Читаем без скачивания Файлы Сергея Островски - Елена Клещенко

Виталий скосил глаза на стену.

— Где?.. Не знаю, — кисло сказал он. — У меня все ловится. Это, может быть, от старого времени осталось, когда сигнал был слабый… хотя не знаю. Вам не все равно?

Что ж, реакция выглядит правильной: если бы он сразу понял, какая штучка и почему я спрашиваю, не искал бы ее глазами. К тому же разъярился, начал бы снова требовать, чтобы я прекратил вынюхивать, или, наоборот, сыграл бы безразличие. Но так сыграть вялое раздражение от американского родича и его дурацких вопросов…

Кто-то спустился по лестнице, и через минуту в кухню вошел Вадим.

— Привет всем. Как насчет по пятьдесят, пока наши дамы у себя? Я что-то неважно себя чувствую.

Он и выглядел неважно, под глазами набрякли мешки, и движения замедлились, словно после тяжелой работы. Этому спокойному ироничному человеку было скверно, и ему не с кем было поговорить о случившемся. По-настоящему поговорить, с кем-то, кто знает их маленькую семейную тайну.

— Хорошая мысль! — сказал Сергей. — А есть?

— А как же не быть, — Вадим взял из холодильника монументальную бутыль с сине-радужной этикеткой и упаковку колбасы. — Вот, доставайте, хлебушек там, а я посуду возьму.

Сергей порезал скобками мягкий ржаной хлеб, ножом изобразил перекрестье на кругах колбасы. Унылая физиономия Виталия просветлела. Вадим в это время рылся на полке буфета — вытащил стаканчики, придирчиво заглянул в них, поставил обратно и взял другие. Судя по тяжести и маслянистому блеску, серебряные, украшенные графитово-черным орнаментом, и на ножках с подставками, словно маленькие кубки. Точно, серебро, — Сергей сразу почувствовал пальцами холод, когда взял наполненную рюмку.

— За отца, чтоб он скорей вернулся, — сказал Вадим. Сергей и Виталий мужественным бормотанием подтвердили тост.

— Интересные стопочки.

— Кубачи, — непонятно пояснил Вадим. — Папа говорит, из них водка вкуснее.

— Павел Георгиевич увлекался дагестанской культурой, — заметил Виталий. — Возможно, зря.

Рука Вадима, лежащая на столе, сжалась в кулак.

— Папа не увлекается дагестанской культурой, — говорил он спокойно, лишь слегка выделил голосом глагол в настоящем времени, и даже сквозь заросли бороды было видно, как побагровела у него шея. — Он ценит по достоинству и вещи, и людей.

— Вадь, извини, если чем-то обидел, — Виталий говорил со злорадной офисной вежливостью, больше свойственной женщинам, — но разве ты сам не видишь, что произошло? Или ты думаешь, что этот ваш Гаджиев тут был ни при чем? «Умный дом» и все прочее…

— Да что вы прицепились к «умному дому»? Тебе будет любопытно узнать, что «умный дом» работал как часы.

— Как? — Виталий резко поднял голову.

— Как часы, — спокойно повторил Вадим. — Время, когда открылась калитка, отфиксировано — семь пятьдесят две.

— А видеокамера? — спросил Сергей.

Вадим глубоко вздохнул.

— А видеокамера сбоила. Где-то отошел контакт — моя вина, не следил за этим старьем. Оказалось, изображение с нее давно шло с перерывами, и как раз на это время пришлось «нет сигнала». Хотя толку с нее все равно было бы немного — темнотища, качество изображения никакое. Папа никогда не включает прожектор, говорит, ему от снега светло.

— Ну да, может быть. Кстати, вы просмотрели все записи за утро?

— Да, пока ждал полицию. А что?

— Видели, как Нина Георгиевна уходит кататься на лыжах?

— Видел, конечно. У тети Нины заскок насчет спорта — вчера засиделись до двух, и не за пустыми стаканами, а утром все равно на лыжню. Я как вечером срубился, так меня они еле разбудили, когда поняли, что отца нет. Ваша, Сергей, мама снегу с окна нагребла и мне в физиономию…

— Но тете Нине, значит, света хватало?

— А что ей сделается, вдоль трассы фонари, там вполне светло… Нет, если вы насчет изображения — до восхода солнца люди в видеозаписи получаются в виде темных пятен. Тетю Нину ни с кем не спутаешь — лыжи на плече, потом эта ее острая шапка. Но если у кого-то хватило бы ума напялить, скажем, доху с капюшоном, опознать его по видео было бы проблематично.

— Да нет, при ограниченном выборе подозреваемых… — начал Сергей, но тут Вадим предложил выпить еще.

Выпили. Виталий спросил, не могла ли Нина Георгиевна что-то видеть утром. Сергей сказал, что это прекрасная идея, и посоветовал спросить у нее. Виталий замялся, и тут из холла послышался пронзительный голос Марины: «Витя, ты здесь? Иди сюда!»

— Да, Мариночка, сейчас, — Виталий метнулся к двери, шагнул назад, подхватил свою рюмку, поставил в раковину, приложил палец к губам и поспешил вон.

Сергей как раз придумывал, о чем бы еще спросить Вадима, когда тот заговорил сам:

— Вы знаете, чем болен мой отец?

— Знаю. Болезнь Чена, так, кажется? (Вадим кивнул.) А как вы догадались, что я знаю?

— Догадался… Ольга Ильинична сказала вашей маме, и вы человек сообразительный. Ну а когда вы заговорили про ограниченный набор подозреваемых… — Вадим невесело ухмыльнулся. Теперь Сергей видел, что они с отцом все-таки похожи: сын крупнее, шире в плечах, но линии лба и носа — те же самые, острые.

— Да, виноват. Так вы думаете, это они с Мариной?

— Они? — Вадим широко раскрыл глаза, и в них промелькнуло что-то похожее на радость. Но тут же ответил. — Да нет, вряд ли.

— Думаете, тетя Ляля не могла сказать Марине?

— Не могла, — решительно ответил Вадим. — Марина моего отца не выносит, и Ольга Ильинична это знает. И потом… Сергей, вы же поняли ситуацию: тут надо соображать в технике. А эта парочка — пользователи. Мягко говоря.

— Они могут прикидываться.

— Так прикидываться невозможно. Витя не мог найти иконки у себя на рабочем столе, после того как менты их нечаянно передвинули на второй экран. Сказал, что у него все стерлось. Мне показалось, что он не знал о существовании второго экрана.

— Сильно. Но ведь чтобы… ну… чтобы отключить точки доступа, уровень эксперта не обязателен, я правильно понимаю? Можно просто посмотреть в Сети, как делаются такие вещи.

— В общем, да. Но тем не менее сообразительность нужна. И потом — сигнализация. Вы знаете про сигнализацию?.. Так вот ее отключить уже непросто, надо знать, где.

— А где?

— В подвале, щиток с тумблерами там.

— Туда кто-нибудь вчера спускался?

— Спускались. Ночью другая сигнализация заорала, пожарная. Здесь она воет как ненормальная, только унюхает угарный газ и дым. Я сам так сделал — дом деревянный, печка, отец бывает один. Надо было вообще печку разобрать, есть отопление. Но он очень хотел, чтобы живой огонь…

Вадим замолчал, потом откашлялся. Сергей потянулся к бутылке, налил в обе стопки, себе поменьше — у Вадима было явное преимущество по биомассе. Решили выпить на «ты», без лобызаний, но с рукопожатием. Строго сказали водке «и всё, всё», показали ей заслон из ладоней, чтобы она не вздумала предлагать им по четвертой, — этот ритуал Сергей уже освоил. Знал он и то, что зарок может быть впоследствии нарушен, поэтому сразу спросил: