Читаем без скачивания Талисман отчаянных - Жюльетта Бенцони

– Какой? – осведомился представитель Монбара.

– Скоро узнаете! – отрубил Лотарь.

Альдо и Адальбер по очереди подошли к алтарю, как подходили к нему в давние времена рыцари, и, протянув руку к распятию с кровавыми каплями рубинов, бросавших пурпурные отсветы, произнесли незатейливые слова клятвы, которым их научил Лотарь. Они поклялись быть верными духу ордена Золотого руна и цели, которое поставило перед собой общество, поклялись держать в тайне существование общества и его рыцарские намерения, поклялись, что только тому, кто будет принят в общество, имеют право открыть тайну. Поклялись честью и спасением души. После чего облачились в такие же черные одеяния с символом ордена и обменялись рукопожатиями с собратьями.

– По сути, – заметил Жильбер, представитель Орнана, – наши правила не логичны. Как человек может претендовать на честь стать нашим братом, если не подозревает о нашем существовании? К примеру, как узнали бы о нас наши новые братья, если бы Лотарь не нарушил нашей тайны?

– Вы знаете, что меня на это подвигла крайность. Вы также знаете, что в наших краях стали происходить странные события, что у нас начали действовать силы зла, которые посягают на семейство моих друзей. Пролилась кровь невинных людей и грозит пролиться опять. А по своим личным качествам, родословной и положению наши новые братья – люди в высшей степени достойные. Как и в нас, в них течет кровь старинных рыцарей. Кто еще хочет что-то сказать?

– Больше никто, – ответил Бруно, друг, который был ближе других с Лотарем и часто говоривший за всех. – А теперь скажи, что случилось? Почему ты созвал нас?

– Хочу, чтобы все меня услышали, а скажу я всего четыре слова: среди нас есть предатель.

– Что за бред? Откуда такие сведения?

– Они были доставлены ко мне домой. Сейчас я прочитаю вам письмо, которое я получил. Вернее, снятую с него копию. Само письмо отправилось в Париж, в лабораторию на набережную Орфевр для изучения отпечатков пальцев. Итак, слушайте!

Профессор, отчеканивая каждый слог, прочитал письмо. Воцарилась мертвая тишина, присутствующие, казалось, были ошеломлены. Первым опомнился Мишель из Монбара, флегматичный, обычно малоразговорчивый человек лет пятидесяти, который в возбужденном состоянии мог закатить целую речь.

– Это невозможно! – возмущенно начал он. – Никто из нас не способен на такую подлость! Кроме, возможно, тех…

– Кого вы лично не знаете? – подхватил Альдо. – Почему в таком случае вы не возразили против нашего принятия?

– Возможно, потому, что не предполагал о том, что услышу сейчас. Но ведь так оно и есть, мы вас совсем не знаем.

– Но если я, основатель сообщества, и Бруно, мой заместитель, доверяем им, то можно ли им не доверять?

– Ваше доверие – ваше личное дело! Например, я хотел проголосовать против, но что бы это изменило? – заявил Жильбер из Орнана. – Хорошо ли ты знаешь их сам, Лотарь? Они известные люди, я рад за них, но для нас они чужаки.

– Речь идет о жизни женщины! Вы это понимаете?! – загремел Лотарь.

– Женщины из «их» семьи. Вы не находите странным, брат Лотарь, что требуют «наше» сокровище, а не драгоценности, которые мирно спят в сундуках князя Морозини?

После этих слов Альдо снял с себя черное одеяние и положил к ногам говорящего, Адальбер последовал его примеру.

– Я выслушал достаточно! И не позволю дальнейших оскорблений в свой адрес. Вы совершенно правы, месье, отказывая мне в доверии. В самом деле, у меня есть коллекция украшений, принадлежавших знаменитым людям. Вполне возможно, негодяй, взявший в заложники мою кузину, удовлетворится ею!

Альдо повернулся и направился к выходу, не дав времени Лотарю возразить, но до него донесся возмущенный голос человека из Салена.

– Подождите, князь! Надеюсь, вы не думаете, что мой собрат высказал общее мнение? Он отвечает только за самого себя.

– Мне достаточно и этого. Его слова ставят под сомнение мою честь, а я не терплю подобных оскорблений. Продолжайте ваше заседание без меня. Впрочем, тема обсуждения исчерпана, я прощаюсь с вами, господа, а вас, Лотарь, жду в машине.

– Я иду с тобой, в вопросах чести я столь же чувствителен. Господа, я прощаюсь с вами, – проговорил Адальбер и взял Альдо под руку.

Вместе они поднялись в верхнюю церковь. Там каждый из них прочитал молитву, потом они вернулись к автомобилю и закурили. Вернее, Адальбер зажег обе сигареты.

– Позволь-ка мне, – сказал он Альдо, отбирая у него спичку. – У тебя руки ходуном ходят, ты обожжешь себе нос.

– Ничего не могу поделать! Этот Жильбер вывел меня из себя. Нам следовало придерживаться нашего первого решения и предоставить Лотарю самому разбираться с этим сборищем призраков. Тот, что из Монбара, точно так же против нас.

– Не уверен. На нас набросился только один из всех, сделав вид, что высказывает общее мнение. Но может быть, он почувствовал себя в опасности?

– То есть ты хочешь сказать, что он и есть предатель?

– По логике вещей, да. Все остальные ограничились лишь негодующими восклицаниями.

– Откуда он? Ты знаешь Францию как никто!

– Из Орнана. Чудеснейшее местечко в пятидесяти километрах отсюда. Прославилось благодаря картине Курбе «Похороны в Орнане».

Альдо невольно засмеялся, но тут же сердито оборвал друга:

– Нашел время шутить!

Неожиданная догадка внезапно блеснула у него в голове.

– А скажи, Адальбер, Орнан далеко от Безансона? – поинтересовался он.

– Километрах в двадцати, я думаю. А что?

– План-Крепен приехала в Безансон. Может, в тех краях и следует ее искать?

– Светлая мысль. Завтра вечером, когда нам укажут место, где мы должны будем встретиться с негодяем, мы ее проверим.

– Если Иуду не обнаружат, встреча может не состояться.

– Подождем Лотаря. Он сообщит нам что-то новенькое.

Они ждали, ждали. Альдо то и дело удерживал Адальбера, который все порывался вернуться и выяснить, что там творится.

– Ты думаешь, они убивают друг друга?

– В часовне? Нет, не думаю. Но они могут голосовать.

– Зачем? Когда мы уходили, несогласных было только двое, а президент, как мы знаем, имеет два голоса.

– Да, но их могло стать гораздо больше, как только мы ушли. Остальные вполне могли присоединиться к «брату из Орнана», и несогласные стали большинством.

– Ты хочешь сказать, что нам нечего ждать?

Едва Альдо произнес последнюю фразу, как из церкви вышли три человека и направились к автомобилям, стоящим возле ограды. Альдо и Адальбер невольно шагнули в тень часовни, но, разумеется, их силуэты были заметны. Никто к ним не приблизился.

– На нас легла печать отверженных, – пробормотал Адальбер. – Не лучший исход.