Читаем без скачивания Звезда моей судьбы - Татьяна Устименко

— Какая ты красавица, — с нежностью сказал Лаллэдрин, отечески похлопывая меня по плечу. — Ну что же ты? Ты ведь всех отважней. Успокойся.

— Я боюсь! — панически всхлипывала я, своей расплывшейся косметикой марая парадное одеяние мага. — Я не верю в свою способность вернуть Ардена, найти Колокол Судьбы, остановить змееликую Банрах… Я не спасу мир. Вы ждете от меня слишком многого! Я не справлюсь… Что же мне делать?!

Он терпеливо переждал этот смешной приступ сугубо девчоночьей слабости, умиротворенно гладя меня по волосам.

— Успокойся, Наследница. Никто ничего не знает, а прошлое уже не переделать. Остается одно — по-своему переиграть будущее!

— Как в шахматах? — робко и вопросительно улыбнулась я, шумно сморкаясь в поданный им платок.

— Именно! — довольно подмигнул чародей. — Превратившись из пешки в королеву! Полагаю, в подобных партиях мы с тобой всегда думали заодно. Помни, боги создали вас с Арденом друг для друга и в каждом из вас воплотили судьбу другого. Вы пришли в наш мир не просто так и просто так из него уже не уйдете. Вы пара! Прими это как данность, Йона, ибо полюбить кого-то другого ты уже не сможешь…

— Даже если захочу? — строптиво вскричала я, протестующе сжимая кулаки.

— Даже если захочешь, — философски кивнул маг. — Не стремись обмануть себя, девочка моя. Это глупо и бессмысленно… Ведь великая любовь требует от нас великих жертв…

— Откуда ты знаешь? — Я недоверчиво распахнула мокрые ресницы, не решаясь подумать, что этот мудрый мужчина мог пасть жертвой обычной земной любви.

— Знаю! — слабо, с отблеском давно отболевшей душевной муки усмехнулся он. — Но Эврелика любила Арцисса…

Я тихонько охнула и невольно сделала шаг назад, уклоняясь от его взгляда, полного черного отчаяния, не имеющего срока давности. Да, эльфы влюбляются лишь однажды, раз и навсегда…

— Прими любовь, — повторно посоветовал он. — Смирись. Тогда ее легче отдавать.

— Не утешай, — прервала я напряженным от внутреннего волнения голосом. — Твои решения и пожелания ровным счетом ничего для меня не значат. Ни твоя, ни их указка! — Я намекала на остальных членов совета, ждущих нашего возвращения, для того чтобы скрепить свершившуюся церемонию обязательным бокалом вина. — Я уже многократно напоминала себе, что боги наложили на меня зарок: не делать того, к чему меня понуждают другие! Ни ты, ни отец, ни судьба, ни с некоторого времени и сама смерть. Все предопределено изнутри меня самой. Мной. Нет, нами самими: моей любовью и разумом. Предопределено тем выбором, который мне однажды предстоит сделать. Я это чувствую, я это знаю! Да, судьба завязала со мной игру, любовную и роковую. Но я не изменю самой себе и не изменю своему долгу… Не изменю только что данной клятве. Ведь мы с Арденом оба такие, какие есть. И мы очень похожи: не умеем ни прощать, ни просить прощения у кого-либо, помимо своей совести. И никакая, даже самая сильная любовь этого уже не переменит. Не переменит и того, что не могу я взывать о пощаде для нас ради счастья и ради самой жизни своей. И если предстоит выбирать, то я не пойду на поводу у любви или эгоизма. Я выберу мир. Выберу смерть, а не жизнь!..

— Не жизнь? — Лаллэдрин бережно провел рукой по моему лицу, стирая слезы. — Ты уверена в правильности своего выбора, девочка?

— Уверена! — без малейшей тени сомнения ответила я, ибо уже знала, какой именно выбор совершила когда-то Эврелика. Она отдала предпочтение не Арциссу, а Лаганахару. И кажется, я уже предчувствовала, какой выбор вскоре предстоит совершить мне самой…

Лаллэдрин прищемил мой подбородок пальцами, приподняв лицо.

«Смотри-ка, а росту в ней не так уж много, как мне только что почудилось! — прочитала я в его глазах. — Откуда же ты черпаешь силу, девочка? И такая пигалица еще свою судьбу подстрекает?.. Ну дела-а!»

— Пойдем в зал, — предложил он, справившись с обуревающими его эмоциями. — Пока клятва верности не скреплена чашей вина, она считается недействительной.

— Сейчас, — уже намного спокойнее откликнулась я. — Дай мне пару минут, я хочу привести себя в порядок.

— Хорошо, — улыбнулся он, снисходительно принимая мои чисто женские капризы. — Жду тебя в зале! — Дверь за ним захлопнулась.

Я огляделась, укрылась в оконной нише, затемненной тяжелыми бархатными драпировками и, смотрясь в стекло, попыталась стереть некрасиво расплывшуюся позолоту, нанесенную на мое лицо. Забери ее Тьма, эту придворную моду! Платок непослушно скользил по помаде, не стирая, а еще больше размазывая…

— Отдайте бокалы мне! — Громкий голос королевы Эвники отвлек меня от нудного занятия. Я осторожно заглянула в просвет между портьерами и увидела саму королеву, забирающую поднос с бокалами у благоговейно склонившегося перед ней слуги. — Вы свободны, любезный! — Она милостивым жестом отпустила радостно заспешившего прочь мальчишку, а затем, вместо того чтобы пройти в зал, почему-то поставила поднос на подоконник, совсем рядом со мной.

Я замерла, преисполненная нехорошего предчувствия, не смея даже дышать. «Что она задумала?» — крутилось в голове.

В это время королева простерла над подносом руку, неожиданно приобретшую вид страшной серой лапы, и уронила в каждый бокал по капле темной жидкости, выкатившейся из-под ее когтей и мгновенно растворившейся в вине. А потом как ни в чем не бывало королева снова подхватила поднос и уверенной походкой отправилась в зал…

Я до крови закусила губу, боясь выдать себя неосторожным вскриком. Мысли путались, наслаивались одна на другую, но постепенно выстраивались в четкую линию, обретая ясность и завершенность. Вопросы ушли, сменившись ответами! Сбежавшая гхалия, темная тень за шалашом королевы, странное поведение Эвники, точно такая же темная тень в храме, убийство привратника, приписанное мне… Да, теперь я уже не сомневалась…

Я успела вихрем ворваться в церемониальный зал и коротким, злобным жестом выбила бокал из руки отца, уже готовившегося отпить отравленное вино.

— Это яд! — обличающе закричала я, повергая в шок всех собравшихся. — Не пейте принесенное королевой вино!

— Ты возводишь поклеп на мою мать? — взбешенно взвизгнула Эвридика, обнажая кинжал и направляя его на меня. — Дрянь! Как ты смеешь? Недолго же ты соблюдала только что принесенную клятву верности!..

— Она не твоя мать и не королева… — начала я, но вдруг стоящий за моей спиной Лаллэдрин разразился ликующим понимающим смехом. Он ловко отпрыгнул назад и сдернул огромный черный чехол, прикрывающий одну из стен зала.

Поминальное полотнище с шорохом упало на пол, открывая светлую плоскость хрустального зеркала, в которой мелькали и дробились наши перекошенные от ужаса лица…