Читаем без скачивания Дерианур - море света - Ольга Елисеева

-- Не свободен, -- подтвердила женщина. - Но ведь это нам Фридрих враг, супостат, а ему - родной дядя. Станет он дядю-то обирать? Подумайте.

Повисло тяжелое молчание.

-- Выходит все зря? - Осведомился кто-то.

-- Он что же ему все вернет?

-- Не может этого быть.

-- Для чего же тогда воевали?

-- Пруссия - наша губерния.

Возгласы были уже раздраженные и неуверенные.

-- Если б я могла чем помочь, - печально вздохнула великая княгиня. Клянусь, что будет в моих силах, все сделаю. Слезно жаль мне вас, а пока вот вам, братцы. - Она сняла с колен и поставила на стол крутобокий мешочек, который до сих пор скрывала от глаз. Такой же мешочек опустил рядом Орлов.

-- Остальное я отдала Григорию Григорьевичу, возьмете у него, -добавила Екатерина, вставая.

-- Матушка, милостивица, спаси тебя Господь Бог за доброту твою бескорыстную, - понеслось со всех сторон.

-- Ее высочество сама который год без гроша. Ей наши беды душевно понятны, - прогремел Орлов. - Нашу сирость желеючи, она вчера свои бриллианты продала, чтоб вы не голодали.

-- Помогай тебе Бог, заступница. А мы твою ласку не забудем, раздались возгласы. - Не тужи, дай срок, вернем тебе твои цацки.

Орлов показал всем пример, поцеловав великой княгине руку. Гвардейцы стали подходить к ее высочеству и благодарно прикладываться. Она ласково улыбалась каждому, цепко вглядываясь в лица и давая понять, что именно его запомнила и отметила.

"Удивительная женщина," - думал Потемкин. Вся его беда заключалась в том, что он ни на миг не мог перестать рассуждать, поддавшись сердечному порыву. И теперь, после увиденного разочарованно восхищался ею. Дама из библиотеки ласково улыбнулась где-то в глубине его души и тихо шепнула: "Не верь, не верь. С тобой я другая".

Краем уха он услышал удивленный и радостный голос:

-- Во баба, побрякушки свои для нас не пожалела!

"Оценили! - Досада охватила Грица. - Почему она позволяет себе так держаться? Они смеют о ней..." И снова незнакомка с тяжелым фолиантом в руках покачала головой и мягко улыбнулась.

Они втроем вышли на улицу. С неба струился тихий снег. Недалеко от Мойки их догнала простая карета без гербов и факелов. Великая княгиня стала прощаться. Потемкин отвернулся в сторону и услышал у себя за спиной тихий чвак. Ему захотелось сейчас же, немедленно ударить Гришана, вмазать по наглому счастливому лицу... и ее ударить, чтоб не смела...

Ее высочество ласково кивнула и улыбнулась ему.

-- Прощайте, вахмистр. Буду счастлива познакомиться с вами ближе.

Дверца хлопнула, полозья заскрипели по снегу. Орлов стоял, глядя ей вслед.

-- Пойдем что ли? - Потемкин с силой потянул тонкий белый шарф на горле и глотнул холодного воздуха.

-- Я за нее помру, - выдохнул Гришан. - Веришь ли?

-- Верю, - спокойно кивнул вахмистр.

Он ничего не рассказал Орлову, но тот сам как-то догадался и в тот же вечер, обняв приятеля за плечи, тихо спросил:

-- Ты меня, чай, теперь ненавидишь?

-- Не-е, -- покачал головой Потемкин. - У меня такое чувство, что мы товарищи по несчастью. Типун мне на язык. А ты?

-- Я что? - Улыбнулся Орлов. - Я, знаешь, Гриш, я очень счастлив.

Глава 11. ИГРОК

Алексей шел по набережной Фонтанки, направляясь в карточную лавку Шлосса. По правде говоря, лавка была совсем не карточной, там продавалось все: от старых толстых томов с латинскими буквами, вытесненными на темной коже переплетов, до медных небесных сфер с гравированными на тусклых боках созвездиями.

В пыли прилавка между затрепанными французскими нотами и немецкими газетами трехлетней давности валялись пачки карт, новые и уже бывшие в ходу, но не слишком запакощенные. Владелец лавки покупал их у чересчур привередливых хозяев, любивших за каждой партией похрустеть свежей, только что распечатанной колодой, а потом продавал за бесценок таким, как Алексей, не слишком состоятельным игрокам.

Третий из Орлов был игроком от Бога. Или от дьявола? Кто разберет. В его руках карты выделывали такие фокусы, что далеко казалось самому опытному банкомету из парижского игорного дома. Хладнокровный и расчетливый, он умел сдерживать свой азарт часами, даже если игра продолжалась до утра. Алехан наносил удар только тогда, когда был абсолютно уверен в своих картах.

Иногда под утро, после большой игры, когда нервы от долгого напряжения, казалось, вот-вот лопнут, Алехан засыпал коротким тревожным сном, и ему снилось, что от все продолжает и продолжает играть. Постепенно грязные заляпанные вином столы становятся все шире, их покрывает чистое зеленое сукно, вместо колченогих медных подсвечников пылают целые жирандоли по 20 свечей, озаряя собой не убогую комнату с низким потолком, а огромную залу с колоннами под мрамор и расписным во французском вкусе плафоном на потолке. Он не в своей зеленой старенькой форме, а в расшитом золотом камзоле с голубой орденской лентой через плечо, но все такой же молодой и красивый держит банк, приглашая гостей - да и гости все те же, вчерашние собутыльники-гвардейцы, тоже в золоте и орденах - принять участие в игре...

Дурные сны дурака поручика! Алексей с сомнением уставился на правый сапог и пошевелил в нем пальцами. Кожа над носком обидно приподнялась, отстала от подошвы. Еще немного и - alles. Конец всему! А на улице уже далеко не сухо. Наяву Алексей не позволял себе погружаться в мечтания. Он не Гришан. Вот тот действительно ходит, ничего вокруг себя не видит. Особенно с тех пор, как... Но об этом поручик предпочитал молчать даже с самим собой.

И почему ему всегда достается работать, а развлекаться - Гришке? Жрать, пить и хватать баб за задницу! Да еще самых, самых! Алексей с досадой плюнул под ноги и пошел дальше.

Лавка Шлосса глядела на мир двумя большими окнами с полотняными навесами от дождя. Когда-то они были алыми, теперь пегими в разводах. Орлов взялся за ручку двери, мерно звякнул колокольчик, и он оказался внутри.

В тесной комнате, заставленной шкафами, почти никого не было. Приятного вида иностранец листал пожелтевший латинский атлас. Хозяин, стоя на высокой стремянке, снимал с верхних полок скрученные в трубку очень пыльные карты. Он, не оборачиваясь, приветствовал Алексея как старого знакомого.

-- Где пропадали, господин поручик? Давно Вас не видно.

Алексей отвечал что-то, тоже довольно приветливо, и склонился над россыпью подержанных карточных колод. Ах, как он их любил. Новые карты да, это прекрасно. Это мечта. Как мечта о богатстве и силе, о том несбыточном времени, когда у него по весне не будет хлюпать в сапогах, а по осени найдется шарф, чтоб замотать горло. Но старые колоды, в них есть что-то, Алексей не мог передать словами. Чьи руки их касались? Кто вскрикивал от радости, обнаружив выигрыш? И кто глядя на них, готов был пустить себе пулю в лоб?