Читаем без скачивания Дети, сотканные ветром. 2 - Артём Ерёмин

Торговец откашлялся и когда вновь заговорил, то придал голосу старческое кряхтение:

– Купите платочки, дитятки. Нынче скорбный день, помяните наших Праотцов и Праматерей, сгинувших в Расколе. И сжальтесь над их потомками, которым уготовано прозябать на Осколках не одну жизнь… С вас златый, дитятки.

Лев покопался в кармане и вытащил позолоченную монету. Сомнение развеял еле заметный кивок Игната. Довольный торговец раскатал рулон чёрной ткани и острейшим ножом вырезал три широких куска.

– Держите, дитятки, – протянув Льву платок, торговец добавил: – Ладный ты трубочист, раз лазишь по Трезубцу. И в Улье нужны такие пчёлки.

– Не всем по нраву мёд, почтенный, – Игнат легко положил руку на плечо трубочисту, и тот ощутил его желание уйти как можно скорее. – Благослови вас Праотцы.

Лев внезапно понял, что к торговцу он испытывал неприязнь, несмотря на его добродушный вид и уважительный тон Игната.

Забрав платки, ребята направились дальше.

– Дороговато за клочок ткани, – скривился Вий.

– Почти даром за проход до старой мельницы, – отрезал Игнат.

Ребята повязали платки на лице по примеру жителей Вод. Они уберегали дыхание от пепла.

– Так, где вы оба выучили язык офени? – возбуждённо спросил Вий. – Игнат понятно, но ты, Лев…

Игнат резко остановился:

– О таком не спрашивают. Никого и никогда.

Он ткнул пальцем в грудь Льва. Его очень насторожило то, что тот заговорил с торговцем. Лев в который раз зарёкся держать рот на замке. Незаменимая способность янтаря к пониманию любых языков впервые могла навести беду.

– Прости, Игнат, – трубочист не знал в точности, за что желал извиниться.

Игнат сдвинул брови, под маской явно пряталась пристыженная улыбка. К нему как будто вернулась прежняя ответственность перед вьюнами.

– Проехали, – махнул он рукой. – Благодаря твоей связи с офени нас пропустили дальше.

После торговой площади улочки начали петлять и водить кругами. Некоторые из них заканчивались тупиками, а другие – завалами, напоминающими баррикады. Тогда ребята поднимались выше. Верхние ярусы походили на привычные жилые кварталы. Лев замечал в окнах жилищ любопытных детишек, которых родители не выпустили порезвиться под пеплом. Видел с десяток лунси, молчаливо окруживших подобие самовара. Даже пару представителей народа чуди, те копались в грибных теплицах.

Более никто не мешал им пройти, однако Игнат сделался настороженным. Почувствовав настрой провожатого, Вий повременил с расспросами.

По хлипкому навесному мостику юноши перебрались к последнему дому, за ним раскинулся пустырь с единственным сооружением. Бесформенную старую мельницу соседние здания обступали на почтительном расстоянии. При всей нехватки земли в Сточных водах никто не желал соседства с мастером блюстителей.

– Входа не видно, – заметил Вий.

– В том и загвоздка, – сообщил Игнат. – Затворник не жалует незваных гостей. Ему и без властных друзей по силам себя защитить. Надеюсь, Лев, ты знаешь, что делаешь.

– Надеюсь, – ответил трубочист. – Наверное, мне лучше идти одному.

– Само собой!

– Ага!

Ребята рассмеялись, их продолжительный смех послужил выбросом накопленного за поход напряжения. Друзья пожелали удачи, и Лев по хлипкой лестнице спустился на землю.

Вокруг старой мельницы не росли деревья, в точности, как у замков вырубали леса, чтобы заранее видеть приближение врага. Или из-за злых чар здесь всё живое вымерло. Мозг Льва предательски придумывал новые опасности.

Приблизившись к строению, заросшему мхом, мальчик вспомнил рассказ Бабы Яры о том, что на месте города когда-то золотились поля хлеба. Прошли те времена: лопасти мельницы давно сгнили, а здешний люд утоляет голод «трухой».

Мальчик обошёл основание здания два раза и не нашёл двери, в которую бы постучал. Сапоги промокли, нос забит соплями и пеплом, но Лев не думал отступать. Он различил на стене более молодую кладку и протянул к ней кулак. Янтарь кольнул жаром, и раздался скрежет. Кирпичи разошлись по сторонам, лишь бы не соприкасаться с кожей мальчика. Лев попёр напролом и образовал проход. Ещё шаг, и стена вновь срослась за спиной мальчика.

Темнота и тишина окутали гостя. Лев дрожавшими руками высвободил янтарь, но тот не откликнулся его воле.

– Нет, нет, нет, – испуг пронзил мальчика с головы до пят.

Все его приказы, словно натыкались на невидимую преграду. Лев напрасно тряс янтарь, прижимал к груди – камень не отзывался.

Залежный воздух давил, так что колени подгибались. Уже на пороге паники мальчик услышал шаги. По винтовой лестнице к нему спускался свет обычной свечи.

Шёпот стекал сверху, и чем ясней он становился, тем непонятнее его язык. Человек со свечой остановился на втором этаже. Тени укрывали его лицо, и только покачивания поблескивающих украшений выдавало то, что он сам пытался рассмотреть гостя.

– … ... …?!! – обратились ко Льву.

– Не понимаю вас, сударь, – отозвался мальчик и с опозданием догадался, что говорит на родном языке.

– …? .... … ...!

Лев долгие секунды просто хлопал ртом.

– … … ..., – задумчиво произнесли.

– Сударь, я… Даже со второй попытки мальчик не осилил речь чаровника.

– …… …! – воскликнул мужчина и хлопнул в ладоши.

Свеча потухла. На Льва опустилась звенящая волна. Внутри янтаря нерешительно загорелась искра, и постепенно свет расширился, залив первый этаж мельницы.

– С возвращением, – поприветствовал человек.

– Сударь, мы разве встречались? – спросил Лев, и к его облегчению собеседник его понял.

– Впервые вижу тебя, дитя. Но ты несёшь на себе знакомого мне путешественника по мирам и времени. Твой блюститель не раз посещал меня. Иначе