Читаем без скачивания Флорис. Флорис, любовь моя - Жаклин Монсиньи

— Оглох, что ли, гаденыш? Вперед.

Плеть хлестнула по ногам Флориса: мальчик побледнел от боли, к горлу подступили рыдания, но он сумел подавить их, разглядывая из-под полуопущенных век рябое лицо, подлый и бегающий взгляд предателя. А тот насмешливо скалил зубы:

— Какие мы гордые! Барчук не желает плакать? Ха-ха-ха! Все равно заревешь, на коленях будешь ползать, вымаливая прощения!

Флорис, вскинув голову, крикнул:

— Вы можете меня убить, но слез моих не увидите!

На Флориса обрушился град ударов, и это доставило ему какую-то странную радость — ибо жажда мести вспыхнула в нем с новой силой.

Ночью в лагере гетмана Арашеву удалось освободиться от пут и обмануть бдительность охраны. Он легко мог бы скрыться, но ему пришла в голову мысль похитить Флориса, чтобы отомстить за перенесенные унижения и страх. Предатель понимал, что за ним пустятся в погоню, едва обнаружат исчезновение мальчика, а потому решил не возвращаться в Москву через Украину — на равнине казаки очень быстро изловили бы его. Он повел Флориса в болота Винницы, по направлению к Черному морю, которым тогда владели турки.

Флорис дрожал как в лихорадке. По знаку Арашева он не опустился, а рухнул на липкую вонючую почву. Арашев, крепко связав ему кисти и щиколотки, отправился на поиски пищи.

— Я ненавижу его, — пробормотал Флорис. — Но что сделал бы на моем месте Петрушка?

Несмотря на голод и усталость, Флорис не пал духом. Страха он не испытывал: когда рядом с ним скользнула змея, он даже не повернул головы. В первый день странствия по болотам он вздрагивал при виде отвратительных рептилий, шелестевших в высокой траве, теперь же почти их не замечал. У него страшно болело опухшее лицо, в глазах стояли слезы, он думал о матери и брате. Хотелось пить, но сверкавшая рядом лужица зеленой воды источала тошнотворное зловоние.

— Флорис, Флорис, я здесь!

Флорис приподнялся на локте; сердце у него заколотилось.

— Флорис, Флорис…

Флорис не верил своим глазам: трава всколыхнулась, и появился Адриан, с таким же, как у него, багровым вспухшим лицом. Подбежав к младшему братишке, он достал нож и стал разрезать веревки.

— Адриан… Это ты! Я знал, знал, — шептал Флорис, с восторгом глядя на брата.

— Я не спал и видел, как Арашев схватил тебя. Кричать не посмел, потому что он мог перерезать тебе горло. Тогда я решил потихоньку идти за вами, — объяснил Адриан, — а предупредить никого не успел: боялся потерять ваш след. Ну, бежим скорее!

Освободившийся Флорис вскочил на ноги, но тут за спиной его раздался насмешливый голос, буквально пригвоздивший братьев к земле:

— Очень мило, что ты сам пришел!

И между камышей появился Арашев. В руках у него был пистолет.

— Значит, тебе стало скучно без братца, гаденыш? — сказал он, злобно усмехаясь.

Адриан гордо вскинул голову.

— Гетман Саратов послал за вами в погоню казаков. Вас схватят и убьют.

Арашев схватился за бока от смеха.

— Я слышал, что ты говорил брату, дурачок. И знаю, что ты никого не успел предупредить. Ха-ха-ха! Они ищут меня на московской дороге, но Арашев не так глуп, ха-ха-ха!

Предатель почти задыхался от хохота. Флорис смотрел, как этот человек насмехается над ними, и внезапно в нем проснулось бешенство. Побелев от ярости, он почувствовал, как перед глазами у него вспыхнули красные круги, а сердце словно перестало биться, — и тогда он бросился на Арашева, впившись зубами в его руку. Брызнула кровь, и Арашев взвизгнул от боли. Он совершенно не опасался этих детей, измученных блужданием по болотам, поэтому на мгновение оцепенел при внезапной атаке Флориса. А Флорис еще крепче стиснул зубы и ощутил на губах вкус крови. Им овладело страстное желание убить негодяя. Арашев, обезумев от злобы, ударил Флориса рукояткой пистолета по голове. Адриан, увидев, как Флорис бессильно свалился на землю, устремился к нему на помощь и шепнул:

— Брось, мы найдем другой способ ускользнуть.

Изменник смотрел на них с ненавистью, потирая укушенную руку.

— Вы мне за это дорого заплатите, гаденыши. Если вздумаете бежать, я вас пристрелю как собак.

Арашев привязал их друг к другу, и снова началась бешеная, изнурительная гонка. Они находились в самой середине болот, где буквально кишели змеи. Со всех сторон на них летели громадные слепни, комары, мошки. Но Флорис уже не чувствовал боли — брат рядом, а значит, все страшное позади.

Предателю Арашеву становилось не по себе. Появление Адриана сильно его встревожило. Он не позволил мальчишке запугать себя — но, быть может, тот сказал правду и по следу уже идут казаки гетмана? Конечно, в болотах их трудно найти даже с собаками, однако следует торопиться; к тому же с этими двумя демонами надо держать ухо востро! С другой стороны, можно будет запросить двойную цену… Арашев взглянул на Флориса и Адриана, прикидывая, сколько они будут стоить, если выживут. Сейчас вид у них жалкий: вспухшие подурневшие лица, разодранная и испачканная в болотной грязи одежда. Что с того! Если их отмыть и покормить, они вполне могут понравиться покупателю. Мальчики не знали, какую судьбу уготовил им предатель. Они постоянно были начеку, готовясь либо удрать, либо напасть врасплох, словно два маленьких леопарда перед прыжком. Однако по ночам Арашев связывал им руки и ноги, а днем заставлял идти впереди под дулом пистолета. Флорис и Адриан потеряли всякое представление о времени. Сколько дней брели они по болотам?

— Сейчас гетман наверняка напал на наш след, — прошептал Адриан по-французски; ему хотелось ободрить брата, но в тоне его не было должной уверенности, ибо он сам не верил своим словам и, вдобавок ко всему, горько казнил себя.

«Мне нужно было предупредить маму и Ромо, прежде чем бежать за Флорисом. Как же я сглупил!»

— Марш вперед, гаденыши, и говорите по-русски, иначе убью, — закричал подлый Арашев, размахивая пистолетом.

Флорис с Адрианом переглянулись, и каждый прочел во взоре другого свирепую решимость. Они не знали, когда и как это произойдет, но были уверены, что сумеют расквитаться с изменником.

Всего за несколько месяцев мальчики сильно изменились. Бегство из России научило их многому — они повзрослели. Это в Петербурге они были изнеженными избалованными барчуками, которые наслаждались жизнью под защитой матери и Петрушки.

Адриан прошептал:

— Ты помнишь, Флорис? Все началось с бала…

Флорис не ответил. По щекам его катились крупные слезы. Никогда больше он не увидит Петрушку.

— Нечего хныкать, мерзкий мальчишка, — ухмыльнулся Арашев.

А Флорис стал тихонько молиться: