Читаем без скачивания Звезда моей судьбы - Татьяна Устименко

Я рассмеялась и сразу же закашлялась. Чародей неодобрительно покачал головой, но из его глаз уже ушло то озабоченное выражение, которое испугало меня пару минут назад.

— А гхалия?.. — Я намеренно не закончила вопрос, не решившись спросить о королеве. Но Лаллэдрин и так прекрасно меня понял.

— Умерли обе. — Он сокрушенно вздохнул. — Теперь у нас в долине много чего противоречивого о тебе говорят.

Я насмешливо приподняла брови, намекая: «И что именно?»

— Ты вернула эльфов в небо, убила нашу королеву, дала имя сыну короля. Дескать, в тебе много всего разного намешано — и темного, и светлого. И способна ты как погубить наш мир, так и спасти его от гибели. Что же из всего этого правда, Наследница? — Чародей смотрел на меня выжидательно, ничуть не скрывая овладевшего им любопытства.

— Ровно половина! — проказливо усмехнулась я. Затем медленно приподнялась и села, запахивая на коленях полы уже такого знакомого халата. Поймала взгляд Лаллэдрина: — Старый чародей Альсигир обещал, что ты сумеешь должным образом огранить мои магические способности и сделаешь из меня настоящую чародейку. Так?

— Как будто ты сейчас поддельная чародейка! — ехидно рассмеялся он, ласково, но непреклонно укладывая меня обратно на подушку. — Вернемся к этому разговору дня через два, а пока спи… — Он поднес к моим губам чашку с маковым отваром, и я послушно выпила, не в силах бороться со своей слабостью. И сразу же снова провалилась в сон, на сей раз светлый и легкий, словно ветерок, поигрывающий прикрывающим окна тюлем. В эту ночь мне снился Арден, здоровый и невредимый, одетый в белый шелк, сидящий на спине огромной черной мантикоры и увенчанный королевской короной… Но сон прошел, оставив после себя сладкую грусть, похожую на вкус меда… Порой нам снится то, что в жизни невозможно, а жизнь, в противовес видениям, преподносит то, что и не снилось.

Миновало три бесконечно долгих и скучных дня… На рассвете четвертого я решительно отказалась от услуг лекарей, учеников Лаллэдрина, сбежала из-под их надзора и теперь тихонько сидела в саду, наслаждаясь свободой и одиночеством. Моя рана зажила, как и предсказывал Лаллэдрин, оставив после себя двойной шрам, симметрично расположившийся на груди и спине, прямо между крыльями. Еще одна отметина в моей приличной коллекции шрамов, начиная от тоненького рубца на правой скуле, нанесенного змееликой Банрах. Впрочем, я не зацикливалась на своих боевых отметинах, относясь к ним со стоическим здравомыслием. Как говорится, было бы только терпение, а что терпеть — всегда найдется.

Аккуратно раздвигая кусты сирени, Лаллэдрин бесшумно подошел к приютившей меня скамье, но, даже не услышав, я интуитивно почувствовала его неслышную поступь и дружелюбно улыбнулась.

— И сколько столетий вы намереваетесь прятаться в этой укромной долине? — вместо того чтобы поприветствовать мага, напрямую спросила я. — Блентайр не сможет выжить без эльфов. Это вы понимаете?

Чародей тяжело вздохнул, присаживаясь рядом со мной.

— На все воля Неназываемых! — уклончиво ответил он, отводя взор.

В моей душе словно лопнул какой-то давно созревший нарыв, и я заговорила горячо и сбивчиво, выплескивая наболевшее:

— Разве вы еще не убедились в том, что нельзя строить блаженную землю в одиночку и только для самих себя? Даже как образец…

Маг кивнул, нервно обрывая листья с ни в чем не повинной ветки сирени:

— Много лет прошло с тех пор, когда мы, беглые и немногочисленные, оторвались от преследователей, нашли эту долину и возвели город Дархэм, окруженный тремя вольными деревнями: Атраной, Иденой и Селетой. Отныне у нас все стало общее и все свое. Лес изобиловал растительной пищей, охота давала мясо и шкуры. Расчищая поляны, чтобы селиться на них, мы вырубали только те деревья, которые шли на постройку. На лесных луговинах мы сеяли просо, удобряя землю золой из сушняка, который горел зимой в наших печах. Белую бересту мы испещряли знаками нашего священного письма, чтобы учить детей. Мы приноровились отличать съедобные коренья от ядовитых и находить применение и тем и другим. Научились прясть сосновую хвою, расплющенную между камнями, длинную болотную траву, шерсть наших лохматых псов. Добывать дикий мед, не губя пчел, и варить болотную руду. А стоит нам захотеть — и через границу, которой мы себя обвели, нам будут тайно, воровски, в обмен на лисьи, бобровые и куньи меха, передавать все, чем славен внешний мир: и сладкий сахар, и черную сталь, и белое серебро, и книги на коже и травяном волокне. Только мы не хотим лжи. Понимаешь, Наследница? Подло быть счастливыми в стороне других и горько — несчастными вдали от всех. Я прожил достаточно, чтобы понимать: вместе с благами, не очень-то и желанными, извне придут и болезни, и войны, и неравенство людей, и чужая вера. Нам опять потребуется вся наша сила, чтобы сохранить себя и не нажить новых врагов. Пойми, мы устали от войн и больны жаждой мести. И все-таки дороги должны быть открыты! А это значит, нам нужен тот, кто сумеет открыть эти дороги и вернет нас во внешний мир. Вернет нам весь прочий мир Лаганахара… — Он замолчал, тревожно вглядываясь в мое лицо. — Сейчас мы живем хорошо, но мы вымираем, ибо оторваны от своих корней. Мы неспособны забыть то, что потеряли, ведь оно манит нас, словно волшебный сон. Наши женщины рожают все меньше, а тоска по покинутому Блентайру медленно вытягивает из нас все соки…

Закрыв глаза, я улыбалась, преисполненная внутреннего света. Да, гордиться счастливым прошлым обычно призывают для того, чтобы отвлечься от унылого настоящего. Пророчество Неназываемых гласит: Лаганахар будет спасен лишь тогда, когда все его народы научатся жить в мире и согласии, когда люди объединятся с эльфами, а лайил — с ниуэ. И кажется, теперь я знала, какая великая цель ожидает меня впереди.

— Только серый маг способен соединить добро и зло, не нарушив их природы. Ибо миру нужна гармония! — произнесла я. — Подскажи же мне, учитель, что это значит — быть серым магом, и клянусь, тогда я верну вас миру и приведу Полуночный клан обратно в Блентайр!

— Тогда идем! — почти закричал Лаллэдрин, поспешно вскакивая со скамьи. — Отправимся в глубь леса, на священную поляну, где ты сможешь обрести свое истинное имя и пройдешь ритуал посвящения в чародеи!

Лаллэдрин развил бешеную деятельность. Он призвал своего неизменного спутника Овэлейна, молчаливого воина с невозмутимым лицом, приказал оседлать трех скакунов, а теперь почем зря гонял своих учеников, посылая их за различными предметами, назначение коих оставалось для меня неразрешимой загадкой. Вскоре два безусых юнца притащили увесистый, плотно набитый мешок, и маг приторочил его к своему седлу. Я никогда еще не видела чародея таким воодушевленным и с безмолвной улыбкой наблюдала за его хлопотами, предпочитая не вмешиваться, а просто безропотно выполняя его указания, которых набралось немало. Но вот подготовительные процедуры подошли к закономерному концу и мы вскочили на коней, готовясь выехать за пределы Дархэма. По заверениям Лаллэдрина, путь предстоял долгий.