Читаем без скачивания Сэнсэй IV - Анастасия Новых

– Так она была установлена на острове? – спросил Андрей. – А я думал в Нью-Йорке.

– Правильно ты думал, – кивнул Сэнсэй. – Большая часть города Нью-Йорка расположена на островах. Маленький остров Бедлоу находится в нью-йоркской гавани… Замечу, что далеко не случайно этой группой был выбран данный город и данное место. Этот остров к примеру с XVII века принадлежал Исааку Бедлоу. И только в 1956 году был переименован в остров Свободы.

– А-а-а, так вот в чём дело, – с улыбкой проговорил Николай Андреевич. – Значит Исааку. А я полагал, что это название произошло от английского «bad lands», то есть «дурные земли», непригодные для земледелия.

– Ну так, – полушутливо произнёс Сэнсэй и сказал: – Там не только этот остров, но и центральный район, находящийся в этой гавани и расположенный на острове Манхеттен, принадлежал, по сути, богатым, респектабельным евреям. И я вам скажу даже более того. Впоследствии этот район превратился не только в самый фешенебельный район города с деловыми кварталами, застроенными небоскрёбами (среди которых, между прочим, находится и здание Организации Объединённых Наций), но и в крупный международный финансовый центр. Отнюдь не случайно сегодня Нью-Йорк называют необъявленной столицей мира, где сосредоточены власть и богатство.

– Короче говоря, Архонты осели там капитально, – сделал свои выводы Виктор.

– Можно сказать и так. Это один из их основных центров.

– А что означали факел и корона у Митры? – поинтересовался Костик у Сэнсэя.

– Факел с огнём в концепции религии митраизма означает жизненную силу, а семилучевая корона – символ власти солнечного бога Митры и его шести помощников. Но чтобы вы лучше понимали, почему «Вольные каменщики» заимствовали эти символы и как в истории человечества они в своих целях использовали религию митраизма, я, пожалуй, немного углублюсь в этот вопрос.

Религия митраизма, по сути, вышла из популярного религиозного учения, возникшего на территории Древнего Ирана (Персии), зороастризма – одного из древних мировых религиозных учений откровения, которое ныне сохранилось в незначительном объёме, запечатлённом в священной книге зороастризма «Авесте». Общее число древних божеств в религии зороастризма – 33. Верховным богом считался Ахура-Мазда, имя которого переводится как «Владыка Мудрости» («Господь Премудрый»), или же как «Владыка Всеведущий». Он считался создателем Космоса, сотворённого усилием его мысли, а также воплощением мудрости, которая управляла всеми действиями богов и людей. Согласно зороастризму Ахура-Мазда создал шесть бессмертных Святых (а сам он был седьмым). И все вместе они были известны как «Амеша Спента» – семь «Бессмертных Воздействующих» или же, как потом их назвали, «Бессмертных Святых», «излучающих свет существ», которые воплощали в себе качества самого Ахура-Мазды. И единым первоначальным символом их был цветок лотоса!

– О, прямо как семь Бодхисатв Шамбалы, – заметил Виктор.

– Цветок лотоса?! – одновременно с ним выразили своё удивление ребята.

– Да. Правда, чуть позже, когда люди, следуя своему мышлению, стали наделять этих Существ кого мужским, кого женским полом, они стали приписывать каждому из них в отдельности свой цветок в качестве отличительного символа. К примеру, одному из семи божеств – Воху Мана («благая мысль») – они присвоили белый жасмин, другому – Армайти (Арматай – «благочестие», которую люди приписали к супруге Ахура-Мазды) – мускатную розу, третьему – Аурват («целостность») – лилию и так далее.

– Ну понятно, – кивнул Николай Андреевич. – Верно ты сказал, очевидно чистые знания людей не прельщают. Надо всё приукрасить и перекрутить по-своему.

– Совершенно верно. Изначально цветок лотоса символизировал знания науки Шамбалы «Беляо-Дзы». Впоследствии же, когда люди утратили суть этих знаний, то появились эти цветы – так сказать, разные вариации изображения формы цветка лотоса… Так вот, по поводу этой семёрки в одной из книг «Авесты» – «Яшт» говорится следующее: «Они – одной мысли, одного слова, одного действия… Они видят души друг друга, думая о благих мыслях, думая о благих словах, думая о благих делах… Они творцы, создатели и делатели, защитники и хранители творений Ахура-Мазды».

По учению Заратуштры, эти шесть великих божеств, созданных Ахура-Маздой, вызвали к жизни род «язатов», то есть «достойных поклонения» или же «(тот), кому подобает поклонение», считавшихся в древнеиранской религии добрыми богами, помощниками Ахура-Мазды. Митра был одним из них, но наиболее почитаемым. А помощниками им в делах добра и изведения зла служили благие духи – фраваши, также считавшиеся преломлением лучей Света, средоточием которого был Ахура-Мазда… Первоначально даже тот же Митра не имел определённого облика. Он относился к божественному проявлению и даже не имел статуса какой-то отдельной сущности. Слово Мùтра означало договор, согласие, посредничество.

– Договор? – озадаченно промолвил Виктор. – Кого с кем? С жрецами и божествами или между людьми?

Женька усмехнулся:

– Слово договор у меня ассоциируется только с контрактом Аримана или с людскими заморочками.

– Контракт Аримана – это уже извращённая копия того, что было изначально, – заметил Сэнсэй.

– А что было изначально? – тут же поинтересовался Николай Андреевич.

– Согласно первичным знаниям, которые давались людям, в понятие слова «митра» вкладывался смысл особого внутреннего договора, если можно так выразиться, своеобразного согласия человека с самим собой, в частности со своей внутренней божественной сущностью – душой, или, как говорят современные люди, со своей Совестью. И он заключался в том, что если человек сделал свой личный выбор в сторону духовного, то он должен был следовать этому пути и своими мыслями, и своими словами, и своими делами. И не нарушать этот договор!

Почему Митра позже почитался как «верховный Страж» данного договора, который следил за человеком «тысячью восприятий», «десятью тысячами глаз, тысячью ушей», «десятью тысячами шпионов» и никто не мог ввести его в обман? Это вовсе не означало, что за человеком следил какой-то глазасто-ушастый мутант извне. Нет. Человек может обмануть кого угодно из людей, но только не самого себя. Фактически контроль над соблюдением данного договора мыслями, словами и делами исходит от самого человека. И если он нарушал свои внутренние договорённости, неизменно возвращаясь к волне своего Животного начала, он просто не развивался в Духовном отношении дальше. А если выполнял эти «договорённости» – то, естественно, значительно продвигался в духовном развитии и ему открывались новые горизонты познания духовного мира и самого себя.

Кстати говоря, понятие об этом внутреннем договоре было известно не только древним иранцам. Ещё раньше о нём знали и в древней Европе, и в древней Индии. В ведийской мифологии, например, до наших дней сохранилось упоминание о боге Митра, что в буквальном переводе с древнеиндийского означает «друг» и рассматривается как второй участник этого договора. Митра вместе с богом Варуна (который был связан с космическими водами и являлся охранителем истины и справедливости) считались стражами морального порядка и обладателями магической асурской силы. Древнеиндийское слово Ásura означает «обладающий жизненной силой», – тут же пояснил Сэнсэй. – Между прочим, славянское выражение «мир да бог» соответствует ведийскому mitra-bhaga – и авестийскому Митра-Бага. Бага считался индоиранским божеством, которое ведало распределением благ, доли и было связано с Митрой. То есть, говоря простым языком, насколько ты внутренне был чист перед своей Совестью, настолько ты и формировал будущее своей Судьбы.

Именно из-за обретения человеком чистоты духовной, внутреннего очищения божественное проявление «Митры» связывали с солнечным светом.

Впоследствии, когда Митру стали олицетворять не просто с язатом, а возвели его до уровня сына Ахура-Мазды, всё же сохранилось упоминание его рождения как «света из скалы», «солнца из камня». Люди стали это понимать в буквальном смысле. Хотя первоначально это указывало на источник этих знаний, данных людям, и звучало как «воплощение в мир света от священных гор», под коими и подразумевалась Шамбала. Почему в дальнейшем одно из наименований Митры было «источник Небесного Света». Того же Митру изображали и в более поздние времена не просто в лучевой короне, но и стоящим на опоре из цветка лотоса…

Когда же учение приняло религиозную форму и Митру возвысили в пантеоне богов как посредника между богом и людьми, то люди стали приписывать ему функции, которые ранее принадлежали Ахура-Мазде. В частности, уже Митра стал судьёй на «мосте-разлучителе» Чинват, на который попадала душа человека после смерти.

– Чинват? Это у персов было что-то вроде загробного суда? – уточнил Николай Андреевич.