Читаем без скачивания Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика - Василий Седугин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но и старший мытник отбежал недалеко. Внезапно он провалился и стал погружаться в болото. Он лихорадочно хватался за кустики, за мшистые кочки, громко кричал:
– Спасите! Помогите!
Скоро на поверхности болота видна была только его голова, затем искаженное страхом лицо, но и оно исчезло в зловонной гуще.
– Вот и конец пришел негодяю, – мрачно проговорил Ставр. – Хапал, хапал без удержу. И что? С собой взял на тот свет?
Он сплюнул, повернулся и пошел прочь.
Прямо из леса Вольник направился к Томиле. Она встретила его у дверей своей горницы. Из глубоких глазниц холодно и непримиримо смотрели на него черные глаза.
– Тебе воеводу? – спросила она глухим голосом. – Его нет.
– Томила, я к тебе. Я пришел поговорить с тобой.
– Нет, не надо! Все уже переговорено. Мне достаточно!
– Томила, я тебе должен все объяснить. Конечно, я поторопился с арестом твоего отца. Но я все исправил, отец на свободе, а истинный преступник понес заслуженное наказание. Прости меня!
– Зачем тебе мое прошение? Чтобы совесть не мучила? Наверно, не в первый раз невинных людей порочишь, у тебя это легко получается...
– Томила, успокойся. Пойдем прогуляемся и поговорим не спеша.
– Никуда я с тобой больше не пойду. Можешь бродить где угодно и с кем угодно. Мне теперь все равно.
– Так что, ты меня не любишь? – с придыханием спросил он.
– Я тебя ненавижу! – шипящим шепотом ответила она. – Уходи и забудь ко мне дорогу!
И тут в нем взыграло самолюбие. Его глаза сузились и потемнели, он сказал вздрагивающим голосом:
– Значит, вон как ты? Другого нашла? Ну и милуйся с ним! Больно надо! Без тебя обойдусь! Тоже мне цаца выискалась!
Он развернулся и бегом кинулся по лестнице вниз.
IX
Едва успокоились пересуды, связанные с разоблачением и гибелью старшего мытника, как в Гнездов пришла новая весть, которая взбудоражила все население: из Новгорода к границе шло большое войско, вел его сам князь Гостомысл. Гонец, принесший это сообщение, рассказывал, что поход вызван вторжением хазарского кагана в пределы племени кривичей, Хвалибудий попросил помощи, и новгородский князь тотчас откликнулся на его призыв.
Хазарское государство было одним из самых могучих в тогдашнем мире. Его земли раскинулись от Урала до Днепра и от Оки до Черного моря. Ему платили дань до десятка народов, его войско поражало многочисленностью, хорошим вооружением, прекрасной организацией и дисциплиной. Оно успешно воевало и одерживало победы и над византийцами, и над арабами, слава о его победах распространялась далеко за пределами каганата. Теперь оно вторглось в пределы славянских племен.
– Предстоит грандиозное сражение! – с восторгом говорил Вольник Немиру. – Мы должны возглавить какой-нибудь отряд и прославиться как храбрые и умелые полководцы!
– Куда нам, брат! Мы еще молодые. Разве отец доверит нам жизнь людей?
– Я буду проситься на главное направление нашего удара. Ух, с такой силой нападем на неприятеля, что он побежит перед нами, и мы одержим блестящую победу!
– Не хвались, брат. Хазарское войско умеет хорошо воевать. Нам лучше наблюдать битву со стороны и учиться у отца и наших воевод, как расставлять полки и руководить ими во время боя.
– Вот ты всегда такой: стоять бы где-нибудь поодаль, а за тебя кто-нибудь другой должен воевать.
– Неправда! Я тоже хочу сражаться. Только понимаю, что еще рано командовать. Вечно тебе нравится меня унижать...
– Ну ладно, ладно, уже надулся. Не хочешь, не надо. Без тебя обойдусь. Только потом не хнычь, что не взял.
– О чем ты? Я буду с тобой всегда. Где ты, там и я. Мы же братья!
Через два дня прибыло новгородское войско. Гостомысл позвал к себе сыновей, расспросил про сбор пошлины с иностранных купцов. Вольник рассказал все подробно.
– Рад, очень рад, что воевода Ставр оказался честным слугой князю, – удовлетворенно проговорил Гостомысл. – А ты, сын, – обратился он к Вольнику, – опять порешь горячку, никак не можешь сначала спокойно разобраться, а уж потом принимать решения. А ведь тебе после меня перейдет княжеский престол! Пагубно для государства, коли правитель сгоряча будет действовать. Ты должен думать об этом постоянно, воспитывать в себе выдержку, спокойствие и самообладание.
– Я буду стараться, отец.
– Очень хорошо. Но тебе придется прилагать много усилий, потратить много времени, чтобы преодолеть свою азартность и страстность. А теперь скажите, сыновья, есть ли у вас ко мне какие-нибудь просьбы?
– Я хочу принять участие в предстоящем сражении с хазарами, отец! – тотчас отозвался Вольник.
– Вон как! Что ж, похвально. А ты, Немир, тоже рвешься в бой?
– Конечно, папа.
– По тебе не видно. Но ладно. Рановато вам сражаться. Вот годика два-три пройдет, тогда пожалуйста. А пока будете при моем стяге.
– Но, папа, меня ровесники засмеют, если я все время под отцовским крылом буду находиться! – горячо проговорил Вольник.
– Ишь ты, засмеют... Хорошо, я подумаю, как поступить, чтобы приятели стали уважать тебя.
После этого он с большим почетом принял у себя воеводу Ставра, долго беседовал с ним, а на прощание сказал:
– Знаю тебя, воевода, как старого, закаленного воина, поэтому прошу взять в опеку сыновей моих, Вольника и Немира. Дай им под начало сотню, пусть будут в строю. Я твой полк ставлю в запас, расположишься на левом крыле. Сил у тебя немного, но надеюсь, что не дашь хазарам обойти нас сбоку.
– Не беспокойся, князь, сделаю как положено.
Через день войско вышло из Гнездова. Жители провожали воинов. Вольник и Немир ехали на конях во главе сотни, гордые и счастливые. Вдруг кто-то взялся за стремена коня Вольника. Он посмотрел: Томила! Она шла рядом и снизу смотрела на него увлажненными глазами, они лучились тем необыкновенным светом, от которого у него всегда замирало сердце! Исчезла и ушла обида, испарились из памяти горькие и обидные слова, которые были сказаны ими. Одного взгляда было достаточно, чтобы все было забыто, а между ними установилось то взаимопонимание, какое бывает только между влюбленными. Они смотрели в глаза друг другу и не могли наглядеться.
Наконец она спросила:
– Ты поел перед выступлением?
Он часто-часто закивал головой, комок в горле мешал ему ответить.
Она протянула ему полотняный кулек:
– Как проголодаешься, поешь пирожки. Я их сама пекла.
Он взял кулек и задержал ее руку в своей. Так они продолжали двигаться еще некоторое время.
Сотня вышла из селения, ускорила движение. Провожавшие стали отставать. Томила вдруг приникла горячей щекой к руке Вольника и, глядя большими черными глазами ему в лицо, проговорила горячо и страстно:
– Возвращайся живой и здоровый! Я буду ждать тебя!
Тогда он наклонился и поцеловал ее в мягкие, теплые, солоноватые от слез губы, ударил каблуками сапог в бока коня и поскакал вперед, не видя ничего перед собой...
Вскоре встретились с войском кривичей. Гостомысл и Хвалибудий обнялись как старые друзья. Хвалибудий заметно возмужал, но остался все тем же неугомонным, непоседливым человеком, на его веснушчатом лице хитровато струили свет все те же пронырливые глазки.
– Ну что, побьем хазара? – спросил он, за шутливым тоном стараясь скрыть свое беспокойство.
– На своей родной земле грех не побить, – бодро ответил Гостомысл. Перед решающим сражением нельзя терять присутствие духа. Наоборот, надо всем показывать своим воинам уверенность в победе.
Осмотрели поле боя, которое выбрал Хвалибудий. Гостомысл остался им доволен. Широкий и просторный луг был удобен для действия больших скоплений войск, слева до самого края неба простирался лес, справа лежало длинное озеро; хазары не могли ни обойти славян, ни зайти им в спину.
Они вынуждены будут наступать только в лоб. Князья не спеша проехали по берегу заросшего камышом озера, о чем-то негромко совещались, что-то прикидывали, что-то рассчитывали.
К вечеру подошли хазары, расставили походные палатки, зажгли костры, стали готовить пищу. Ветерок потянул острые запахи специй и различных приправ, которыми южные жители пользовались при приготовлении мяса. Приступили к варке пищи и славяне.
С восходом солнца в лагере хазар началось движение. Гостомысл и Хвалибудий, расположившись на поставленных друг на друга трех телегах, внимательно наблюдали за перемещением вражеских подразделений.
– Гляди, Хвалибудий, – говорил Гостомысл, указывая на центр хазарского войска, – то златоверхий шатер бека, а вон и сам он, на белом коне!
– Вижу, – отвечал Хвалибудий, приложив ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от ослепительных лучей утреннего солнца. – На нем шлем со страусовыми перьями и белый плащ. Всем воинам виден!
Они знали, что бек обладал в хазарском государстве всей полнотой власти, каган же не правил, а только царствовал. И то, что сам бек привел сюда войско, говорило о серьезном намерении противника: он хотел покорить богатый славянский край, раскинувшийся в междуречье Волги и Оки, вокруг Ильменского озера и далее по реке Печоре. Сколько драгоценной пушнины расходилось отсюда по всему миру!..
