Читаем без скачивания Из переписки Владимира Набокова и Эдмонда Уилсона - Владимир Набоков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Елена шлет привет вам обоим.
Всегда твой
ЭУ.
__________________________Итака, Нью-Йорк
24 марта 1958
Дорогой Кролик,
твой очерк о Тоилэ, Т. С.{283} [Т. С. Элиоте. — А. Л.] совершенно замечателен. Это одно из твоих самых лучших эссе — ясное, ядовитое, мудрое. Насколько я понимаю, ты по-прежнему высокого мнения о нем как о поэте, но я не могу с тобой согласиться, когда ты говоришь, что его стихи застревают у тебя в голове — в моей голове они никогда не застревали, мне он никогда не нравился. Но зато ты проколол созревший янтарный прыщ, и теперь образ Элиота изменится навсегда.
Нахожусь в ужасающей запарке, но мне хотелось черкнуть тебе пару слов в знак привязанности и высокой оценки твоего эссе.
Твой
В.
1959
Для передачи: Патнем
210 Мэдисон-авеню
Нью-Йорк 16, Нью-Йорк
2 марта 1959
Дорогой Кролик,
после нескончаемых проволочек мы наконец покинули Итаку — на один год. Я бы ни за что не бросил своих студентов, не найди я человека (Герберта Голда,{284} молодого писателя), который будет вместо меня читать оба курса: европейские шедевры и русскую литературу. В Нью-Йорке мы собираемся пробыть до середины марта, а потом покатим на юго-запад, в Аризону. Осенью же думаем на пару месяцев ступить на древние парапеты Европы.{285}
Есть ли у нас шанс где-нибудь повидаться с вами в ближайшем будущем? Мы совершенно неожиданно узнали, что Елена и близнецы в городе, позвонили ей в «Алгонкин», но она уже уехала.
В начале письма посылаю тебе свой адрес. Связаться со мной можно и через Дмитрия, его телефон: Лицеум 5–05–16.
Мой Онегин (одиннадцать папок, 3000 страниц на машинке) сначала отправился в «Корнелл юниверсити пресс». Там рукопись начали было готовить к печати и уже взялись за квадратные скобки, когда совершенно неприемлемый пункт договора{286} вынудил меня забрать у них бедного своего монстра. Сейчас он уже в другом издательстве.
Тружусь не покладая рук над своим «Discourse on Igor's Campaign»,[233] который когда-то перевел, а теперь переиначил. Комментарий к нему унаследовал онегинский ген и грозит превратиться в еще одного мастодонта. Надеюсь, однако, дойти с ним до финиша. Россия никогда не сможет расплатиться со мной сполна.
Черкни мне пару слов. Вера вместе со мной приветствует тебя и Елену.
Сердечно,
В.
__________________________Уэллфлит, Кейп-Код
Массачусетс
11 марта 1959
Дорогой Володя,
я как раз собирался у тебя спросить, читал ли ты о прекомичнейших похождениях «Лолиты» в Англии.{287} Думаю, что читал, ведь библиотека Корнелла в твоем распоряжении; если же не читал, пришлю тебе вырезки из газет. История с выборами в Борнмуте выглядит так, словно ее сочинил Комптон Маккензи{288} или Ивлин Во. К сожалению, до конца апреля мы в Нью-Йорк не попадем. Рад слышать, что ты берешь годовой отпуск. Я бы сказал, что отпуск ты заслужил пожизненный. <…>
Всегда твой
Э.
1960
Отель «Астория»
Авеню Карно
Ментона, Франция
19 января 1960
Эдмунду Уилсону
Английское отделение
Гарвардский университет
Кембридж, Масс, США
Дорогой Кролик,
прожив четыре довольно безумных месяца в Европе, мы собираемся домой. 19 февраля поднимемся на палубу «Соединенных Штатов», по приезде два-три дня проведем в Нью-Йорке, откуда отправимся в Лос-Анджелес, где планируем пробыть как минимум полгода.
Мы съездили в Женеву, где живет моя сестра{289} (которую я не видел с 1937 года), побывали в Париже и Лондоне, где у меня были дела в связи с изданием моей книги. Пожили в Риме и Милане. Доехали до самой Таормины, жуткого городишки на Сицилии. Безуспешно пытались снять квартиру в Нерви, Рапалло, Лугано и Сан-Ремо, и, наконец, нашлось жилье в Ментоне.
Дмитрий продолжает учиться в Милане; к нему мы собираемся поехать осенью. Самый лучший сейчас французский писатель — Роб-Грийе, с которым мы познакомились в Париже. Многие французские критики по непонятной мне причине объединяют его со всевозможными Бюторами и Саррот. В Англии, как в России в 60-е годы прошлого века, имеется мощная когорта критиков, интересующихся в основном невыразительной литературой социального анализа; во Франции же мода на социальную проблематику, судя по всему, сходит на нет. Кембриджский университет (где я выступал с лекцией) показался мне безнадежно провинциальным по сравнению с университетами американскими.
Надеемся, что в Кембридже, штат Массачусетс, тебе нравится. Ты получил экземпляр «Приглашения на казнь»,{290} который я просил тебе переслать? Когда и где мы увидимся с Еленой и тобой?
По этому адресу в Ментоне мы пробудем до 15 февраля. Дай о себе знать.
Вера шлет привет.
Всегда твой
В.
Владимир Набоков.
__________________________[Ответ Уилсона набросан на обороте набоковского письма.]
Дорогой Володя,
наш адрес: 12 Хильярд-стрит, Кембридж, телефон: Троубридж 6—8179. Вы не сможете у нас остановиться? Судя по тому, что направляешься ты в Голливуд, «Лолита» попадет в кино. Ты читал «Zazie dans le Métro»[234] Кено, книгу, которую сочли французским ответом на «Лолиту»? Если нет — прочти, хотя она страдает некоторой вычурностью, присущей некоторым французским писателям: Жироду, Эме, Ануйю и прочим.
Привет Вере.
Всегда твой
ЭУ.
__________________________2088 Мандевилл-кеньон-роуд
Лос-Анджелес 49, Калифорния
5 апреля 1960
Дорогой Кролик,
мы — в Лос-Анджелесе, где сняли прелестный дом в цветущем каньоне, полном отличных бабочек. Живем очень тихо. Занят в основном сценарием,{291} а также чтением корректур: «Онегина», «Слова о полку Игореве» и перевода Dara, выполненного Дмитрием.
Над сценарием [«Лолиты». — А. Л.] буду трудиться до августа или сентября, после чего вновь поплывем в Европу. В прелестном безмятежном Лос-Анджелесе чувствую себя счастливым и отдохнувшим. Как было бы хорошо, если бы вы с Еленой смогли у нас побывать.
Да, от «Zazie dans le Métro» я в восторге.{292} Это настоящий шедевр в своем причудливом жанре. (А разве не причудливо всякое искусство — от Шекспира до Джойса?) За последнее время прочел несколько довольно скверных книг. Пальма первенства принадлежит, пожалуй, посредственному гротескному творению Колина Уилсона{293} «Обряд в темноте».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
