Читаем без скачивания Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

Колокол ударил снова. Стоя во дворе, я видел прямо над своей головой звонницу храма Хосэндзи, откуда мы только что пришли.

Крупный мужчина, раскачивая подвешенное на канатах бревно, со всей силы бил им в колокол. Тот самый мужчина. Юкихидэ, сын Инубо, с которым мы разминулись, спускаясь по каменной лестнице. Значит, он тогда шел в храм Хосэндзи, чтобы звонить в колокол. Теперь я понял.

Я держал зонтик и наблюдал за движениями Юкихидэ Инубо. По его действиям было понятно, что он хорошо знает свое дело. Тяжелое бревно нужно сначала раскачать перед колоколом. Он делал это умело, постепенно увеличивая амплитуду движения. Затем, почувствовав, что настал нужный момент, надо всем своим весом оттянуть бревно назад. В это время его большое тело двигалось словно в танце. Потом оно, казалось, на мгновение зависло в воздухе, а бревно качнулось назад. Он выглядел спокойным и невозмутимым, но полностью отдавался своей работе. Он был великолепен.

Удар колокола, громкий звук, отзывающийся во всем теле. В такие моменты кажется, будто звук колокола заполняет все вокруг, и весь мир замирает.

Слушая этот звон, я наконец решился и быстро посмотрел на Кайо:

– Госпожа Ниномия, кто ты?

– Что? – спросила она.

– Не важно, насколько я глуп, пожалуйста, пожалуйста, перестань надо мной издеваться. Чья это кисть?

Кайо выглядела ошеломленной.

– Господин Исиока, что вы такое говорите?

– Не обманывай; я, конечно, глупый, но, по крайней мере, могу понять, что это какая-то чушь. Чья это кисть? Как ты могла узнать, что она там зарыта?

Кайо была потрясена. Казалось, в тот момент она была не в состоянии произнести ни слова.

Колокол ударил снова, и через некоторое время она наконец заговорила:

– Этого нельзя понять. Я тоже не понимаю.

– Такой несуразицы просто не может быть. Мне надоело, что все надо мной смеются. Я устал от этого.

Не знаю, какое в этот момент выражение было на лице у Кайо. Я резко отвернулся от нее. Она долго ничего не говорила, и когда я посмотрел на нее снова, увидел в ее глазах слезы.

– В чем дело? – спросил я.

Мне совершенно не хотелось перед ней извиняться.

– Господин Исиока, вам стало настолько плохо?

Застигнутый врасплох, я замолк.

– Вы действительно настолько разуверились в себе? Я даже не могла такое подумать.

Я продолжал молчать.

– Мне нравится, как вы пишете, господин Исиока. Мне очень нравится.

Наступила тишина, и я почувствовал себя опустошенным.

– Пожалуйста, будьте более уверенным. Все фанаты так думают. Даже если они посмеиваются над господином Исиокой или говорят что-то неприятное, они делают это не всерьез. Все вас любят.

– Правда ли?

– Правда. Пожалуйста, будьте уверенны. Все в восторге от вашего творчества.

Снова колокол.

Тут я услышал отчаянные женские крики. Они разносились по окрестностям так же громко, как звук колокола. Потрясенные, мы замерли. Крики на мгновение прекратились, затем возобновились и долго отдавались эхом. Я чувствовал, что мои уши и голова не в порядке, поэтому заподозрил, что это слуховые галлюцинации. Поэтому продолжал стоять без движения.

– Кто-нибудь, пожалуйста, идите сюда!

На этот раз я услышал это ясно. Но голос был далеко, и было непонятно, откуда он исходит. Я быстро оглядел террасу «Рютэйкана», окружающую двор. Но там никого не было.

– Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне! – снова раздался женский голос.

– Господин Исиока! – подала голос Кайо. Она стояла на верхней ступеньке каменной лестницы, по которой мы только что поднялись, и указывала вниз. Я поспешил туда, положил правую руку на бронзовую статую дракона, стоящую на краю скалы, и, пытаясь сохранить равновесие, посмотрел вниз.

На террасе стояла Митико, держа за руку ребенка. Ребенок стоял рядом.

– Кто-нибудь! – кричала она.

– Что случилось? – громко крикнул я.

Мать Юки заметила меня.

– Быстрее, пожалуйста, идите сюда быстрее. Харуми! Госпожа Харуми!

Отбросив зонтик, я побежал по ступеням. Мокрые камни скользили. Я спешил, но старался ступать осторожно. Нужно было сохранять спокойствие, чтобы ноги не потеряли опоры. И торопиться, насколько это возможно.

Послышались звуки шагов по бамбуковому настилу, и в коридоре со стороны «Рюбикана» появились фигуры детективов. Все трое один за другим выбежали на настил и стали подниматься к «Рютэйкану».

– В чем дело?

– Тут госпожа Харуми, поторопитесь!

Мать с ребенком вернулась в свою комнату. Трое детективов последовали за ними. Вдогонку им прозвучал еще один удар колокола.

Наконец я спустился по ступеням, обогнул каменную стену и вышел на террасу. Торопливо разулся, вбежал в коридор и оказался у входа в ее комнату.

Это была комната в два татами. Я тут же врезался в широкую спину детектива и не смог пройти дальше. Там было слишком тесно.

Слева стоял буддийский алтарь. На татами перед ним, спиной ко мне, лежала молодая женщина. Темно-красная липкая кровь текла из-под ее волос и разливалась по татами.

– Госпожа Накамару, госпожа Накамару! – звал Фукуи, слегка приподняв ее голову. Судзуки взял правую руку женщины и пощупал пульс.

– Бесполезно. Пульса нет, – сказал он.

Танака протянул правую руку и коснулся ее шеи.

Я решительно подошел ближе и взял Харуми за левое запястье. Это, без сомнения, была рука мертвого человека. Как это лучше объяснить? Можно, наверное, сказать, что ощущение было такое, будто держишь тяжелый кусок мяса. Если человек живой, даже когда он спит или без сознания, вы почувствуете какую-то реакцию. Но тело Харуми не подавало никаких сигналов. Это был просто тяжелый предмет. Словно для того, чтобы подтвердить, что человек был жив всего минуту назад, рука оставалась еще слегка теплой. Но, наверное, под влиянием воздуха с улицы она быстро холодела прямо под моими пальцами. Свидетельство безвозвратно уходящей жизни.

– Ладно, в любом случае зафиксируйте место происшествия, – грозно крикнул Судзуки.

Его раздражало, что убийство произошло, несмотря на присутствие в доме его полицейских.

– И чтобы никто не касался трупа!

Он грубо оттолкнул мою руку.

Тело женщины медленно положили обратно на татами, и я увидел, что веки ее открыты, белки глаз закатились, а из слегка приоткрытых губ капает слюна.

Только тут я заметил, что четырехлетняя Юки плачет на руках у матери, сидящей на татами в углу комнаты.

Снова прозвенел колокол. Этот звук отозвался глубоко в моем мозгу, и мне показалось, что он мгновенно заморозил мои мысли. Голова, которая и так не особенно напряженно работала, совершенно опустела, и я почувствовал усталость.

Меня снова охватило отчаяние. Но это было лишь мгновение, а когда оно прошло, мое тело начало непроизвольно дрожать. Я находился в состоянии сильного смятения, как физического, так и морального.

«Я ничего не могу понять!» – кричало мое подсознание.

Что, черт возьми, происходит? Меня привезли из Иокогамы в эту глухую деревню в Окаяме, и я даже не успел перевести дух, как произошла череда необъяснимых событий. Даже в ночном кошмаре не бывает такого наплыва ужасных происшествий. Я не мог ни о чем думать спокойно. Что же это такое? Неужели все происходит на самом деле?

– Вы можете рассказать, что случилось? Как все это произошло? – Судзуки отрывисто задавал вопросы матери ребенка. Несмотря на смуглую кожу, ее лицо заметно побледнело.

– Я даже не знаю, что произошло. Харуми играла с Юки, а в шесть часов я стала молиться у этого алтаря. Харуми и Юки держали меня за руки, а потом Харуми упала на нас с Юки.

– Выстрел слышали? – почти крикнул Фукуи.

– Выстрел? – с удивлением спросила мать. – Какой выстрел?

– В нее стреляли, вот сюда, – Судзуки раздраженно ткнул указательным пальцем в свою лысеющую макушку.

– Стреляли в Харуми?

– Да, стреляли. Вот почему я спрашиваю, слышали ли вы выстрел.

– Нет, совсем ничего не слышала.