Читаем без скачивания Высокий, царственный и сварливый - Найла Монро

Учитывая реакцию моей собственной семьи, мне и в голову не приходило, что брат Эсмеральды мог отреагировать по — другому. К тому же, она раньше говорила, что не ладит с ним. То, что он узнал, что она провела со мной ночь, ухудшило её отношения с братом? Я сглотнул, когда беспокойство захлестнуло меня.

— Он тебе что — нибудь сказал?

— Сказал, — пробормотала она и подняла на меня свои затуманенные глаза. — Но дело скорее в том, чего он не сказал.

Сначала у неё задрожал подбородок, хотя она прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть это. Но её лицо сморщилось, слёзы хлынули из глаз, скатываясь прямо по щекам, как будто она больше не могла их сдерживать. И каждая капля была молотом для моего стеклянного сердца, разбивавшего его на миллион осколков.

— Эсмеральда, — выдавил я и потянулся к ней.

Она встретила меня на полпути, обвив руками мою шею, когда я притянул её к себе на колени. Я крепко обнял её, когда она уткнулась лицом мне в плечо. У неё вырвался тихонький всхлип, и я зарылся лицом в её волосы, укачивая и защищая каждую частичку её тела, пока мучительные эмоции разрывали меня на части.

Эсмеральда плакала почти беззвучно, пока я обнимал её, дрожа всем телом, когда я гладил её по волосам и несколько раз целовал в висок. Это были не те громкие, сердитые слёзы, которые она проливала, когда я рассказал ей о Мэг. Они были усталыми, грустными и обиженными, и они разрушали меня. Они заставили моё сердце обливаться кровью и каждую клеточку внутри меня взорваться агрессивной яростью.

Я не был жестоким человеком, но я хотел найти короля Карима и избить каждый дюйм его тела. Один удар за каждую слезинку, пролитую из — за него. За всю боль, которую он причинил ей, когда должен был защищать её. Мне было насрать, что он был королем Джахандара. Если бы сейчас он был прямо передо мной, я уверен, что сделал бы это.

Но с каждой секундой какая — то часть меня всё больше и больше убеждалась, что в её боли была отчасти и моя вина. Мне следовало быть осторожнее.

— Прости, — сказал я в её волосы. — Я должен был отвести тебя в твою комнату прошлой ночью. Я не должен был…я не думал…

Эсмеральда подняла голову. Её ресницы были влажными, теплая золотистая кожа порозовела на щеках и носу. Она больше не плакала, но её лицо было влажным, а глаза по — прежнему несчастными.

— Не извиняйся, — пробормотала она. — Прекрати.

Я скользнул рукой от её шеи к щеке и большим пальцем стёр влагу с её кожи.

— Но отчасти это моя вина, Эсмеральда. Кариму не понравилось, что ты была со мной…

— Кариму не нравится всё, что я делаю, Кай, — сказала она, слабо качая головой в моей ладони.

Я стиснул зубы, представляя, как превращаю его лицо в кашу.

— Но почему?

Вероятно, я не должен был задавать этот вопрос, но я должен был знать. Для меня не имело никакого смысла, что она не нравилась собственному брату. В ней не было ничего, что могло бы не нравиться. Она была идеальна.

Её ресницы дрогнули, прежде чем она опустила взгляд на молнию моего пальто. Ветер развевал её длинные волнистые волосы.

— Я не знаю, — её голос дрогнул, и всё внутри меня снова взорвалось.

Я притянул её поближе и молча наблюдал, как она пытается делать медленные, прерывистые вдохи. Я не мог сказать ничего, что не было бы кучей оскорблений в адрес её брата, и я знал, что ей это не нужно и она этого не хочет.

— Мы были близки, когда были маленькими, — сказала она на выдохе. — Хотя он на восемь лет старше меня. Мы всё делали вместе. Мы были неразлучны, — её голос затих, а глаза наполнились слезами. Ничто и никогда раньше не заставляло меня чувствовать себя таким беспомощным, потому что я ничего не мог сделать, кроме как крепче обнять её и слушать.

— Потом погиб отец в результате несчастного случая на лодке, мне было всего шесть. Я действительно не понимала, что происходит, кроме того, что его не стало, но маме стало трудно. Первый год после этого я почти не видела её, и Карим тоже начал отдаляться. Особенно после того, как его провозгласили будущим принцем — консортом.

Я помнил аварию, о которой говорила Эсмеральда, возможно, даже больше, чем она сама.

Мне было двенадцать, когда это случилось, и известие о смерти короля было ужасающим. Это были мои первые похороны, на которых я присутствовал вместе с матерью и отцом. Я помнил, как выражал свои соболезнования Кариму, который был всего на два года старше меня, хотя не помню, что видел Эсмеральду. И несколько месяцев спустя я смотрел говости, когда было официально объявлено, что в соответствии с линией наследования Джахандара Карим должен был стать принцем — консортом.

Как принц — консорт, это означало, что Карим, как следующий в очереди, должен был править бок о бок с королевой, когда ему исполнится двадцать один год, пока корона официально не перейдет к нему. У Прио и Шаха тоже были такие же законы. У нас в Томе тоже, но наша линия преемственности не была наследственной.

— В итоге я проводила большую часть своих дней с Шехрияром и мамой Катией, его матерью и моей гувернанткой, но были дни, когда я молча следовала за Каримом повсюду, просто чтобы провести с ним немного времени. Но потом… — она замолчала. Что — то мелькнуло в её глазах, возможно, паника, но она опустила ресницы слишком быстро, чтобы я смог правильно понять этот взгляд. Несколько мгновений спустя она оставалась неподвижной и молчаливой.

— И вот однажды у него больше не было на меня ни времени, ни терпения. Мне было десять, — сказала она дрожащим голосом. — Я думаю, это было из — за всего пережитого, и когда мы узнали, что мама заболела после экспедиции в Дейл… — она слабо покачала головой, и у меня болезненно сжалось в груди. Я притянул её к себе в крепких объятиях, прижимая её щеку к своему плечу.

Я тоже помнил это.

Визит покойной королевы Джахандара в военный лагерь в южных горах Дейла был во всех новостях, когда стало известно, что она и несколько других солдат и офицеров подхватили дегенеративное заболевание. Ведущие ученые мира обнаружили, что это было вызвано контактом с единственным в своём роде ядовитым растением. Но