Читаем без скачивания Безродный (СИ) - Коган Мстислав Константинович

Рука старого вояки уже лежала на эфесе клинка. В другой, была зажата рукоять небольшого кинжала. Злой и в то же время раздражённый взгляд испепелял собравшуюся толпу. Он видел. Прекрасно видел, что именно мы тут делаем. И это, похоже, будило в нем очень болезненные воспоминания.

- Божий суд проводим! – крикнул один из крестьян.

- Ведьм сжигаем! – поддакнул другой кмет.

- Богохульниц!

Капитан нахмурился. Он наверняка понимал, что в одиночку выходить против целой толпы – это не вариант. Лишь лёгкий способ зазря погибнуть. Сейчас он попробует вычислить лидеров всего этого варварства. Вычислить и осадить. Вот только получится ли у него одного выступить против тех, кого поддерживает толпа? Сильно сомневаюсь. Староста бы наверняка смог, но он предпочёл не вмешиваться. А Беррен для них – чужак, как мы выяснилисегодня утром. Ну, может, хоть выиграет мне немного времени.

- Почему вы решили, что они ведьмы? – спросил капитан у толпы, - Есть доказательства?

- Они проклинали нас!

- Последнюю корову Селена сглазили так, что она вконец исдохла!

- Наводили хулу на добрых людей!

- Смеялись над нашими обычаями и издевались над богами!

Выкрики слились в нестройный, недовольный гомон, густым маревом повисший над площадью. Вверх взметнулись вилы и факелы. Взгляд всё чаще вылавливал из толпы гамбезоны ополчения и гербы деревенской стражи. Похоже, тут и впрямь уже собралась вся деревня, а капитан, несмотря на проведённую «воспитательную» работу вновь остался в гордом одиночестве. Теперь рядом с ним не было даже нас с Верноном.

- Я ещё раз спрашиваю, - есть доказательства того, что они ведьмы? – повысил голос капитан. Его взгляд на несколько секунд задержался на мне, из-за чего у меня на лбу выступила холодная испарина. Вряд-ли он обрадуется, когда узнает, что мой голос внёс в творящуюся вакханалию весомый вклад. И ошибки тут быть не могло: я стоял чуть в стороне от беснующейся толпы, а рядом никого не было. Ещё один повод разрулить весь этот балаган так, чтоб обошлось без казни.

- Давеча я был за околицей и видел, - вперёд вышел кузнец, - Как они приворотный обряд совершали.

- С неделю назад у Вильяма кот пропал, - вперёд вышел тот самый парнишка, у которого по словам бабок «яйца гниют», - А три дня тому я нашёл его в лесу, прибитого к дереву. Бедной скотине переломали лапы и выпустили кишки.

- Именно в этот день они ко мне за гвоздями и молотком приходили! – поддакнул кузнец.

- Убийцы! Кот им что сделал?

- Сжечь!

- Какие ещё тебе нужны доказательства, капитан? – из толпы вышел низенький, но плечистый мужичок, с пышными усами и коротким ёршиком волос. В руках он крепко сжимал трёхзубые вилы, а его серые глаза с ненавистью и презрением смотрели прямо на Беррена, - Ты и после всего сказанного будешь их защищать? Снова попытаешься отнять наше право на справедливый суд?

- Жизнь одной задранной кошки в обмен на три человеческие? Это справедливостью ты называешь? – капитан сплюнул и потянул из ножен меч, - Если да, тогда выходи сюда и делом докажисвои слова!

Толпа недовольно загудела. Вокруг мужичка собралось с десяток крестьян. Они опустили вилы на манер копий и направили их зубья в сторону обнажившего клинок капитана.

- Кошки? – крикнул мужик снова выступая вперёд, - Их ведьмовство навлекло на нас гнев богов. Из-за них к нам пришли мертвяки. Из-за них погибли, Бран, Иствар, Осберт, Варин… Сука, да дюжина наших! Их жизни по-твоему ничего не стоят?

- Мертвяки пришли не из-за их ведьмовства, - возразил капитан, - А на запах свежих трупов, которые оставила после себя война. Они всегда приходят на этот запах и ведьмовство тут совсем ни при чём. Вы обвиняете этих женщин в выдуманных грехах, - с каждым новым предложением капитан делал один шаг вперёд, а толпа напротив отступала назад. Тоже, ровно на шаг, - В собственной трусости и слабости. Найдись среди вас хоть один, рискнувший сходить в Живицу раньше и забрать оттуда инструменты для ковки оружия, мы бы давно извели эту заразу под корень! Но вы предпочли трусливо прятаться по хатам и ждать, когда всю работу за вас сделают чужаки. Те, кого не жалко, - Беррен остановился и презрительно сплюнул, - Вы обменяли свою трусость на жизни собственных близких. И в этом я обвиняю каждого, кто тут собрался. И если хоть одна блядь, хоть пальцем тронет этих женщин, я лично отрублю ему руку!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты решил насмехаться над нашими обычаями? – заорал мужик, и повернулся к толпе, - Плюнуть в лицо нашим богам пред глазами всего честного народа. Братцы, да он ничем не лучше этих ведьм! Или они его успели околдовать!

- Ведьмозаступник!

- Чужак!

- Голем проклятый!

Разъяренная толпа, подбадривая себя криками, качнулась вперёд. Но у старого солдата оставался ещё один козырь в рукаве. Последний козырь.

- Я уважаю ваши обычаи, - рявкнул он так, что люди снова замерли и выжидающе уставились на него, - Но вы сами, похоже, про них позабыли. Вы сами плюнули в лицо своим богам. Вы сказали, что собираетесь вершить божий суд, но вознамерились решать его исход за них.

По толпе прокатились тревожные шепотки. Некоторые люди одобрительно закивали, соглашаясь с капитаном. Похоже, ему всё-таки удалось нащупать их больное место.

- Божий суд, - продолжил Беррен, - разрешается испытанием. Испытанием поединком.

- Ну так дайте этой суке меч, - возразил ему мужик, возглавлявший толпу, - Пусть защищает свою честь. И если она действительно невиновна, боги встанут на её сторону. Сука, да я прямо сейчас готов выйти и доказать, что она не права. С превеликой радостью.

- Герой, - капитан презрительно сплюнул, - Что тут ещё скажешь! Но, да будет тебе известно, что обвиняемые в таком случае имеют право на защитника.

- И кто за них вступится? За этих сук паршивых.

- Я, - спокойно сказал капитан.

Толпа замолчала. Все смотрели то на «ведьм», то на их заступника, не понимая, что с этим делать. А у меня в голове начал рождаться план.

Божий суд и испытание. Но ведь испытание может быть любым, не обязательно поединком. И тут у нас появляется большое окно возможностей, как мышку съесть и на хуй сесть. Тем более, этим безграмотным крестьянам можно втюхать любой бред, даже сочинённый на ходу. Лишь бы он звучал красиво.

- Ну? – капитан обвёл взглядом людей и сделал ещё один шаг вперёд, - Смельчаков, как я погляжу, поубавилось? Чего молчите? Вы же так хотели божий суд. Неужели вы настолько не уверены в своей правоте, что думаете, что боги встанут на сторону одноногого калеки?

Вот только предводитель толпы тоже сдаваться не собирался. Он, проигнорировав слова Беррена, повернулся к нему спиной и обратился к крестьянам.

- Люди. Вы всё слышали. Этот человек сам признался, что он защитник ве…

Так, всё, дальше тянуть нельзя. Если не вмешаться, то Беррена просто убьют. Против целой толпы даже самый умелый вояка ничего сделать не сможет, а капитан сейчас явно не в лучшей форме.

- Прекратите! Прекратите это безумие! – крикнул я, выходя вперёд, - Люди? Вы что, совсем с ума посходили? Вы готовы резать друг друга из-за тех, чья жизнь и ломаного Альдинга не стоит? Разве этому вас учили боги? – сочинять приходилось почти на ходу, но получалось пока неплохо, - Вы собираетесь решать, виновны эти богопреступницы или нет, играя жизнями ни в чём не повинных, достойных людей?

- А что ты предлагаешь? – удивлённо уставился на меня главарь линчевателей, - Помиловать ведьм и их защитника?

- Капитан хороший человек. Вспомните, сколько всего он сделал для Медовища? Он просто терпеть не может несправедливость и пытается её избежать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Толпа одобрительно загудела. Беррена тут всё же уважали, просто, как и говорил староста, у малообразованных тёмных крестьян, сбившихся в толпу, милость слишком быстро сменяется гневом, если ты становишься ей поперёк дороги. Но так же быстро она меняется и в обратную сторону.

Предлагаю провести божий суд, - продолжил я, - Настоящий божий суд. Испытание, но не поединком. Мы, - я сделал паузу, чтобы приковать к себе наиболее пристальное внимание, - Вверим их в руки богов. И пусть они лишь решают, что с ними делать.