Читаем без скачивания Выбор оружия - Андрей Кивинов

– Чего надо?

– Ничего, – Артем постарался как можно более миролюбиво пожать плечами, – Просто стою.

– Вот и стой, – не чувствуя себя достаточно могучим, чтобы затеять свару, но и не желая терять лицо перед чужаком, гопник выждал несколько минут, а потом с достоинством спустился по откосу на дорогу и запылил в сторону деревни, поддевая ногами мелкие камни и время от времени оборачиваясь.

Наверное, Казначей бы с ним справился, но предстояло еще три с лишним часа ждать электричку, а за это время местные хулиганы, собравшись в стаю, могли сто раз вернуться и отомстить.

Сойдя под платформу, Казначей достал из сумки гранату и, при помощи обрывков веревки и носового платка, закрепил ее под штанами, в паху. Кто-то ему говорил, что так делают зеки, пряча от шмона заточки и другой холодняк. Конечно, неудобно ходить и страшно за свои причиндалы, быстро не достанешь и не воспользуешься, но в крайней ситуации может спасти – ведь при обычном досмотре там никто, как правило, не шарит.

12

– Сволочь этот ваш Семен, – Игорь приложился к бутылке «Байкала». – Сколько времени уже здесь дохнем?

– Давненько. Ничего, ожидание праздника…

– Зато успели бы выспаться.

– Это ты бы спал, а я бы – с «тревожным чемоданчиком» по плацу маршировал. Или отрабатывал вводную «атака террористов на штаб РУВД».

Сидели в «ауди» Волгина, запарковав машину таким образом, чтобы просматривался и подъезд Любы, и магазин, расположенный метрах в стах от ее дома. Не самое удобное место для задержания, но с учетом сил, задействованных в операции по поимке особо опасного преступника, наиболее оптимальное.

– В квартире брать нельзя – а так он, по-твоему, не догадается?

– Обставимся как-нибудь. Ей, собственно, на него наплевать, она больше переживает, чтобы бандюки не пронюхали. Они ведь его не меньше нашего ищут, узнают, что нам парня сдала – голову оторвут.

Игорь помолчал, обдумывая не самые приятные слова, которые один старый опер может сказать другому немолодому, вздохнул и все-таки сказал:

– Тебя учить не надо, но… Постарайся, чтобы никто из твоих об этом не узнал, хорошо? Не дай Бог, что-нибудь просочится, и будет полный звиздец. И девке, и всей нашей разработке на Дракулу.

– Я понимаю. Хочешь, можешь меня застрелить.

– Давно бы шлепнул, но с кем же тогда пить стану? Вот он!

– Который?

– В красном кимоно. Не туда, балда, смотришь, на второй подъезд глаза разуй!

– Вижу. Не гоношись, разберемся… Черно-красный спортивный костюм Фролова был заметен издалека. Семен шел, сунув руки в карманы куртки, и Игоря это смутило:

– Смотри, как держится. Может быть вооружен. Вдруг она не смогла позвонить?

– Сейчас-то ей кто мешает?

Игорь наклонился ближе к ветровому стеклу:

– Эх, люблю я эту работенку! Я вчера про шахматы говорил?

– Половину ночи, и во сне кричал.

– Забудь! То не я, то мой дурной характер выступал. Знаешь, даже если у нас зарплату вовсе отменят, а за выход на работу будут с нас деньги снимать, ради таких вот минут я подумаю, где их украсть. Зашел в магазин! Так, поехали потихоньку… Не торопись, успеваем.

Развернувшись, Волгин остановил машину у тротуара со стороны торгового модуля с вывеской «Продукты 24 часа». Опять круглосуточный магазин! Лишь бы здесь стрельбу не открыл, столько народу положить может. Или прикроется кем-нибудь… О чем он сейчас думает? Ему ведь должно казаться, что все его ищут, следят за ним, бегут звонить «02». Настолько уверен в своей безнаказанности? Или просто тупое животное, живущее одним часом и тремя инстинктами: перепихнуться, пожрать и нагадить?

Вышли из машины, закурили, смешались с толпой на остановке. Волгин вспомнил, как пару лет назад, в аналогичной ситуации, вышел «голосовать», и всем водителям остановившихся машин предлагал отвезти его в обратную сторону и за очень смешные деньги. Никто, естественно, не соглашался, что позволяло долгое время мозолить глаза преступнику, не привлекая его внимания. Спешить было нельзя, готовились спеленать парня, владеющего солидным арсеналом и умеющего им пользоваться. Не сомневались – откроет стрельбу при любом подозрении, так что приходилось выжидать удобного момента. Маскировались, кто как мог. Волгин «голосовал», считая свое прикрытие одним из наиболее удачных, потихоньку приближался к преступнику – и надо же было нарваться на такого водилу: «В аэропорт за тридцатку? Легко! Вообще денег нет? Все равно поехали, хоть поговорим по дороге…» Чуть не сорвал мероприятие, но обошлось, задержали злодея. Позже выяснилось, что парень – не педик и не сообщник убийцы, обкатывал новую тачку, а по причине общительного характера был рад любому пассажиру…

– Готовится выйти, – шепнул Игорь. – Вышел!

– Теперь мы знаем его в лицо, – отозвался Волгин. – Предлагаю сейчас не трогать. Задержим вечером, как положено с собаками и понятыми.

– Раз, два… Давай!

– Надеюсь, он не судья и не депутат. – Не торопясь, мотивированно Волгин отделился от толпы и стал нагонять Фролова, стараясь держаться строго позади и смотреть рассеянно, фиксируя фигуру целиком, не акцентируясь на деталях, не царапая черно-красную спину взглядом.

Догнать бы его, впаять каблуком с разбега между лопаток, чтобы всю дурь из головы сразу выбить, но нельзя. Не потому, что по закону он еще никто и жесткие меры ничем не оправданны, а из других, более тонких и важных соображений.

Фролова остановили, не дав приблизиться к краю тротуара, чтобы перейти дорогу,

– Минуточку, гражданин! Милиция.

– Что-то случилось?

Он! Никакой ошибки. Такой взгляд ни один актер не сыграет, и ни о каких совпадениях речи идти не может. Это тот, кого они искали.

– Предъявите документы.

– А ваши можно взглянуть?

Волгин махнул ксивой:

– Уголовный розыск. Ничего страшного, обычная проверка. У вас паспорт с собой?

– Паспорт?

Если потянется к карману – придется валить.

В смысле, сбивать с ног. Мало ли, что там запрятано. Не себя жалко – людей. Вон их сколько вокруг начало собираться. Скоро и правозащитник какой-нибудь найдется, начнет речи толкать. Эх, зрители шахматные! И каждый знает, как надо играть.

– А что, обязательно документы с собой таскать? Я всего на минуту за хлебом вышел. Ничего вроде не нарушал. А паспорт дома лежит, могу показать.

– Далеко живете? – вступил в игру Игорь, стоя с правого бока, он фиксировал «основные» руку и ногу.

— Тут рядом. Какой адрес? Вот этот дом! – левой рукой, в которой был зажат пакет с батоном, Фролов указал направление.

– Спокойно. Вы можете его просто назвать?

Фролова начало потряхивать.

Волгин приготовился к опережающему удару. Если преступник надумал сопротивляться, то вспышка последует именно сейчас. Но из такого положения ему не напасть – опера и сами встали грамотно, и его вынудили стоять неудобно. Лишь бы никто из толпы не встрял. Наскочить, конечно, не решатся, но инициировать опасную ситуацию могут. Как же, два жлоба с явными признаками похмелья на лицах, прикрываясь милицейскими корочками, тормозят приличного парня, хотя никто их не звал. Приличного… Все-таки пистолет у него с собой, у этого приличного?

– Что называть-то? – Семен дернул коленкой; не нападение, пока – просто страх. – Я не понимаю, что вам от меня…

– Разве так сложно сказать?

– Сорок вторая квартира.

– Какой этаж?

– Пятый.

– Отродясь ее на пятом не бывало.

— Да могу я паспорт показать, могу! Пойдемте, посмотрим. Вы меня совсем с толку сбили своими вопросами.

– Все ясно. В отделении разберемся. Пройдемте.

– Куда?

Волгин всегда восхищался умением Игоря пользоваться наручниками. Из любого положения, на любые запястья он надевал их в считанные секунды. Даже не понятно, откуда он их достает, и почему они оказываются в раскрытом, наиболее удобном к использованию положении.

«Окольцевав» задержанного, Игорь скользнул руками по местам, наиболее часто используемым для ношения оружия. Пусто.

– Может, вы объясните?..

– На парня одного похож, который в розыске. Между прочим, за убийство. Не одно. Капитан, зачитайте арестованному его права!

Пока Фролова вели к машине, никто из зрителей не вступился. Хотя нашелся, как всегда, наиболее грамотный:

– Сами пьяные, а к другим цепляются… Что за страна!

– Сказали, что он в розыске.

– Ага, в розыске! Стал бы он просто так с булкой гулять…

…Фролов запирался недолго. Версия самообороны успеха не возымела, он попытался импровизировать на ходу, запутался еще больше и после того, как Волгин продемонстрировал изъятые у Вована кассеты и огорошил сообщением о том, что Олег, Клюева и Чесноков живы, находятся «при памяти» и дали показания, пошел на попятную. Правда давалась непросто, но постепенно, капля за каплей, облекалась в устную форму, обсуждалась и переносилась на бумагу.