Читаем без скачивания Он уже идет - Яков Шехтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первые признаки недовольства появились у Копла еще в ешиве. Сказать по чести, ему обрыдло заниматься проблемами бодливого быка и найденного талеса. Жизнь вокруг скворчала, словно яичница на раскаленной сковородке, а он вместо того, чтобы хлебать ее полной ложкой, занимался собиранием сухих крошек.
Ешиботная похлебка подступила Коплу под самое горло, мысль о том, что до конца дней придется разбирать сухие истины из пропахших прелью книг, портила всю радость бытия. Даже поцелуи Фани стали казаться ему горькими.
Добили Копла уроки по хасидизму. Брошюры с толкованиями, напечатанные на плохой бумаге пачкающей пальцы краской, учили, будто божественная душа в теле еврея непрерывно борется с животной. И вот эта самая борьба и есть смысл его существования. От каждой маленькой победы на Небесах слетаются тысячи ангелов и радостно трубят в серебряные трубы, а от каждой уступки злому началу другие тысячи ангелов разрывают одежды и в трауре усаживаются на пол перед Престолом Славы.
«Зачем мне эта борьба? – не мог понять Копл. – Я хочу спокойной, тихой жизни под своей смоковницей и возле горшка с мясом».
– Фаня, – сказал он жене как-то вечером, когда та, утомленная супружеским вниманием, млела, положив голову на грудь Копла. – Фаня, я хочу оставить учение и пуститься на поиски заработка. Сколько можно сидеть на шее у твоего отца? Давай купим домик и начнем жить отдельно.
Злое начало всегда украшает свою работу кружевами благородства. Копл пал первой его жертвой, второй пала Фаня.
– Как хочешь, милый, – пробормотала она. – Я всегда за тобой. Куда иголка, туда и нитка.
Зажить своим домом Копл хотел для того, чтобы никто не мешал ему потихоньку отодвигать в сторону одну заповедь за другой. На глазах у тестя и в особенности под ястребиным взором тещи каждое отклонение от строгих предписаний приводило бы к бесконечным разговорам и пересудам: да почему, да как, да с какой стати. Закрыв за собой дверь в свой собственный дом, он мог делать все что хотел. Или почти все, ведь Фаня хоть и попискивала изумленно, но все-таки следовала за иголкой.
Эх, ей бы упереться, сказать нет или хотя бы попытаться сказать нет – и вся ее жизнь сложилась бы по-другому. Но бывает, а вернее, почти всегда бывает именно так: не чувствует человек своей судьбы, не понимает важности минуты и делает необдуманно первый шаг в сторону пропасти.
Итак, решение было принято. Оставалось лишь сообразить, как зарабатывать деньги. Хотя, если говорить откровенно, Копл давно знал, чем займется, и даже успел разузнать, что, где и почем на облюбованном им поле деятельности.
Уже несколько лет не давала покоя одна та же картина, увиденная посреди Гжибовской площади Варшавы. Хорошо одетые паны сидят, удобно устроившись в плетеных креслах за столиками роскошного кафе на центральной площади, и читают газеты. Подобную картину, правда не в таких масштабах, Коплу довелось наблюдать и на Широкой, главной улице еврейского района Кузмир[6] в Кракове.
Курув не Варшава, не Краков и даже не Люблин, но охотников почитать газеты можно отыскать и тут. Главное – поставить дело правильно. Копл хорошо помнил юрких мальчишек-разносчиков, потрясающих над головой газетами и безжалостно горланящих главные новости. Разумеется, он так кричать не станет и бегать не будет, но, если покупатель любит не ходить за газетой, а чтобы та приходила к нему, Копл готов был стать ногами для “Gazeta Warszawska” и “Monitor”.
Хотя… хотя… “Monitor” – католическое издание, разве дело еврею продавать газету, где через статью можно встретить антисемитские высказывания? Но зато можно заказывать из Кенигсберга «Ха-Меасеф», еврейский альманах на лошн койдеш, иврите. Если Бог создал в мире черное и белое, святое и греховное, почему Копл не может продавать товар и тем и другим?
Большая часть приданого Фани ушла на покупку домика и раскрутку дела. Спустя несколько месяцев весь Курув знал, у кого можно купить свежий номер газеты. Копл старался, не покладая ног. С самого утра он начинал носиться по городу, подобно варшавским мальчишкам-разносчикам, размахивая над головой пачкой газет. Евреи, завернувшись в белые талесы, точно ангелы, чинно шествовали в синагогу на молитву, а он шуровал по Куруву, надрывая глотку и сбивая каблуки сапог.
Через полгода с безжалостною отчетливостью стало ясно, что доходы от выбранного им занятия позволяют лишь сводить концы с концами. Да, умереть с голоду продажа газет не давала, но и не более, о серьезном заработке речь не шла.
Кому в Куруве нужны газеты? Два десятка евреев с опаской покупали «Ха-Меасеф» – не дай Бог кто узнает, что читаешь газету просвещенцев. “Gazeta Warszawska” с новостями брали четыре-пять десятков поляков. Хорошо шел в воскресенье “Monitor”, он-то и приносил основной доход, ведь католики любили полистать после плотного обеда что-нибудь духовное. Но кругом-бегом выходили жалкие гроши. Ни одежду сменить, ни вкусно поесть.
А приодеться очень хотелось. И не потому, что одежда была старой и поношенной, – все вокруг ходили в обносках и не жаловались. Да и сам Копл под обновкой имел в виду перелицованное платье с чужого плеча. Дело было в том, ах, в том…
Он долго боялся признаться самому себе, что ему нравится вовсе не чернобровая и черноглазая Фаня, а белокурые польские девушки с полными грудями и озорным блеском голубых глаз. Больше всего на свете ему хотелось очутиться рядом с такой шиксой ночью в одной постели. Но об этом оставалось только мечтать. Ни с его заработками, ни со строгими предписаниями его религии исполнить мечту не представлялось возможным.
Дело тронулось с места после злой шутки Файвиша, главы общины. Тому было не по душе, что Копл завозил в Курув просвещенский «Ха-Меасеф», и он не раз и не два требовал перестать торговать ядом. Копл, разумеется, не обращал на эти требования никакого внимания. Если столько достойных евреев пишут, издают, читают и покупают газету, почему он должен прислушиваться к требованиям Файвиша и лишать себя заработка?
В один из дней, встретив Копла на улице, глава общины остановил его жестом, каким обычно подзывают разносчика, желая купить газету.
«Капля и камень точит, – с некоторой долей злорадства подумал Копл, подходя к Файвишу. – Интересно, какую газету хочет приобрести уважаемый глава общины? Неужто “Ха-Меасеф”? Вот будет номер!»
Но Файвиш огорошил его предложением.
– Слушай, Копл, хватит тебе с утра до вечера бегать по улицам. Я нашел для тебя хорошую работу.
– Работу? – удивился Копл, сбрасывая изрядно оттянувший плечо мешок с газетами. Меньше всего на свете он ожидал услышать от Файвиша эти слова. –
