Читаем без скачивания Файлы Сергея Островски - Елена Клещенко

— Так кто отключал пожарную сигнализацию?

— Я, — ответил Вадим.

— С тобой был кто-нибудь?

— Виталий за мной увязался. И тетя Нина в халате, шла и учила нас, что нам делать. Кажется, больше никто не спускался. Но не уверен, мы выпили вчера здорово.

— Кто-то из них мог выключить ту, другую сигнализацию?

Вадим поскреб пальцами бороду.

— Теоретически да. Это просто рычажок на щитке, без всякой дополнительной защиты. Но там этих рычажков и кнопок… Откуда бы ему знать, который? Он в этом доме первый раз. Да он и не знал про эту сигнализацию, он вообще не должен был знать ни про что… Тетя Нина — тем более нет.

Почему бы и нет, подумал Сергей. Профессоров в отставке не стоит недооценивать. К тому же, выйдя из дома утром, она могла сговориться с сообщником… Видел ли Вадим в записи, как она вернулась? Точно ли это произошло после того, как ушел ее брат?

Спрашивать собеседника, не мог ли он сам, как-нибудь эдак случайно, передвинуть не тот рычажок, Сергей не рискнул. Спросил вместо этого:

— И ты думаешь, это не Гаджиев?

— Знать наверняка я не могу, но, думаю не он.

— Мне показалось, он очень привязан к вашей семье, — своим фирменным невинным тоном сказал Сергей.

— Ты про Альку, что ли? — немедленно отозвался Вадим и налил себе еще. Сергей помотал головой и получил полрюмки. — Ну да, он так на нее смотрит, смех… Я не в плохом смысле! Эдик нормальный парень, потом, Альке всего пятнадцать — раз, и это был бы мезальянс — два.

— Почему мезальянс? Этот… так сказать, проект с его участием — передний край компьютерной науки, как я понял.

— Ты это к чему?

— К тому, что Эдуард уж точно не дурак и не лузер.

Вадим непонимающе уставился на него, потом захохотал.

— Да не то! Не для нас мезальянс, для него. У Эдика строгие родители. Очень строгие и очень, э-э… традиционные. Я Альку люблю, но подходящая невеста для мальчика из хорошей религиозной семьи — это не про нее.

— Мальчика?!

— А-а… Я один раз слышал, как он разговаривает с мамой. Запретить надо таких мам. Как он ее терпит, не понимаю.

— А вдруг перестал терпеть? — задумчиво сказал Сергей. — Тот, кого долго держат на поводке, может сорваться. Захотеть, например, много денег сразу и уехать на другую сторону света.

Вадим помотал головой.

— Нет, все равно нет. Знаешь, почему? Витя с супругой для этого слишком глупы, а Эдька слишком умен. Черт, да если бы он захотел угробить отца, никто бы концов не нашел, ты прикинь! Там небольшой сбой, сям небольшой сбой, роковые совпадения плюс неизбежные возрастные процессы. Ни один профессор не докажет.

Сергей сжал голову ладонями. Ему очень не хватало нейтрализатора этанола, но аварийная аптечка была наверху. Может, кофе сварить? Или это не принято, запивать водку кофе?..

— Ну а если не угробить, а увезти? Если зачем-то надо было сделать именно так? И кстати, что насчет того, кто увез дядю Пашу? У тебя есть идеи?

— У меня есть целая куча идей, — с пьяной важностью сказал Вадим. — Целая, не побоюсь этого слова, куча. Ты читал отцов мемуар?

— Нет. Где бы я мог его читать?

— В Сети. Он пишет и выкладывает по главам. Должен сказать, любопытное чтение. Память на старые дела у него и раньше была хорошая, а после этого компьютерного подключения стала такая, что прямо страшно. У него как кино в голове крутится, он смотрит перед собой и рассказывает, какое было число, когда мы с ним ездили в аквапарк, в каком платье мама была, какие вопросы я ему задавал… И вот он что-то решил всем раздать по серьгам. С кем встречался, что слышал, что писали и говорили… понимаешь, пошел по старикам. Такую решил дать беспристрастную картину эпохи. Разговоры дословно. Кто в какой федеральной программе участвовал, кто жульничал с грантами, кто защитился с сомнительными результатами, кто вообще с чужими… дела давно минувших дней. Неприятные дела.

— То есть он многих задел.

— Не то слово.

— И многие были бы рады, если бы автора воспоминаний публично признали невменяемым?

Вадим сглотнул.

— Ты первый сказал, — тихо произнес он. — Я сегодня с утра об этом думаю.

В этот момент Сергею показалось, что он может обойтись и без кофе, и без алкодетокса. Он даже забыл оказать сопротивление, когда Вадим налил ему еще.

— Хорошо. Среди героев мемуара были те, кто знает о его болезни?

— Да всего двое и знают, кроме участников проекта и членов семьи. Левыкин и дядя Слава Акимов. Но про Левыкина он вряд ли писал, Левыкин металлохимик, не его область. Они с отцом в лицее вместе учились, в одном классе, с тех пор дружат.

— А Акимов?

— Акимов из его первой лаборатории. Отца из этой лаборатории ушли, но с дядей Славой они потом всю жизнь общались. Не мое дело, но даже мне не нравилось, что он там понаписал. Акимов мог обидеться, он и обижался. Какая-то нездоровая откровенность, «я уже помер и мне плевать на ваши тайны», такой тон. Нет, и страшно за него было, но еще и неприятно, когда из человека все секреты лезут, словно из дырявого мешка…

Вадим замолчал, видимо, проведя в уме кое-какие параллели и смутившись.

— Ты это рассказал полицейским?

— Не рассказал. Я тогда плохо соображал. О чем спросят, о том и говорю. Он спросил, не враждовал ли с кем-то отец, я сказал — нет. Спросил, с кем общался, — тут я дядю Славу назвал. Думаешь, надо было сказать?

— Возможно. Но ведь они оставили контакты для связи, как раз на случай, если кто-то что-то вспомнит… А кстати, где живет этот Акимов? Он москвич, петербуржец?

— Москвич. Да фактически он тут живет, в академическом поселке на шестой линии. Еще будешь?

— Нет-нет, спасибо, теперь точно всё.

Сергей не чувствовал себя пьяным, только деревянные ступеньки почему-то оказывались не совсем там, где он их видел — то выше, то ниже. Сбились настройки оптической системы, все из-за этих мозговых волн, которыми полон дом. Хотя нет, все же выключено, наверное. Иди, Островски, иди, не греши на хайтек, ты отлично знаешь, что тебе сбило настройки…

Собираясь на родину предков, алкодетоксом он запасся всерьез, и оставалось еще достаточно. Две капсулы произвели сильнейшее впечатление на отравленный организм. Кровь прилила к лицу, стены и окна плавно поехали по кругу, раз за разом рывками возвращаясь обратно — и от этих рывков особенно тошнило. Но когда часы на экране вифона отсчитали минуту, все прошло, как не было.

Он умылся холодной водой, расчесал волосы и завязал их в хвост. Предстояла еще одна прогулка.

Солнце уже скрывалось за крышами домов, когда Сергей направился к дому Акимова.

…Что же, логично. Никто дядю Пашу не выводит со двора, ему звонит друг, и он сам подходит к калитке. Там его хватают за локоть и выдергивают из поля. Сигнализация уже отключена, об этом позаботился кто-то в доме. И тогда первая подозреваемая — Нина Георгиевна, потому что ее рассказ о следах двух человек — ложь.