Читаем без скачивания Нежное чудовище, или Я поставлю твою волю на колени - Юлия Шилова

— Я вижу, дела у тебя идут неплохо, — сказал Глеб.

— У меня пока нет никаких дел. Я вышла совсем недавно. Я еще не могу привыкнуть к этой жизни.

— Ты вернешься на работу и будешь здесь танцевать?

— Не знаю. Один человек хочет купить этот бар для меня. Он хочет, чтобы я была в нем хозяйкой. Я боюсь, что у меня ничего не получится. Если я хорошо танцую, то это еще не значит, что я смогу хорошо управлять баром.

— У тебя все получится, ты сильная. У тебя появился богатый любовник?

— Это не любовник. Скорее, покровитель. Отец моей подруги.

— Он положил на тебя глаз?

— Нет. Просто там, в колонии, я спасла жизнь его дочери.

— Знаешь, я часто думаю о тебе. Вспоминаю обшарпанную гостиницу. Твою телогрейку и войлочные сапоги, твой потрясающий танец, который довел меня до оргазма…

— Как идет твоя семейная жизнь?

— Нормально. Жду рождения дочери.

— Да уж, ждать тебе не скучно, — ухмыльнулась я и посмотрела на девицу, скучавшую в дальнем углу.

— Это моя старая подружка. У нее есть прекрасное качество. Она всегда свободна. Сколько ей ни звони, она всегда свободна. Ее не надо уговаривать, перед ней не надо оправдываться. Для меня она всегда свободна, в какое бы время я ей ни звонил.

— Вот видишь, у тебя действительно все хорошо. Я очень рада за тебя.

Мы замолчали, глядя друг другу в глаза. Глеб натянуто улыбнулся.

— Дашуль, а хочешь, я тебя на своем лимузине покатаю? Ты уже, наверное, забыла, как это здорово. Погоняем по ночной Москве, попьем виски из бара.

— А как же девушка, с которой ты пришел?

— А я ее отправлю ко всем чертям. Она не обидится.

— Я в этом не сомневаюсь.

— В чем?

— Когда-то ты ко всем чертям отправил меня.

— Ладно, Дашуль, чего прошлое вспоминать. Забылось все. Главное, что ты мне сейчас нужна, а все остальное ерунда.

— Не могу, Глеб.

— Почему?

— Потому что я не вещь, которой можно попользоваться, а потом выкинуть подальше или послать ее ко всем чертям.

— Перестань, Дашка! Поехали ко мне, станцуешь. Я так люблю смотреть, как ты танцуешь. Ведь я даже в колонию к тебе для этого прикатил.

— Я больше не танцую, Глеб. По крайней мере, для тебя.

— Дашуль, я сейчас твой. У меня жена в роддоме лежит. Она сейчас толстая стала, противная, постоянно меня подозревает, ревнует. Как брюхо отрастила и собралась икру метать, так вообще чуть с ума не сошла. Каждую ночь на меня верхом забирается. А я на нее смотреть не могу, иногда даже до тошноты доходит. Мне этот семейный секс уже так опротивел, что ты и представить не можешь. Я на это время твой, Даша.

— Какой ты гад был, таким я остался, — спокойно сказала я и отвернулась.

К столику подошла Танька.

— Дарья, поехали. Меня этот бар утомил, — произнесла она недовольно.

— Да, конечно.

Я встала и посмотрела на Глеба:

— Я не поеду с тобой, Глеб. На стоянке возле бара меня ждет лимузин, точно такой же, как у тебя. Ты говоришь, что мы виделись совсем недавно, а мне показалось, что прошла целая вечность. По крайней мере, с тех пор многое изменилось.

— Что именно? — побледнел Глеб.

— Я стала ездить на лимузине, носить песцовую шубу и костюмы от ведущих кутюрье мира, купаться в джакузи и ждать, когда домработница принесет мне завтрак в постель.

— Молодец! Так его! — поддержала меня Танька и с ненавистью посмотрела на Глеба.

Накинув шубку на плечи, я сказала:

— Понимаешь, Глеб, вещь не может служить вечно. У каждой вещи есть свой срок. Если вещь никем не востребована, ее могут украсть, купить или просто забрать себе, но при этом цена обязательно возрастет, причем возрастет во много раз.

— Ну а если хозяин захочет вернуть свою вещь обратно?

— Это невозможно, он просто не сможет доказать, что когда-то эта вещь принадлежала ему.

Я взяла Таньку за руку, и мы направились к выходу. Увидев нас, водитель подогнал к подъезду белоснежный лимузин и вышел из машины, чтобы открыть дверцы. Неподалеку стоял второй лимузин, принадлежащий Глебу.

— Садись в мой, — услышала я за спиной голос Глеба.

— Дашка, кончай дурить. Садись и поехали! — подтолкнула меня Танька и плюхнулась на кожаный диван.

— Это твоя подруга из колонии? — тихо спросил Глеб.

— Да.

— Ты стала там лесбиянкой?

— Нет.

— Тогда почему она тебя так опекает?

— Просто я спасла ей жизнь.

— Но ведь она не будет возиться с тобой все время. У тебя должна быть своя жизнь, и ее надо устраивать.

— С кем? С тобой?

— Я бы мог тебе помочь на первых порах. Сниму квартиру, устрою на работу.

— Нет, Глеб, спасибо. Один раз ты мне уже помог.

Танька высунула голову и громко крикнула:

— Даша, поехали! Хватит стоять.

Я посмотрела на Глеба, затем перевела взгляд на стоявшие рядом лимузины и улыбнулась:

— По-моему, у тебя он какой-то помятый.

— С чего ты взяла?! Он у меня как новенький!

— Все равно, что-то мне в нем не нравится. Мне кажется, что Танькин лучше. Извини.

Сев в лимузин, я помахала Глебу рукой и отвернулась. Лимузин тронулся. Не выдержав, я уткнулась в Танькины колени и громко зарыдала. Танька погладила меня по голове, затем налила виски и дала мне.

— Выпей. Нашла из-за кого расстраиваться. Обычный похотливый самец, который просто использовал тебя в своих целях. Пусть для него танцуют дешевые шлюхи с Тверской!

Я вытерла слезы и с удовольствием выпила виски.

Глава 15

Поздно вечером, когда мы с Танькой сидели у камина и молча смотрели на огонь, приехали папик с Вадимом. Вадим вскоре утащил Таньку в спальню, сказав, что он страшно устал за день. Танька чмокнула нас с папиком на прощание и отправилась спать. Я тоже хотела уйти, но папик взял меня за руку и ласково произнес:

— Посиди, Дашенька, немного со мной. Столько дел сегодня было… Хочется просто так поболтать с кем-то.

— У вас тяжелая работа…

— Тяжелее не бывает, — усмехнулся папик и посмотрел на огонь. — Я тут недавно своих ребят потерял. Терять ребят всегда жалко, особенно близких. Хорошие были ребята, толковые. Погибли так глупо. Взорвали машину — и несколько жизней как не бывало.

— Господи, за что же их?

— За правое дело. Тебе этого не понять. У нас своя жизнь, свои законы, свои понятия. Понимаешь, Дашенька, я не люблю тех, кто сует нос в мои дела и претендует на мои территории, а такие нашлись, и нос у них оказался длиннее, чем я думал.

— Даже длиннее, чем у Буратино? — улыбнулась я.

— Длиннее, чем у трех Буратин, вместе взятых, — развеселился папик.