Читаем без скачивания Плач к небесам - Энн Райс

– Входи же! – снова послышался шепот.

И Тонио шагнул вперед, толкнув дверь пальцами левой руки.

У другого конца большого, в полный рост, зеркала горела свеча. Повсюду на крючках висели костюмы, стояли деревянные болванки с натянутыми на них париками, валялись кучи туфель. А позвал его не кто иной, как Доменико, который быстро закрыл за ним дверь и задвинул засов.

Тонио не отрывал пальцев от ручки кинжала. Но вскоре увидел, что в комнате больше никого нет.

– Мне нужно идти, – сказал он, отводя глаза от той крошечной складки плоти, что создавала совершенную иллюзию женской груди.

Доменико поджидал Тонио у двери, и в полутьме его лицо казалось светящимся и нежным. Когда он улыбнулся, ямочки на щеках стали более глубокими, свет заиграл на скулах, и, когда он заговорил, его голос, хрипловатый и ласкающий, был голосом женщины.

– Не бойся его, – прошептал он.

Тонио невольно отступил. Сердце бешено билось в груди.

– Не бояться кого? – спросил он.

– Лоренцо, разумеется, – отвечал хрипловатый бархатный голос. – Я не позволю ему навредить тебе.

– Не приближайся ко мне! – резко сказал Тонио. И отступил еще на шаг.

Но Доменико лишь улыбнулся, и его голова немного склонилась влево, так что белые напудренные волосы перекинулись через плечо на выступающую грудь.

– Так это меня ты боишься?

Тонио в смущении отвел глаза.

– Мне нужно выйти отсюда, – сказал он.

Доменико соблазнительно вздохнул. А потом неожиданно обнял Тонио обеими руками, прижался к нему.

Тонио, намереваясь взять свечу, сделал неосторожный шаг к зеркалу, потерял равновесие и инстинктивно отдернул руку.

– Ты боишься меня, – шептал Доменико.

– Я не понимаю, чего ты хочешь! – твердил Тонио.

– Ах, зато я знаю, чего хочешь ты! Почему ты боишься это сделать?

Тонио хотел было покачать головой, но тут глянул в глаза Доменико. Было просто невероятно, что под этой очаровательной оболочкой существовало что-то мужское. А когда он увидел губы, влажные, приоткрытые, тянущиеся к нему, то закрыл глаза, пытаясь отстраниться. Конечно, он мог бы одним ударом кулака отбросить это создание на пол и все же отступал, поддавался, словно мог сгореть на месте.

Он почувствовал, как Доменико прижимается к нему всем телом, ощутил изгиб его бедра под атласной юбкой, увидел, как рука мальчика тянется к переднему краю его бриджей.

Его первым побуждением было ударить по этой руке. Но тут лицо мальчика коснулось его лица, и он почувствовал на щеке его ресницы в тот самый момент, когда рука Доменико нашла его мужской орган и, поглаживая его, заставила воспрянуть.

Тонио был так потрясен, что чуть не ударил это создание.

Но вместо этого снова закрыл глаза. И когда Доменико поцеловал его, он почувствовал, как пробуждается в нем страсть. Между тем дерзкая рука нашарила в ткани щель и выпустила на свободу его орган. Мальчик издал какой-то короткий возглас, едва взглянув на его длину, а потом, вновь подняв лицо, принялся целовать Тонио грубо, раздвигая губы, вытягивая дыхание из него и вливая в него свое дыхание, в то время как его руки придавали форму и твердость тому, что держали столь крепко.

Тонио сам не заметил, как его собственная рука проникла под платье Доменико, однако когда он нащупал там маленький твердый орган, то тут же отпрянул, словно коснулся чего-то обжигающе горячего, а Доменико снова поцеловал его.

В какой-то миг они оба оказались на коленях, и тогда Доменико лег под Тонио на каменный пол и предложил ему себя кверху лицом, как женщина.

Это было тесно, ох, так тесно и так похоже на женщину, но гораздо теснее у самого входа и грубо, так что он заскрипел зубами и издал ужасный стон сквозь зубы. Он наносил все более и более твердые удары, пока не достиг оргазма и не перевалился на пол, весь дрожа.

Он сам не заметил, как отполз в сторону, но вот оказалось, что он уже сидит у зеркала и смотрит на девушку на полу, как она поднимается, лениво и грациозно, и встает над ним.

Тонио был настолько ошеломлен, что не мог говорить. Все случилось так быстро и было так похоже на то, что уже испытывал он раньше, без малейшей разницы! Он ощутил неосознанное желание подняться, схватить эту фигурку в объятия и осыпать ее поцелуями, съесть ее поцелуями.

А еще сорвать с груди эту красную ленточку и посмотреть, что же там, под нею!

Но Доменико уже расстегивал платье. Оно упало к его ногам. Увидев тонкую газовую рубашку, Тонио вздрогнул. Но рубашка тоже упала на пол, а большой белый парик был снят и отложен в сторону, и Доменико тряхнул влажными черными кудрями, высвобождая их вполне мужским жестом.

Тонио уставился на него во все глаза. Его тело не было телом женщины, совсем нет, но оно, конечно, не было и телом мужчины.

Грудь была плоской. Лишь объем легких придавал ей полную форму, и кожа, как и везде, была очень красивой. А короткий, но довольно толстый и твердый пенис явно жаждал получить то, что ему было доступно. Но самым загадочным во всем этом было то, что темные волосы вокруг него росли как у женщины, то есть не беспорядочно поднимаясь вверх по животу, а в форме перевернутого треугольника, с ровной верхней линией, словно проведенной с помощью бритвы. Это в точности было похоже на женский лобок!

Все в Доменико возбуждало Тонио: прекрасная кожа, тонкие, изящные ноги, красивое лицо с остатками грима и пышные темные волосы, ниспадающие на спину, как у тех больших мраморных ангелов.

И вот это неземное создание опустилось на колени.

Тонио отвернулся.

– Ты думаешь, я хочу от тебя то, что ты не можешь мне дать? – прошептал Доменико. – Возьми меня снова, и на этот раз на жестком полу, чтобы подо мной не было ничего, кроме твоей руки, – сказал он и лег лицом к полу, привлекая Тонио на себя сверху.

Тонио поднялся и посмотрел вниз, на маленькие ягодицы. Его захватило воспоминание о том тугом отверстии и о тепле внутри его. И, неожиданно для себя самого, он взгромоздился на это голое тело, ощутив его наготу сквозь грубую материю своей одежды, и впился зубами в нежную плоть шеи, когда Доменико подтянул его правую руку под свой гладкий живот и положил на его ладонь свой толстый, твердый член.

Тонио чувствовал, как напрягается его тело. Он задыхался. Теперь он снова был внутри мальчика и скакал на нем, нанося один яростный удар за другим. Он крепко держал его член, терзал его, дергал его так, словно хотел оторвать, а мальчик стонал на холодном полу, и когда Тонио достиг пика наслаждения, он почувствовал, как и Доменико под ним содрогнулся в оргазме.

Тонио откинулся в сторону и лег на спину в полном изнеможении.

Когда он открыл глаза, Доменико стоял перед ним полностью одетый, в алом плаще, наброшенном на плечо.

– Давай же вставай, нас уже зовут! – улыбнулся он. – А тебе еще надо снять грим!

Тонио почти не слышал его. Ему казалось, что перед ним женщина в мужской одежде, а перед этим он был мужчиной в одежде женщины. Опершись на локоть, Тонио приподнялся и попытался что-то сказать, но не смог.

Сумбур в голове нельзя было назвать раздумьями. А то, что он чувствовал, не было счастьем. Но это оказалось самым сильным облегчением, которое он когда-либо испытывал в жизни. Он молча сделал все, что советовал ему Доменико.

В темноте кареты, всю дорогу до дома графини Ламберти, расположенного на дороге в Сорренто, он покрывал Доменико поцелуями. А когда мальчик засунул руку ему в штаны и нащупал тот самый шрам за его членом, Тонио сдержался и не ударил его. Сдержался, потому что с легкостью мог сокрушить Доменико голыми руками, ибо тот сам хотел быть смятым, раздавленным всей тяжестью тела Тонио, жаждал, чтобы им обладали, – даже здесь, в этой тряской карете.

А в конце этой долгой ночи Тонио снова увидел ту юную светловолосую женщину, которую и в прошлый раз встретил в доме графини, в пустом зале столовой. Теперь она вовсе не была так грустна, как тогда. Совсем напротив. Танцуя, она смеялась и разговаривала со своим партнером. Когда она двигалась, приподнимая сразу все свои голубые юбки, встряхивая золотистыми волосами, небрежно усыпанными беленькими цветочками, ее острые маленькие плечи, столь мило скругленные, придавали ей веселое, почти беспечное изящество.

Но когда их глаза встретились, Тонио отвел взгляд. Именно в эту ночь, единственную из всех ночей, он не хотел видеть здесь эту женщину. Он не помнил, что у нее такая чудесная шея или что ее груди так красиво подхвачены корсажем, и теперь, глядя на то, как голубая ткань плотно охватывает ее тонкую талию, непроизвольно стиснул зубы. Ему казалось, что он слышит ее голос среди множества других голосов. Но она скромно отвела взгляд, словно на миг задумалась о чем-то. Незнакомка выглядела теперь так же, как в прошлый раз, почти печальной, и ему отчаянно захотелось поговорить с ней.

Он тут же представил себе, как они окажутся где-нибудь вдвоем и он объяснит ей, что вовсе не груб и не неучтив, что он не имел намерения оскорбить ее. «Мне страшно повезло, – подумал он, – а то бы теперь уже два человека хотели отомстить мне – Лоренцо и отец этой девушки!»