Читаем без скачивания В огонь и в воду - Амеде Ашар

Что-то влажное показалось на глазахъ павшаго дворянина; онъ смиренно протянулъ свою голую руку.

— Правда? какъ тогда, вы положите вашу обожаемую ручку вотъ на эту?

— Можете взять ее, если поклянетесь сдѣлать сегодня то, что я скажу.

— Клянусь!

Тонкая, бѣлая ручка принцессы опустилась въ грубую руку авантюриста. Онъ медленно поднесъ ее къ губамъ.

— О! моя молодость! прошепталъ онъ.

— Вы стоили лучшей участи, Орфано; но ничто не можетъ уничтожить сдѣланнаго!… По крайней мѣрѣ, я унесу объ этой встрѣчѣ, которая будетъ между нами, вѣроятно, послѣднею, хорошее воспоминаніе…

— Говорите, продолжалъ монте-Россо, къ которому вернулся голосъ и поза дворянина, что я долженъ сдѣлать?

— Я не знаю, какими средствами и съ какими сообщниками вы хотите вести ваше преступное предпріятіе…. но я не хочу, чтобы оно исполнилось!… я хочу, чтобы Орфиза де-Монлюсонъ, у которой я живу, осталась свободной…. Вы не наложите руки на нее и вы и всѣ ваши, уйдете отсюда немедленно….

— Такая преданность у женщины къ другой женщины! вскричалъ Орфано, а сейчасъ вы плакали, сейчасъ вы говорили о ревности? нѣтъ, не за нее вы боитесь!

Онъ привлекъ принцессу къ свѣту и, взглянувъ ей пристально въ глаза, продолжалъ:

— Постойте! не замѣшанъ-ли тутъ мужчина?… Мужчина этотъ не былъ-ли между вами на сценѣ?… Не графъ-ли де-Шаржполь и не сказалъ-ли я вамъ, что, быть можетъ, въ пылу сватки ударъ шпаги поразитъ его на-смерть?… такъ это за него вы такъ боитесь?

— Ну, да! я не хочу, чтобъ онъ умеръ!

— Вы не хотите!… А почему?

— Я люблю его!

— Громъ и молнія!

Орфано оттолкнулъ руку принцессы; сильнѣйшій гнѣвъ отразился на лицѣ его, но въ одно мгновенье онъ овладѣлъ собой и сказалъ Леонорѣ:

— Я далъ вамъ слово и сдержу его… Сегодня ни одинъ волосъ не спадетъ съ его головы; сегодня Орфиза де-Монлюсонъ останется свободной, а онъ останется живъ… но завтра принадлежитъ мнѣ, и какъ ни великъ Парижъ, а я съумѣю отъискать графа де-Шаржполя.

— Одинъ на одного, полагаю, человѣкъ противъ человѣка, значитъ?

— Капитану де-Арпальеру не нужно никого, чтобъ отмстить за обиду маркиза де-монте-Россо!… оставайтесь съ Богомъ, Леонора!… А я иду назадъ къ чорту.

Онъ поспѣшно ушелъ, окутывая свою длинную фигуру широкими складками плаща, выходя изъ аллеи, гдѣ осталась принцесса, онъ встрѣтилъ Лудеака, который шелъ съ озабоченнымъ видомъ.

— Я повсюду ищу васъ, сказалъ Лудеакъ, увидѣвъ его; видите, вонъ тамъ графъ де-Шиври гуляетъ съ Орфизой де-Монлюсонъ. Садъ почти пустъ; ваши люди, которыхъ я узналъ по лицу, бродятъ подъ деревьями. Самая благопріятная минута! подайте скорѣй сигналъ, и въ одно мгновенье все будетъ кончено. Смотрите, вотъ и графъ де-Шаржполь тамъ, какъ бы нарочно для того, чтобъ его можно было дернуть мимоходомъ. Долго-ли хватить кинжаломъ?… Ну же, на охоту!

Но капитанъ покачалъ головой:

— Не разсчитывайте больше на меня. Сегодня утромъ я былъ вашъ, сегодня вечеромъ — я ничей; завтра — посмотримъ.

Раздраженный Лудеакъ только что открылъ было ротъ, чтобъ воз: ажать; но Орфано прервалъ его:

— Знаю, что вы собираетесь мнѣ сказать: получилъ деньги, тамъ я дѣло кончено. Теперь а не расположенъ объясняться. А деньги — вотъ онѣ!… не хочу ничего отвѣчать, потому что не хочу ничего дѣлать.

Капитанъ вынулъ изъ кармана толстый кошелекъ, бросилъ его въ ноги Лудеаку и, взявъ привѣшенный на шеѣ серебрянный свистокъ, свиснулъ три раза, одинъ за другимъ, особеннымъ манеромъ.

Вдоль деревьевъ скользнули тѣни и проворно исчезли среди веселыхъ огней иллюминаціи, вслѣдъ за капитаномъ, который пошелъ, не оглядываясь, прямо къ калиткѣ сада.

XVI

Буря близка

Когда капитанъ ушелъ, Лудеакъ не сталъ терять времени на жалобы и на сокрушеніе. Онъ отыскалъ Цезаря, который терялъ уже терпѣнье, любезничая съ Орфизой, чтобъ только задержать ее, и, ударивъ его по плечу, шепнулъ ему на ухо:

— Дѣло сорвалось!

И между тѣмъ какъ графъ де Шиври подалъ руку герцогинѣ, чтобъ проводить ее въ галлерею, гдѣ танцовали, Лудеакъ прибавилъ тѣмъ же шопотомъ:

— Но, какъ мнѣ кажется, съ этимъ дѣломъ случилось тоже, что бываетъ съ разорванной нечаянно матеріей… можно зашить.

Этимъ впрочемъ не ограничились неудачи Цезаря въ ночь послѣ театра. Орфиза казалась разсѣянною и поглощенною другими мыслями, пока онъ съ намѣреніемъ замедлялъ прогулку по освѣщеннымъ аллеямъ. Прійдя на террассу сада, она поспѣшила оставить его руку и остановилась среди группы гостей, которая окружала принцессу Маміани, поздравляя ее съ успѣхомъ на сценѣ. Лицо Леоноры сіяло такимъ торжествомъ, что Монтестрюкъ замѣтилъ ей это.

— Мы видѣли удалявшуюся нимфу, а теперь видимъ возвращающуюся богиню, сказалъ онъ ей цвѣтистымъ языкомъ только что разъигранной пьесы.

— Это оттого, что я спасла отъ большой опасности одного героя, который и не подозрѣваетъ этого, отвѣчала она съ улыбкой.

— Значитъ, герой вамъ дорогъ?

— Я и не скрываю этого.

— А! такъ это она! подумалъ Лудеакъ, не пропустившій ни одного слова изъ ихъ разговора.

Принцесса сняла у себя съ плеча бантъ изъ серебристыхъ лентъ и, подавая его графу Гуго, сказала:

— На моей родинѣ есть обычай оставлять что нибудь изъ своихъ вещей на память тому, съ кѣмъ встрѣчались три раза при различныхъ обстоятельствахъ. Въ первый разъ я васъ видѣла со шпагой въ рукѣ, въ одномъ замкѣ; во второй — на охотѣ, въ густомъ лѣсу; сегодня мы разъиграли вмѣстѣ комедію, въ Парижѣ, Хотите взять этотъ бантъ на память обо мнѣ?

И пока Монтестрюкъ прикалывалъ бантъ къ своему плечу, она тутъ прибавила:

— Не знаю, чтобы отвѣтила султанша тому рыцарю, который бросился бы къ ней на помощь; но удивляюсь, что инфанта можетъ такъ долго противиться поэзіи и пламеннымъ рѣчамъ, которыя вы обращали къ ней сегодня вечеромъ.

У герцогини д'Авраншъ была лихорадочная дрожь, къ ней примѣшивалась и досада. Она была удивлена, что Гуго не пошелъ вслѣдъ за ней въ садъ, и раздражена, что застала его въ любезностяхъ съ принцессой. Она подошла поближе и смѣло произнесла съ оттѣнкомъ неудовольствія и не обращая вниманія на окружающихъ:

— Инфанта можетъ оправдаться тѣмъ, что видѣла въ этой поэзіи и въ этихъ пламенныхъ рѣчахъ одну комедію.

Такая же лихорадка волновала и кровь Монтестрюка, но лучше сдерживая себя, онъ улыбнулся и, гордо взглянувъ на Орфизу, возразилъ съ той же смѣлостью, какъ и прежде, въ замкѣ Мельеръ:

— Нѣтъ, герцогиня, нѣтъ! вы ошибаетесь: это была не комедія, не вымыселъ. Видя васъ въ яркомъ блескѣ драгоцѣнныхъ камней, сверкавшихъ при каждомъ вашемъ движеніи, я вспомнилъ о походѣ Аргонавтовъ, искавшихъ за морями обѣщанное имъ Золотое Руно… Въ сердцѣ у меня столько же постоянства, столько же мужества, какъ было и у нихъ… Въ глазахъ моихъ вы такъ прекрасны и такъ же блистательны, и я сказалъ себѣ въ безмолвномъ изумленіи, упоенный моими чудными мечтаніями: мое Золотое Руно — вотъ оно!..