Читаем без скачивания Светлая и Темный - Ольга Гусейнова

Странно, мужчина достался ревнивый, но щекотки не боялся и пощекотал меня в ответ. Немного неуверенно, словно сам учился этому действу у меня. В результате я червяком, которому хвост прищемили, извивалась под мужем и хохотала до изнеможения.

— Занятно, а я не знал, что женщины столь чувствительны к таким… играм… — удивленно, но азартно ухмыляясь, выдал он.

— Сэбиан, я тебя умоляю, прекрати, — удалось прохрипеть.

Он резко перевернулся на спину, а я оказалась сидящей на нем верхом. Рубашка собралась на талии, его ладони легли мне на бедра, а между ног я ощутила его твердую, подрагивающую от желания плоть.

Ошеломленно уставилась на него, а потом, упираясь ему в грудь, просипела:

— Сэбиан, ты же хотел… отложить… это, — черточка зрачка в сумерках комнаты расширилась, затопляя радужку и делая его глаза почти человеческими, привычными.

— Что именно? — растягивая слова, спросил он.

Мои ягодицы вмещались в его широких ладонях, наверное, полностью. Чуть сжав их, усилил нажим, заставляя меня лоном скользнуть по своей напряженной плоти. Опасное движение…

— Ну… это. Э — э-э… проникновение… — тяжело дыша, выдавила я. — А как же привязка к земле? — совсем тихо задала волнующий вопрос.

— Сафи, ты такая наивная, — хрипло выдохнул он, усиливая давление и задавая определенный ритм моему скольжению. — Проникать будем на моей территории. А вот поиграться можем и тут.

— А — а-а… — невольно застонала я, отдаваясь во власть завораживающему ритму и необычайно приятным ощущениям, захватывавшим меня все сильнее.

Он, медленно, глядя мне в глаза, намотал золотистые пряди волос на кулак, заставляя меня наклониться к нему, коснуться его губ своими. Мы целовались, пока хватило дыхания, а оторвавшись от него, я увидела в глазах напротив поволоку желания. На кровати было гораздо удобнее продолжать изучать его тело, чем я и занималась, прерывисто дыша, осознавая, что оба можем долго не продержаться. Сэбиан, хрипло дыша снова задал ритм моему движению. А я, подчиняясь ему, скользила пальцами по широкой мускулистой груди, сильной шее, на которой от напряжения натянулись жилы, ключицам.

Вскоре я ногтями впивалась в кожу на груди моего дракана, настолько погрузившись во власть собственных чувств и его, конечно же, что уже мелко дрожала, стонала в голос и чувствовала, как где‑то у меня внутри, в глубине, словно пружинка сжимается. Хотела избавиться от напряжения, и, кажется, он это почувствовал, потому что быстро проник пальцем у меня между ног и нажал на волшебный бугорок — и мы глухо застонали от наслаждения, пронзившего обоих одновременно. А темный во мне, позаботился удвоить все ощущения, доведя их до умопомрачительного пика…

Муж прохрипел, расслабляясь подо мной:

— Сафи, девочка моя ласковая, ты радуешь с каждым разом!

— Сейчас было не как в прошлый раз, — положив голову ему на грудь, призналась я. — Кажется, мы были на грани… может, не стоило…

— Ты же не ждешь от меня стоической мученической выдержки. — Помолчал, обнимая обеими руками, затем, крепко прижав мою голову к своей груди, зарываясь в волосы на затылке. Почему‑то недовольно, с недоумением, добавил, скорее для себя. — И ты слишком… желанна. И чем больше узнаю тебя, тем… сильнее.

Я уперла подбородок на ладони, которые сложила на его груди и, пытливо заглядывая ему в глаза, неуверенно шепнула:

— Это плохо? Для тебя?

Сэбиан приподнялся вместе со мной, откинувшись на локти, отчего под кожей заходили мускулы, и почему‑то мрачновато ответил:

— Вероятно, я все же заразился насморком, за который твоя предшественница заплатила жизнью и кровью.

Я кивнула, понимая, о чем речь, еще бы — полностью зависеть от моего тела, желать исключительно меня. Да ни один мужчина, наверное, не захочет подобного, тем более, гордый, независимый темный грант. Судорожно вздохнула, принимая положение вещей: нет у меня в жизни счастья, и безграничной любви тоже не будет.

Осторожно выбралась из объятий, слезла с постели, испытывая еще большую неловкость при виде влажного пятна на рубашке. Порылась в ближайшем сундуке и, отыскав еще одну, — на сей раз без кружев и бантиков — стыдливо отвернувшись, переоделась. Суетливо, нервничая, вытерла тряпкой следы семени, потом, тяжело вздохнув, выполоскала и обернулась к мужу с намерением предложить помощь.

И вздрогнула от неожиданности. Он стоял за спиной, мрачно разглядывая меня сверху вниз. Забрал из рук тряпку и, совершенно спокойно, не суетливо, обтершись, бросил ее в лохань, подхватил меня на руки и уложил в постель, огорошив:

— В каком мире ты воспитывалась, неженка? Такая ранимость равносильна физической слабости…

Сэбиан вытянулся рядом со мной, занимая много места, несмотря на царские габариты кровати, и прижал к себе. И я всем телом ощутила, как он нетерпеливо ждет ответа. Ох, а нужно ли ему сравнивать мой навсегда утраченный техногенный мир с магическим Эсфадосом? Мало ли к чему это может привести в будущем. Поэтому, долго не раздумывая и не сомневаясь, тихо ответила:

— Я почти ничего не помню. — Вряд ли темный маг, сразу раскусивший меня, поверил, но почему бы не оставить за собой возможность «вспомнить» что‑нибудь полезное мне? — Кроме того, что в моем мире слабая женщина рядом с сильным мужчиной может чувствовать себя в безопасности и… — решила схитрить немного. — …и счастливой. Ее холят, лелеют и любят!

Грудь мужа подо мной дернулась от насмешливого заявления:

— Что‑то мне подсказывает, внутри, что последнее — скорее твое личное желание, чем реальность.

Легонько, с досадой, ткнула кулаком в непробиваемый пресс слишком догадливого мужчину и, уплывая в сон, буркнула:

— Уже и помечтать нельзя?!

Сэбиан тихо, по — доброму, рассмеялся и снизу доверху провел руками по моей спине, прижимая, поглаживая, успокаивая. Раз, другой, третий… так я и уснула.

Глава 21. Свадьба с приданым

Мужчина, способный на поступки, обречен быть любимым.

Коко Шанель

Тепло, вокруг так тепло, мягко, уютно… странное ощущение чьей‑то радостной благодарности, окутывающей нежным пуховым одеялом, и кто‑то баюкает, баюкает…

— Сафи, Сафи, проснись! — сквозь сон я услышала голос Ноэль, а затем эта неугомонная девчонка и вовсе начала трясти меня за плечо. — Да просыпайся же ты скорее…

Сначала хотелось накрыться с головой и сказать ей, чтобы отстала, а то первая ночь в хорошей удобной кровати с тонкими вышитыми простынями и пуховыми подушками, человек человеком… ой… Услышав взволнованный голос сестры, я испугалась и подскочила, немного помотала головой, жмурясь, потому что от резкого движения перед глазами «звездочки» замелькали.