Читаем без скачивания Мечников - Семен Резник

Уход из университета. Теория фагоцитоза. Начало бактериологических исследований

Обстановка в Новороссийском университете после 1 марта 1881 года обострялась с каждым месяцем. Большинство профессоров, подчиняясь нажиму властей, стало собственными руками душить университетские свободы; меньшинство, цепляясь за еще не отмененный устав 1863 года, самоотверженно их отстаивало.

Пока Мечников болел, произошли новые выборы ректора. Оба кандидата были от противной партии, однако один из них был глуп и бездарен, другой — умен и хитер. Фамилию «глупого» мы не знаем, а умным был профессор математики С. П. Ярошенко. Тактические соображения подсказывали, что надо голосовать за глупого; своими действиями, по мнению Ильи Ильича, он мог лишь навредить делу реакции. Не имея возможности присутствовать на заседании, Мечников передал свой шар Н. А. Умову, будучи уверенным, что тот сумеет правильно им распорядиться. Но добрый, бескорыстный Умов подошел к делу так, как привык подходить всегда в подобных случаях: оба шара — свой и Мечникова — он положил более достойному, то есть Ярошенко. В результате Ярошенко получил 13 голосов, а его конкурент — 11. Мечникову стало ясно, что в университете он теперь проработает недолго…

В начале осеннего семестра декан юридического факультета профессор И. И. Патлаевский вздумал пересмотреть прошлогодние кандидатские работы и в одной из них углядел «социалистические» идеи. Было ясно, что это подкоп под руководителя работы профессора А. С. Посникова.

Студенты решили вступиться за любимого профессора. Собравшаяся в передней главного здания университета толпа, как только появился Патлаевский, освистала его. На шум прибежал инспектор и потребовал у присутствующих студенческие билеты. Студенты билетов не отдали и отказались назвать свои фамилии. Срочно собрался университетский суд и приговорил виновных к разным наказаниям — от выговоров до исключения с волчьим билетом. Дело разбиралось так поспешно, что исключили трех студентов, к беспорядкам непричастных. (В их число попал Владимир Хавкин, будущий выдающийся микробиолог, ученик И. И. Мечникова.)

Студенты устроили новую сходку.

Совет университета постановил отменить решение суда, но попечитель его утвердил, что, впрочем, не помешало ему через несколько дней вновь принять в университет всех троих, невинно исключенных. Несмотря на это, министр осудил решение совета.

Начальство подозревало в неблагонадежности не только студентов, но и некоторых профессоров.

Через два о лишним года киевский губернатор Машин, который во время описываемых событий был одесским градоначальником, сообщая министру, что «некоторые пользующиеся в Киеве всеобщим уважением профессора университета» высказывали ему «свое соболезнование и как бы удивление» в связи с избранием А. О. Ковалевского и И. И. Мечникова членами-корреспондентами Академии наук, называет их лицами «крайнего направления» и дальше пишет: «Во время бывших в конце 1881 года беспорядков между студентами Одесского университета г. Мечников принадлежал к числу тех профессоров, которые ставили местную администрацию в печальную необходимость искать корень возникновения беспорядков не в одной среде увлекающегося юношества, но и между членами профессорской корпорации».[28]

Но беспорядки надо было прекратить как можно скорее, и начальство обратилось за помощью к тем, кого считало их главными виновниками. Зная, какое влияние имеют на молодежь А. С. Посников и И. И. Мечников, попечитель пригласил обоих к себе и попросил воздействовать на студентов. Они ответили, что, если Патлаевский не будет отстранен от должности декана, студенты вряд ли их послушаются. Попечитель поспешил заверить: как только занятия возобновятся, Патлаевский уйдет.

Передав это студентам, Мечников и Посников уговорили их вернуться в аудитории. Однако Патлаевский продолжал оставаться деканом!.. При удобном случае Мечников спросил попечителя, когда же будет исполнено его обещание, но тот пожал плечами: он лицо подневольное и ничего сделать не может.

Мечникову ничего не оставалось, как положить давно заготовленное им прошение об отставке — он на всякий случай носил его в кармане — на стол ректору. О своем намерении уйти заявили еще три профессора — Посников, Преображенский и Гамбаров, — и все трое в течение года покинули университет.

Находившийся в заграничной командировке А. О. Ковалевский предпринял отчаянную попытку вернуть Мечникова. Он писал ему горячие письма, доказывал, что его уход будет ударом для университета и лишь сыграет на руку противной партии. Но Илья Ильич остался непреклонен.

Студенты понимали: истинная причина ухода любимых профессоров не в истории с Патлаевским, а в искусных маневрах ректора. И они решились на опаснейший шаг.

15 мая 1882 года С. П. Ярошенко получил письмо. Студенты писали, что предотвратить «такое большое несчастье», как уход профессоров, «составляющих гордость университета», может только отставка ректора. Студенты выражали надежду, что все «недоразумения и столкновения» происходили помимо «намеренного желания» Ярошенко и что «добровольной отставкой» он «поддержит» в них эту «желанную мысль».

Под письмом стояло 95 подписей…

19 мая Ярошенко собрал чрезвычайное заседание совета и огласил крамольное послание. Семь студентов были исключены, остальным от имени совета объявили выговор; окончательно был исключен из университета и Владимир Хавкин.

А на следующем заседании, 22 мая, огласили «Прошение профессора Ильи Мечникова»: «Не имея возможности по расстроенному здоровью продолжать службу в Новороссийском университете, честь имею покорнейше просить совет ходатайствовать об увольнении меня от нее».

Разгорелись прения.

Ф. Н. Шведов, А. А. Вериго и математик В. Н. Лигин доказывали, что «профессор Мечников по своим научным заслугам и педагогическому дару принадлежит к числу таких представителей науки, для удержания которых в своей среде университет должен употребить все находящиеся в его власти меры».

Однако восемью голосами против семи постановили: «Ходатайствовать об увольнении профессора Мечникова от службы согласно прошению…»

Всё!..

Ожидал ли он столь скорого и простого решения? Не таилась ли в глубине души его надежда, что придут к нему поклониться, и не раз, и не два?..

«Находящиеся в его власти меры» университет не употребил.

Что ж, тем лучше. Хватит! Пятнадцать лет отдал Илья Ильич преподавательской деятельности. С него довольно…

Три тысячи в год? Черт с ними! Его давно уже зовут в Полтаву, предлагают место земского энтомолога. Он примет это предложение. Отдохнет — и с осени за новое дело…