственный небольшой домик рядом с Марин-парком, да, ее «БМВ» выглядит почти как новый, да, она носит туалеты только от лучших кутюрье, да, у нее есть свой агент и она в состоянии платить бешеные деньги таким фотографам, как Митч. Но домик и «БМВ» куплены на деньги отца, который отдал ей последние сбережения. Деньги же на все остальное она долгое время зарабатывала, трудясь официанткой, и лишь совсем недавно, после того как ей удалось сняться в двух коммерческих роликах, смогла послать подальше до чертиков опротивевшую работу в ресторанах. Участие в роликах, которые сейчас крутятся вовсю на телеэкранах, и дало Лорри повод назвать ее «почти небожительницей». Но ведь и эти деньги, как ни экономно она старается их тратить, рано или поздно кончатся.

Поболтав и распрощавшись с девушками, Синтия и Дебби спустились вниз, прошли два блока, отделявшие профсоюз от ресторана «Планета Голливуд». Чаевые, на которые Синтия здесь никогда не скупилась, сделали свое дело: швейцар у входа улыбнулся и сделал комплимент, метрдотель, подняв брови, сказал значительно:

— Синтия, дорогая, ваш столик вас ждет.

Усевшись за заказанный заранее столик, Синтия оглядела зал. Сразу же поняла: хоть зал и полон, нет ничего интересного. Ни одной настоящей знаменитости, ни одного продюсера. Ладно, плевать. Сегодня она просто отдохнет и расслабится.

Дебби, не боявшаяся набрать вес, заказала мясо «Планета Голливуд», кофе и пирожное, она же ограничилась яйцом, фаршированным черной икрой, салатом и слабым чаем.

Как только официант, поставив заказ на стол, ушел, зажужжал телефон, лежащий в сумочке. Округлив глаза — надо же, как не к месту! — Синтия все же достала телефон и ответила:

— Да?

— Синтия… Черт, как хорошо, что я тебя нашел…

Ей потребовалось время, чтобы понять: голос принадлежит Джерри Блумфилду, ее агенту. Все же она смогла собраться и сказать спокойно:

— Привет, Джерри. Как дела?

— Дела идут прекрасно. Хорошо, что ты отыскалась.

Джерри был слишком важной птицей, чтобы самому звонить ей, и уж никак не должен был выражать радость по поводу того, что нашел ее. Тем не менее именно так все сейчас и происходило.

— Я отыскалась. И я вся внимание.

— Прежде всего, где ты?

— На Таймс-сквер, в «Планете Голливуд».

— Слушай, ты можешь срочно приехать ко мне?

— В принципе могу. Но в чем дело?

— В том, что тебе повезло. Есть потрясающий контракт.

— Что, серьезно?

— Абсолютно серьезно. Контракт — сказка.

— Какого хоть он типа, этот контракт?

— Синтия, это не телефонный разговор. Все объясню, когда приедешь. Дело в том, что заказчик хочет увидеть тебя, он будет через час. А до того как он придет, я должен тебе все объяснить. Жду, хорошо?