Читаем без скачивания Сон Лилит - Уитли Стрибер

Лео с трудом поднялась на ноги, стряхивая с себя крыс, как пиявок, затем взвыла, словно раненая телка, умоляя Бога о спасении.

И тут, кое о чем вспомнив, она сунула руку в карман. Точно, вот зажигалка Джорджа, которую он дал ей в лимузине. Плача, визжа во все горло, Лео вытащила маленькую зажигалку и высоко подняла ее, горящую, напоминая дурацкую пародию на Статую Свободы.

Крысам это не понравилось, но они все равно пробегали по освещенному пятну на полу. Скоро мерзкие твари к нему привыкнут.

Низко склонившись, Лео пихнула пламенем в их сторону, визжа при этом, как валькирия... очень перепуганная валькирия.

Откуда-то из глубины пришло новое ощущение – это было где-то у нее под ногами, дрожь, которая появлялась и исчезала. Лео прошла еще немного вперед, направляясь к горе обломков, заваливших тоннель впереди. Вот опять – дрожь повторилась, причем она обладала своим ритмом. Поезд метро?

Все знали про старую подземную линию под Второй авеню, которую оставили неоконченной в семидесятых или восьмидесятых годах. Неужели Лео оказалась именно здесь? Она снова услышала звук, и на этот раз он был немного громче. Это определенно было метро, теперь в этом не оставалось никаких сомнений. Лео пошла быстрее, щелкая зажигалкой и боясь, что и это спасительное устройство скоро израсходует свои возможности. Через каждые несколько шагов звук становился все отчетливее.

Зажигалка нагрелась, и Лео уменьшила пламя. Промчался еще один поезд – очень быстро, и ей показалось, что линия на самом деле проходит где-то у нее над головой. Подняв зажигалку, она осмотрела потолок. Внимание Лео привлекли темные четырехугольники, похожие на люки. Они были окружены длинными сталактитами, свисавшими с их краев. Угасающее пламя не позволяло увидеть много... но, по крайней мере, люки были не в полу, занятом полчищами крыс Лео подошла к бетонной стене и взглянула наверх. Ее роста вполне хватит, чтобы ухватиться за край четырехугольника. Она потушила зажигалку и положила ее в карман. Сразу же послышалась возня, сопровождаемая визгом, свидетельствовавшим о жестокости, голоде и, возможно, каких-то изменениях, которые произошли с крысами, время от времени питавшимися останками вампиров.

Когда Лео подтянулась, ее голые руки скользнули по густой жирной грязи, а крысы набросились на нее, как бешеные собаки, хватаясь зубами и когтями за сапоги и брюки. Извиваясь, загоняя внутрь собственный крик, она пинками сбросила их с себя и затащила тело в пространство, открывшееся у нее над головой. Ее голова с такой силой врезалась в бетонный потолок, что из глаз посыпались искры. Но, по крайней мере, здесь не было крыс. Спустя мгновение Лео стояла, потирая ушибленное место и пытаясь собраться с мыслями, когда неожиданная боль обожгла шею. Протянув руку, Лео вцепилась в упругое извивающееся тело, затем содрала с себя крысу, погрузила пальцы в ее горло и держала так, пока визг твари не перешел в тихое кудахтанье. Затем наступила тишина, подергивания тела сначала стали беспорядочными, а потом и вовсе затихли.

Лео прислушалась. Ничего, вокруг нее все спокойно, крысам сюда не попасть, а эта, должно быть, прицепилась к ее брюкам. Она отбросила дохлую крысу, достала зажигалку и, держа высоко над головой, снова зажгла ее.

В полумраке мерцали золоченые рамы, по полусгнившим гобеленам мчались грациозные всадники, какие-то тускло блестевшие предметы лежали грудой у дальней стены. Пораженная, с трясущимися руками, Лео убрала зажигалку. Сердце пронзила сладкая мука полузабытых воспоминаний: дароносица... первое причастие... Внезапное, совершенно неожиданное появление этого предмета там, где его просто не должно было быть, сбросило с нее тяжесть долгих лет, избавило от наросшей сверху скорлупы жизни.

Лео держала в руках тяжелую дароносицу, уставившись на темное стеклянное отверстие, где когда-то находилась белая облатка, уложенная туда заботливыми руками благочестивого священника. Она мысленно увидела себя в детстве, и сердце наполнилось таким ощущением радости, что Лео невольно вскрикнула.

– Это золото, – объявила она темноте.

Лео продолжала рассматривать собранные здесь сокровища. Картины были почти полностью уничтожены – осталось лишь прогнившее полотно и несколько пятнышек краски. Вот как сложилась судьба великолепных образцов Гудзоновской речной школы,[10] демонстрирующих призрачное величие Катскилл[11] и далекие солнечные дни... Это был мир во всей своей истинности и красоте, и рука, которая его рисовала, была подлинно священной. Лео было бесконечно жаль, что эти чудесные произведения оказались здесь в ожидании своей неминуемой гибели.

В стенах были дыры, и Лео понимала, что они означают. Огромные пули повредили картины и превратили нечто ценное в россыпь осколков цветного стекла на полу. Рядом с ними валялись в пыли изумруды, рубины и жемчуг, а также странно изогнутый сюртук с целлофановым воротничком, который, как она подозревала, хранил изуродованное тело, серое от пыли и разорванное на части... но жизнь еще теплилась в нем.

«Никогда не притрагивайся к ним», – предупреждала Сара Робертс, и, когда холодные костяные пальцы сомкнулись на ее запястье, Лео поняла почему: ее рука была поймана словно в наручники из стали. Лео увидела, что из-за потрескавшихся, разбитых губ появились зубы, черные, высохшие, как веревки, мышцы искривили высохшую кожу в улыбке, которая выражала ненависть, жестокость и презрительную иронию. Казалось, эта улыбка говорила: и ты смогла проделать такое, маленькое жалкое животное?

Инстинкт взял свое: Лео начала колотить по руке, пытаясь вырваться. Тело развалилось на кусочки, рука с сухим треском и глухим «поп» отскочила от туловища и растянулась в грязи, покрывавшей пол; пальцы начали щелкать, словно клешни краба.

Лео подпрыгнула и попыталась ухватиться за потолок – так тонущий подводник стремится раздвинуть ограничивающие его железные пределы. Затем побрела дальше, споткнулась, полетела вперед и, проскочив сквозь сгнивший гобелен, ударилась о стену и сползла по ней на пол. Лео повернулась, почувствовав что-то мягкое, затем прорвалась через какую-то материю.

Появился свет! Лео начала прокладывать себе дорогу и внезапно оказалась в месте столь отличном от того, где только что была, что от растерянности запуталась в материи и вместе с ней рухнула на пол. Барахтаясь и кувыркаясь, она сорвала с лица ткань, встала на ноги и... обнаружила, что стоит на нижнем этаже магазина мужской одежды в Блумингдейле, куда ввалилась, обрушив вешалку с одеждой в нише у стены.

Лео все еще сжимала в руках дароносицу, переводя взгляд от лица к лицу: пожилой покупатель медленно облизывал губы; женщина выдохнула звук, похожий не то на смешок, не то на вскрик ужаса... Что касается продавца, то его лицо выражало целую гамму эмоций: изумление, недоумение, растерянность...