Читаем без скачивания Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве - Татьяна Таирова-Яковлева

Если бы Выговскому удалось добиться булавы, то при союзе с татарами он мог бы гораздо настойчивее добиваться от поляков принятия изначального Гадячского договора. Но поляки предприняли все меры, чтобы не дать Юрию Хмельницкому отказаться от булавы, а Выговский никогда особенно не был популярен среди старшины и казаков – и проиграл. Его могло утешить лишь то, что в результате огромных усилий в организации польского похода он отомстил Цицуре, а также вернул из плена любимую жену.

Обиженный Выговский покинул Украину и уехал в свои владения, напоследок предупредив Юрия, «чтобы он от ляхов берегся и ни в чом им не верил»141. В марте 1661 года он уже как мирный обыватель принимал участие в работе Житомирского сеймика. Депутаты сеймика просили сейм подтвердить Ивану Выговскому, «воеводе и генералу земель киевских», пожалование ему Бара и Любомля. При этом заявлялось, что «только враг отечества не признает, что ясновельможный его милость пан Ян на Баре и Любомле Выговский, воевода киевский, староста чигиринский – главная причина успокоения казаков и возвращения их к прежнему подданству, что есть огромный успех Речи Посполитой»142.

Кипучая натура Выговского не могла долго оставаться без дела и безразлично взирать на смуты, раздиравшие его детище – Украинское гетманство. Его стараниями в инструкцию на сейм попали требования, «чтобы религия греческая стародавняя, не униатская, имела полную свободу в землях коронных и Великого княжества Литовского по правам и свободам стародавним», чтобы от униатов были отобраны монастыри, церкви, имущество, епископства и архимандритства и возвращены православным. Кроме того, под его давлением была написана грамота к царю с просьбой освободить Ивана Нечая, соратника Выговского, сосланного в Сибирь143.

Поляки побаивались, что Выговский «замышляет уже вступить на гетманство Запорожское: чтобы он не задумал образовать для себя удельного владения из Украйны, под покровительством Турции»144. Уже в январе 1662 года Выговскому приходилось оправдываться перед поляками за свои контакты с казаками. Тем не менее летом Выговский провел ряд встреч с Юрием Хмельницким.

Надо признать, что «Ян на Баре и Любомле Выговский», воевода Киевский и сенатор Речи Посполитой, имел все возможности жить безбедной жизнью польского магната. Мог, но не воспользовался этим. Конечно, честолюбие всегда было побудительной силой его поступков. Однако эти амбиции заставили его вернуться к активной украинской политике в самый сложный для Украинского гетманства период, в момент, когда Украина раскололась на две части, каждую из которых возглавляли эгоистичные авантюристы-гетманы: Тетеря (сменивший в январе 1663 года Ю. Хмельницкого и выбравший Варшаву в качестве патрона) и Брюховецкий (избравший Москву).

Эта трагическая ситуация не могла оставить равнодушными старых соратников Хмельницкого, и они попытались изменить ее. В данных условиях они просто обязаны были объединиться, забыв разногласия и взаимные обиды. Все патриотично настроенные старшины приняли деятельное участие в попытках спасти творение Хмельницкого – единое Украинское гетманство, и большинство из них погибло в этой борьбе. Все, начиная с Выговского, что, безусловно, делает ему честь.

Восстание спланировали на тот момент, когда вся польско-литовская армия во главе с королем должна была вступить в пределы Левобережной Украины, начиная поход на Москву. Союзное полякам Правобережное казацкое войско шло под предводительством Ивана Богуна, знаменитого полковника периода восстания Хмельницкого, друга и сторонника Выговского. Левобережные города с готовностью сдавались Богуну, который оставлял в этих городах лишь небольшие польские гарнизоны. Как только польско-украинские войска завязли в осаде Глухова, по всему Левобережью вспыхнули восстания, а польские гарнизоны были уничтожены. Богун имел контакты с Левобережным гетманом и. Брюховецким и командующим русскими войсками Г.Г. Ромодановским.

Другой мятеж начался на Правобережье. Восставшие Правобережные старшины разгромили польские гарнизоны в Лисянке, Ставищах и Белой Церкви. В их распоряжении имелось до тридцати тысяч казаков. Правобережные повстанцы находились в тесном контакте с запорожским атаманом Иваном Сирко, а через него с Левобережным гетманом и. Брюховецким и Москвой.

И все это происходило под именем Выговского, которого прочили на роль нового гетмана. Восставшие даже попытались взять Чигирин и свергнуть Правобережного гетмана П. Тетерю. Когда полякам удалось поймать некоторых казацких лидеров, все они подтвердили лидерство Выговского и его тесный контакт с Запорожьем.

Сирко представлял собой третью часть движения (наряду с казаками Богуна и Правобережными повстанцами). Он и его запорожские казаки, следуя указаниям Выговского, занимались активными нападениями на южные границы Польши. Утверждали даже, что посланцы Сирко имели аудиенцию с Выговским, и тот поклялся на Евангелии бороться за веру и «воевать ляхов»145.

В ряды восставших были вовлечены многие известные со времен Богдана казацкие лидеры: П. Дорошенко, О. Гоголь, Г. Гуляницкий, Киевский митрополит Иосиф Тукальский. Юрий Хмельницкий оставил монастырь и вел активные действия с казацкими полковниками. Не осталась в стороне даже Елена, дочь Богдана Хмельницкого, женщина с сильным характером, выступившая против собственного мужа, гетмана Тетери146.

Почему все они, восставшие лидеры казаков, снова рассматривали Ивана Выговского как кандидата на пост единого гетмана Украины? Это после его свержения в 1659 году, провала на выборах в 1660? Видимо, в 1664 году, в период разгара Руины, после того как Украина претерпела жестокие опустошения от польских и от русских войск, только фигура лучшего друга и советника Богдана Хмельницкого могла объединить два берега, две части гетманства.

В любом случае, Выговский покинул свой обжитой, уютный и безопасный Бар и выступил в район Белой Церкви. Он отправился в район, где происходили главные события восстания. Вероятно, именно в тот момент Выговский и произнес свою знаменитую фразу: «Продам Бар и Руду, i заграю Ляхам в дуду – будуть вони плясати i Виговського вспоминати»147. Дошло до того, что поручик его хоругви вписывал в «казацкий реестр» крепостных крестьян польских владельцев, возрождая времена восстания Хмельницкого.

Пожалуй, это был единственный случай в жизни Выговского, когда он действовал не как политик и дипломат, но как настоящий казацкий лидер. Он не лукавил и не притворялся. Сломя голову, с каким-то отчаянным задором он рванулся в бой. Это, как оказалось, было ошибкой. Выговский не был силен в военных предприятиях и поэтому потерпел поражение.