Читаем без скачивания Полынный мёд. Книга 1. Петля невозможного - Юрий Самусь

– А может он в знак протеста заперся? – задумчиво предположил Шамошвалов, – По идейным, так сказать, соображениям? Это ж какая символика получается! Умру, но не сдамся! Нет, что ни говори – талант! Далеко ваш товарищ пойдет. Далеко!

– Если не остановят, – буркнул себе под нос Серега.

Цезарь Филиппович не обратил на его слова никакого внимания, ибо два крепких официанта вкатили в зал столик с новой сменой холодных закусок. Но если Шамошвалова заинтересовало содержимое тарелочек, мисочек и салатниц, то Серега не мог оторвать взгляда от официантов, хотя и понимал, что так пялиться на незнакомых людей неприлично.

Они могли сойти за братьев-близнецов, если бы не разное выражение лиц, застывших, словно маски. Одна – улыбающаяся, но с глазами полными скорби, другая – печальная, зато глаза искрились безудержным, бесшабашным весельем.

– Это наши гостеприимные хозяева, Уза и Азаэль, – представил вошедших Никулин. – Великие, между прочим, мастера кулинарии.

– Грустный Арлекин и веселый Пьеро, – так тихо, что ее расслышали только Алексей и Серега, шепнула Людмила, видима потрясенная не меньше Бубенцова.

Никулин удивленно посмотрел на нее, вспомнив, что подумал то же самое, когда впервые увидел странных помощников Леонарда…

Наутро после «содержательного» ночного разговора с Шубиным, черта под столом не оказалось. Весь день Алексей вяло размышлял о том, бывают ли галлюцинации, периодически вторгающиеся в реальность, а вернувшись с работы с удивлением услышал незнакомый голос, доносящийся с кухни.

Мать, взявшая в последние годы за правило и знакомых-то запускать в квартиру после придирчивого опроса, угощала чаем с заветным черничным вареньем моложавого мужчину с благородными чертами лица.

– Вот, Алешенька, – радостно сообщила она, узрев в дверях любимое чадо, – товарищ тебе привет привез от научного руководителя. Приехал в командировку из Москвы и сразу к нам.

Здороваясь с гостем, Алексей мучительно пытался вспомнить, где встречал его раньше. Загадка прояснилась, когда мать отправилась в кладовку искать какое-то совсем уж необыкновенное варенье, а интеллигентный гость тут же обернулся давешним чертом.

– Так спокойнее, – пояснил он Алексею. – На улице никто не оглядывается, и потом ты же сам просил маму не пугать…

Разумеется, «коллега из Москвы» поселился на время командировки в комнате Алексея. Под стол больше не забирался, спокойно спал на раскладушке, обстоятельно беседовал с матерью на волновавшие старушку темы, помогал ей копаться на крохотном садовом участке – в общем, Никулиных особо не стеснял. По вечерам черт сидел с какой-то странной машинкой, которую Алексей сперва принял за огромных размеров калькулятор, оказавшийся на самом деле портативным компьютером, и что то считал, прикидывал, иногда тихонько насвистывал грустные мелодии. Чем он занимался, Никулин не спрашивал, будучи уверенным, что врет импозантный Леонард Леонардович не хуже неказистого черта, некогда сиганувшего через балкон в его комнату. Лишь однажды, когда гость представил ему Узу и Азаэля, коротко отрекомендовав их: «Мои помощники», – Алексей не выдержал:

– Странно получается, – сказал он, – говоришь, что бежал из ада, погони да репрессий боишься, а сам при этом помощниками обзаводишься. Да и вообще, насколько я знаю, Леонардом зовут дьявола, заправляющего ни много, ни мало Вальпургиевой ночью[18]. Или я не прав?

– А насколько я знаю, – усмехнулся черт, – у того Леонарда пониже хвоста еще одно лицо имеется, которое ведьмы, по обычаю, лобызают. У меня подобного излишества нет, ты в этом сам убедился, когда лицезрел меня в натуральном виде. А насчет побега… то эти двое тоже беглые, только там, внизу, были рангом пониже меня. Потому сейчас и в помощниках.

Алексей черту не поверил, но продолжать этот разговор не стал. Странное равнодушие ко всему, поселившееся в душе после последнего разговора с Лерой, не уходило. Он автоматически ездил на работу, выполнял то, что поручали, ел потому, что заставляла мать, а удивленных взглядов знакомых и сослуживцев просто не замечал. Алексей все чаще и чаще прятался от окружающей его действительности в воспоминаниях о далеком Крыме, встречах-расставаниях, перебирал в памяти давние разговоры, полунамеки, мгновения радости…

Черт сочувственно поглядывал на него, но в душу не лез. После появления Узы и Азаэля работы у него, похоже, прибавилось, и Леонард допоздна сидел над бумагами, которые приносили ему ежедневно молчаливые помощники с гротескными физиономиями…

О дне рождения черт напомнил сам. Сидел в полюбившемся ему старом кресле, пил чай с «бульками», а потом предложил отпраздновать событие в месте, более подходящем для сего торжественного случая.

– Да и пожить там некоторое время можно, – сказал Леонард. – Иногда смена обстановки благотворно влияет. На себе проверил.

Алексей скривился было, но потом вспомнил бесконечные вечера, проведенные на балконе наедине с мыслями и пачкой сигарет, и неожиданно для себя, согласился. Тогда Леонард протянул ему короткий список и попросил:

– Если можно, пригласи на торжество этих людей. Всех их ты знаешь, а мне бы хотелось познакомиться поближе.

Список Алексея удивил, но возражать он не стал. Было все равно.

– Вот и хорошо, – подвел итог разговору черт. – А уж кого ты сам пригласишь – это, естественно, твое дело. И не волнуйся насчет угощения, Азаэль и Уза все подготовят в лучшем виде.

И вот теперь помощники Леонарда споро прислуживали за праздничным столом…

– Так это ваши повара? – удивился Цезарь Филиппович. – Я думал еду в ресторане заказали.

– А я решила, что твоя мама постаралась, – наклонилась к Алексею Людмила. – Кстати, где она?

– Приболела и очень извинялась, что не может прийти.

– Разве она не здесь сейчас живет?

– Нет. Не хочет оставлять пустой квартиру. Говорит, что нынче по городу черт знает кто бродит, а если пропадет хоть что-нибудь – будет обидно. Наживалось все годами.

– Что верно, то верно, – кивнула Виноградова, прислушиваясь к разговору, завязавшемуся между Шамошваловым и неулыбчивым Азаэлем.

– Сюда грибы, сюда. Да сыпь побольше, не жалей.

– Моменто, моменто, – отвечал повар, – насыпанто будь здорово.

– Так ты иностранец? – поразился Цезарь Филиппович. – А впрочем, чему тут удивляться! Я сразу понял, что тут что-то не то. Русские не умеют так вкусно готовить. И вообще, мы ни черта не умеем. Все спустя рукава, все на авось. Давно нам на заграницу надо было равняться. Хорошо, что Горбачев к власти пришел. Он это понимает. А ты-то сам откуда? С Кубы, небось?