Читаем без скачивания Мороз по коже - Михаил Март

Они сложили свои пожитки в сумку и вышли на улицу, где их поджидал «БМВ».

– Ты обратил внимание на татуировки, которые Женька снял отдельно?

– Да.

– А у Митрофана такая же на плече. Ты видел?

– Знаю-знаю, и еще кое у кого видел. У тех ребят, что за тобой охотились.

Но сейчас нам не об этом думать надо. Пусть над этим ломает голову Марецкий.

Глава IV

Для продолжения разговора пришлось набраться терпения и подождать, пока женщина выплачется. Видеть перед собой фотографию застреленного мужа и при этом держать себя в руках невозможно.

Может быть, Мухотин и не стал бы так сразу вываливать снимки на стол, но он вовсе не был уверен, что его интуиция сработала на сто процентов. Эти фотографии он взял с собой для очистки совести, лишь для того, чтобы отбросить в сторону одну из несостоятельных догадок. И уж никак не думал, что попадет в точку. У него имелась единственная зацепка, труп с простреленной головой, который дети нашли в подвале пятнадцатого июня, то есть на следующий день после того, как инженера Хомутова сбила машина. Какая связь? За день до гибели Хомутов трижды без сопровождения своей секретарши ходил к начальнику сбыта.

Вечером того же дня они встречались где-то на нейтральной почве. Это место Мухотин сумел вычислить. Они ходили в ресторан «Якорь». Официант опознал Хомутова по фотографии. Он также описал еще двоих мужчин компании Хомутова.

Они ему оставили солидные чаевые, чему официант очень удивился. Он сказал так: «Не сомневаюсь в том, что эти трое – солидные дельцы я совершали какую-то сделку. Отдельные слова до меня доходили, у нас тут тесновато, зальчик небольшой, слышимость хорошая, а они были возбуждены. Очень часто повторяли слово „компромисс“. Но, как я понял, они так и не нашли общего языка и разошлись рано, оставив на столе всю выпивку и не дождавшись горячего. Оплатили все я еще пятьсот рублей сверху. По столичным меркам, может, и нормально, но по тульским перебор».

На следующее утро в девять тридцать погибает инженер, а следом за ним в десять тридцать начсбыта Фаталин уходит с работы и исчезает. С Хомутовым все понятно, но Фатаяин работал в связке с теми; кто по подложным документам вывозил оружие с завода. Логичней предположить, что у Фаталина сдали нервы и он решил удрать. Правда, он мог сделать это без такой спешки и поставить в известность семью. Это и смутило Мухотина. Он вновь поднял сводки происшествий и наткнулся на неопознанный труп, найденный детьми в подвале. Ему с большими трудностями удалось получить дело в архиве. Пришлось идти на всякие ухищрения и увертки. Он знал, что ему нельзя привлекать к себе внимание, иначе все его старания пойдут насмарку.

Копии фотографий убитого он сумел размножить, а из дела понял, что кому-то из руководства прокуратуры вовсе не хотелось заниматься разбирательством. Труп отправили на кремацию через сутки и оформили убитого как бомжа. На тот момент в УВД лежало пять зарегистрированных заявлений об исчезновении людей. Никому труп предъявлен не-был. Сплошные умышленные нарушения. Заявление о пропаже принимается на третьи сутки, и люди имеют право осмотреть все трупы, находящиеся в моргах. А если труп сжигается через сутки, то жена Фаталина никак не могла его увидеть.

Понимая всю подоплеку дела, Мухотин все же рискнул сунуть свой нос куда не следует. О последствиях он не думал. Нельзя всю жизнь прозябать и делать вид, что ты чего-то стоишь. Если ты следователь, так будь им на деле, а не только на бумаге под красной корочкой. Так он решил сам для себя, так он обещал Метелкину. Обратного пути у Мухотина не было. Он сжигал за собой мосты. Еще день-два активности, и его подцепят на крючок.

– Кто же мог его убить? – спросила женщина, вытирая слезы.

– Это я и пытаюсь выяснить. Но одному очень трудно, Таисия Степановна. Вы должны мне помочь.

Они сидели в кухне, и, судя по обстановке, покойный начсбыта зарабатывал не меньше министра. Мало кто может себе позволить вешать хрустальные люстры в кухне.

– Как я вам помогу? Муж никогда не говорил мне о своей работе. Это же секретное предприятие.

– Давайте по порядку. За день до исчезновения он пришел домой в девять вечера. Так?

– Чуть позже. Точно не помню.

– А теперь вспомните, что происходило дальше. Он сказал, где был, с кем разговаривал в этот день по телефону? Что вы слышали?

– Утром перед работой он позвонил в гостиницу «Московская» и спросил, не приехал ли какой-то человек. Фамилию я не помню. Ему ответили положительно, так я думаю, потому что он попросил оставить ему записку. Он обещал позвонить в три часа дня прямо в номер.

Женщина встала, вышла в коридор и вернулась с большим черным блокнотом.

– Юра всегда разговаривал по телефону с карандашом в руках. Он что-то записывал тогда.

Она пролистала блокнот и нашла запись.

– Вот, номер 326.

– А что еще там написано?

– Тут запись ночного звонка: Вечером он вернулся возбужденным, немного выпил. Потом ему звонили из Егорьевска, я догадалась из разговора. Он сказал такую фразу: «Не думаю, что вам из Егорьевска виднее, чем мне на месте. И передайте… – тут он назвал какое-то не то арабское имя, не то индийское, – что отгрузка назначена на десятое августа и сроки меняться не будут». Минуточку, вспомнила, его зовут Раджи, точнее Раджа. Он бросил трубку, и весь вечер ходил злой, и ни с кем не разговаривал. А потом в два часа ночи позвонила междугородняя. Такой длинный звонок. Вот тогда он сделал эти записи. На этот раз он ничего не говорил, а только слушал и записывал.

Мухотин посмотрел запись. Сплошные цифры, и по ним стало ясно, что в блокноте указан банковский счет, сумма и число. Деньги на этот счет должны прийти седьмого августа.

– Вы можете мне дать этот блокнот на несколько дней? Я вам обязательно его верну.

– Берите.

– И еще, мне нужна фотография вашего мужа и какое-нибудь письмо или записка, чтобы иметь четкое представление о его почерке.

Ему дали все, что он просил.

– Вы меня извините, Таисия Степановна, что принес вам такую скорбную весть.

– Не надо извинений. Я уже была готова к этому. Сам Юра из дома не сбежал бы. Он любит детей и всегда делал для семьи все, что мог. Это в милиции мне всяких гадостей наговорили, но я-то уже знала, что случилось непоправимое.

– Никому не рассказывайте о нашей встрече. Есть люди, которые не заинтересованы в результатах расследования. У них достаточно влияния, чтобы не дать нам закончить начатую работу.

– Хорошо. Только вы уж постарайтесь.

К половине четвертого Мухотин вернулся домой, где его ожидал сюрприз. В саду под навесом чаевничали Евгений Метелкин и еще один молодой человек. Жена хлопотала вокруг стола, угощая гостей.

– Молодец, Женя, вырвался из тисков Мягкова. Поздравляю!

– Одному не удалось бы. Вот, познакомьтесь, Пал Николаич, это опер из Москвы Михаил Горелов, работает под кличкой Палыч. Толковый малый, хоть и молод. Занимается тем же делом, заслан инкогнито Петровкой, 38, что ему и позволило не попасть под надзор фельдмаршала Мягкова.

– Значит, не мы одни в этом мире воюем с преступностью.

Мухотин пожал Горелову руку и сел к столу. Гостеприимная хозяйка заваливала стол пирогами, варениками и прочей снедью с ароматными, аппетитными запахами.

– Тишь и благодать у вас тут, Пал Николаич. После Егорьевска словно в рай попал. О какой преступности можно думать в таких условиях? – удивился Горелов.

– Вы правы, товарищ Палыч, – улыбнулся Мухотин. – Я так и жил до недавнего времени, пока не увидел собственными глазами, что вокруг меня творится. А тут заело, засвербило, и стал я на все смотреть иначе. Не очень лицеприятная картина встала перед моими глазами.

– Вы что-то раскопали, Пал Николаич? – спросил Метелкин.

– Мне кажется, я понял, из-за чего погиб Аркадий Еремин. Речь идет об оружии, вывозимом из арсеналов военных заводов полулегальным способом. Так получилось, что один честный инженер совершенно случайным образом встретил на территории завода получателей партия огнестрельного оружия и быстро понял, что они не те, за кого себя выдают. Он попытался копнуть глубже и понял, что в этом бизнесе заняты очень высокопоставленные чины Министерства обороны и бывшие спецназовцы, воевавшие в Чечне. Фамилия инженера Хомутов. Умный, толковый мужик, он очень быстро сообразил, что ему одному ничего не сделать. Тогда-то он и подключил к делу заезжего журналиста Аркадия Еремина и снабдил его собранными материалами. Идея сама по себе неплохая. Сегодня только через прессу можно привлечь внимание властей к крупным правонарушениям, в противном случае они зависнут в прокурорских кабинетах, и то, если дойдут туда.

Еремин пошел по следу дальше, а инженер, к сожалению, погиб. Погиб и тот, кого инженер вывел на чистую воду – начальник сбыта. Им пожертвовали ради целостности структуры. Значит, на заводе есть и более сильные фигуры и с потерей начсбыта ничего не изменится. Что касается структур, выходящих за рамки завода, то можно говорить о трех звеньях. Первое – это Егорьевск, а точнее, Кинская пустошь, монастырь. Туда перевозят оружие, взятое с завода. В этом нет сомнений. Командует монастырской гвардией некий Раджа.