Читаем без скачивания Субмарины-самоубийцы - Ютака Ёкота

Затем, уже гораздо более спокойным тоном, чтобы дать понять центральному посту, что я знаю свое место, я спросил:

— Какая цель?

— Два корабля. Один — крупный транспорт. Второй — эсминец сопровождения.

— Только два?

Эта информация разочаровала меня. Я молился и надеялся на то, чтобы нам попался еще один большой конвой и мы могли бы пойти на него одной группой, погибнув дружной командой.

Голос в моих наушниках стал снабжать меня необходимой информацией.

— Цель справа, угол шестьдесят. Расстояние две мили. Скорость цели четырнадцать узлов, идет курсом двести семьдесят градусов.

Согласно порядку я повторил эти данные, чтобы подтвердить, что я правильно понял их, и отметил их на своем планшете. Мой компас был выставлен соответственно продольной оси лодки. Эта ось будет моей исходной точкой, когда я стартую.

В моих наушниках зазвучал новый голос. Он исходил от капитана, который по общей сети обращался во всем нам, шести водителям.

— Стартовать будут номер первый и номер четвертый. Всем остальным оставаться в готовности.

Это значило, что первыми на врага пойдут лейтенант Какидзаки и старшина Ямагути. А что же со мной?

— А когда пойдет номер три? — спросил я, совсем забыв, что я теперь собирался стать образцом хладнокровия и сдержанности.

— Погодите! — резко оборвал меня голос из центрального поста. — Пока что имеется только две цели!

Мне стало очень стыдно за собственную наглость. Естественно, Ямагути был моим старшим товарищем по службе и должен был идти передо мной. Я замер на своем месте, едва дыша.

— Номер первый — товсь! — прозвучал приказ.

В наушниках, по которым транслировалось то же, что и по общекорабельной сети, после этого наступило молчание. Я слышал только приглушенный голос человека, который поддерживал связь со мной — очевидно, он держал микрофон слишком близко ко рту, разговаривая с кем-то из офицеров центрального поста. Голоса Какидзаки я не мог расслышать. Тогда я подался всем телом вперед и прильнул к окуляру перископа. Вода вокруг отливала чудесной голубизной. Света на этой глубине было вполне достаточно, чтобы я мог рассмотреть корму «кайтэна» Какидзаки, закрепленного впереди моего на палубе. Вот начал работать винт, сквозь корпус проник звук мягко работающего двигателя, и по этому звуку я понял, что у Какидзаки все идет нормально. Внезапно картинка перед моими глазами дрогнула. Последний трос, державший «кайтэн», был отпущен.

Я не услышал команды «Пошел!», но она была дана. Через одну-две секунды «кайтэн» Какидзаки плавно сошел со своих опор. Я тихо прошептал про себя его имя, когда масса белых пузырей окутала мою торпеду. Это сжатый воздух высокого давления провернул гребной вал и винт «кайтэна», запуская двигатель. Когда они рассеялись, опоры уже были пусты.

Несколькими секундами позже я услышал глухой рокочущий звук второго двигателя. Это уходил Ямагути, пузыри воздуха снова закрыли поле моего зрения. Два моих товарища, два друга, вместе со мной смеявшиеся и шутившие на палубе торпедного катера на базе Хикари, делившиеся со мной последней сигаретой, ушли в вечность. Я закрыл глаза, произнося молитву по ним.

За их стартом последовало долгое ожидание, завершившееся взрывом, который подбросил субмарину и те «кайтэны», которые еще оставались на ее палубе.

— Попадание! — воскликнул я, не заботясь о том, слышат ли меня через мой микрофон.

Еще через пару минут я снова воскликнул: «Еще попадание!», когда второй взрыв подбросил меня на моем сиденье.

Два моих друга были мертвы. Их земная жизнь оборвалась. Сейчас души их возносились к великому престолу Ясукуни, где им предстояло пребывать в вечности, почитаемым как боги. Я жаждал занять место рядом с ними, мой голос прерывался рыданиями, когда я вызвал центральный пост и спросил:

— Есть еще цели?

— Лейтенант Какидзаки и старшина Ямагути поразили свои цели, — донесся ответ оттуда.

Это привело меня в ярость. Я потерял всякое самообладание.

— Я не об этом спрашивал вас! — выпалил я в микрофон. — Думаете, у меня нет ушей? Я спросил вас, есть ли еще вражеские корабли наверху? Ответьте мне!

В центральном посту стоял совершенный бедлам. В телефонах я слышал один сплошной крик. Свой вклад в него вносили Фурукава, Синкаи и Маэда, запрашивавшие об обстановке по своим микрофонам и требовавшие ответа. Вахтенный офицер в центральном посту дал нам вволю накричаться, а потом прервал своим сообщением:

— Акустик не обнаруживает никаких подвижных целей наверху. Всем «кайтэнам» оставаться в полной готовности.

Этот ответ несколько охладил меня, как и всех остальных. Крик в телефонах стих, и у меня снова забрезжила надежда. Когда нас отобрали для выполнения этого задания, мы часто говорили о том, как мы погибнем все вместе, подобно истинным друзьям. Мы все делили вместе: радости, тяготы службы, строгости дисциплины, опасности и разочарования. Конечно же теперь нашей общей судьбой было не разлучаться и в смерти! Так что в качестве цели мне теперь подошел бы и эсминец, хотя я понимал, что, потопив его, не нанесу врагу сколько-нибудь значительного ущерба. Их у него насчитывались сотни. Даже потери четырех эсминцев неприятель бы не заметил, насколько я знал. И все же мы, Фурукава, Синкаи, Маэда, мечтали пустить ко дну четыре корабля, чтобы сегодня же соединиться с Какидзаки и Ямагути у престола Ясукуни. Если было бы возможно каким-либо образом вызвать на себя врага, дать ему знать, где мы находимся, я непременно сделал бы это. Да так же поступили бы и все остальные, я уверен в этом.

Через некоторое время я услышал в своих наушниках чей-то негромкий голос.

— Номер второй, — спросил он, — вы готовы? Вопрос был обращен к Фурукаве!

— Цель слева, угол семьдесят. Цель — эсминец. Расстояние — три мили.

Я едва было снова не стал протестовать в голос, но Фурукава уже получал последние указания. Если я сейчас начну чего-то требовать, это может отвлечь его. Я промолчал. Фурукава был моим старшим товарищем. Я должен был оказывать ему всяческое уважение.

Офицер в центральном посту, говоривший с Фурукавой, должно быть, подошел ближе к микрофону, соединенному со мной. Я ясно и четко услышал слова, обращенные к моему другу:

— Курсовой угол не очень удобный, но вы вполне можете поразить цель. Двигайтесь на полной скорости в течение десяти минут. Вы окажетесь впереди цели. Когда поднимете перископ, смотрите влево!

Я быстро прикинул эту ситуацию на своем планшете. Капитан Орита сделал удачный ход. Цель и Фурукава оказывались, таким образом, довольно далеко от нас. Враг, даже если он останется на плаву, не сможет определить точку, откуда он был атакован.

— Готов?.. Пошел!

И снова туча белых пузырьков окутала мой перископ. У кормы остался только один мой «кайтэн». Когда пелена пузырьков исчезла, я увидел три пустых ложемента для «кайтэнов» перед собой. Это зрелище наполнило меня таким чувством одиночества, что оно, наверное, отчетливо прозвучало в моем голосе некоторое время спустя, когда я негромко спросил:

— А еще враг есть?

И тут же вслед за моим вопросом на центральный пост обрушились голоса. Никакие доводы рассудка больше не сдерживали моих оставшихся товарищей. Мы все желали одного: немедленно ринуться на врага! Я выражал свое возмущение столь же громко, как и остальные, требуя немедленно найти врага для моего «кайтэна»! Это длилось около двадцати минут, после чего нас всех оборвал голос.

— Наши акустики больше не обнаруживают никаких целей на поверхности, — доложил вахтенный офицер из центрального поста. — Оставшиеся водители «кайтэнов» должны вернуться на подводную лодку. Сейчас мы продуваем переходные лазы.

Я проклял свое невезение. Все наши надежды, все наши ожидания пошли прахом, нам не суждено было уйти одной командой. Когда смолк свистящий звук сжатого воздуха, вытесняющего воду из переходного лаза, я открыл нижний люк. Прямо под собой я увидел лицо моего техника.

— Пожалуйста, выходите, — произнес он, проскальзывая в люк и скорчившись в узком пространстве за моим сиденьем. — Я здесь обо всем позабочусь.

Несколько членов экипажа ждали меня, когда я спускался внутрь субмарины.

— Добро пожаловать снова на борт. — Такими словами встретили они меня.

Слова эти поначалу показались мне ужасными, но потом я почувствовал, что они искренне рады, что я не принял участия в бою. На лицах некоторых подводников было написано то же разочарование, что и у меня, но члены экипажа постарше были большей частью рады, что столь юный человек остался в живых.

Пройдя мимо них, я вошел в кают-компанию. Там уже были Маэда и Синкаи, причем оба смотрели на свои секундомеры.

— Время уже подходит, — сказал Маэда.

— А сколько прошло, господин лейтенант? — спросил я.