Читаем без скачивания Чужой для всех. Книга 3. - Rein Oberst

58-ой танковый корпус, составляющий северное крыло наступающей армии, 21-ой танковой дивизией устремлен на городок Марш, с целью выхода на мост в городе Намюр. Прикрывают город части 7-ого американского корпуса и 30-го британского корпуса.

Эту информацию даю для ознакомления с боевой обстановкой в том месте, где нам придется работать. Предположительно к 18-19 декабря передовые части танковых корпусов подойдут к реке. С юга атакуют Динан в районе скалы Баярд танки 2-ой дивизии полковника Майнрада фон Лаухерта. С севера в районе Цитадели атакуют танки 12 дивизии СС бригадефюрера Хуго Крааса. Они прорываются через Мон-Готье и Лиру со стороны Рошфора. Наша задача следующая, — Франц оторвался от карты взглянул на офицеров. Русские слушали внимательно. Лица сосредоточены, даже Шлинке не бузил. Это понравилось Францу. Он порадовался, что согласился с Клаусом наградить русских офицеров за мужество и доблесть в боях во время операции. — Наша задача следующая,— повторил фразу Ольбрихт, глядя русским офицерам в глаза: — Проникнуть на мост в районе бельгийского городка Динана, разминировать его и удержать до прибытия основных штурмовых сил. Время на разработку операции и подготовку одни сутки. Возражения не принимаются. Вот этот мост. Франц развернулся к карте и указкой показал Динан.

Взгляды офицеров устремились на маленький бельгийский городок. Задуматься было над чем. Коноплев нервно забарабанил по столу. Новосельцев застыл в раздумье. Михаил Дедушкин пожав плечами, глянул недоуменно на Киселева. Майор Смерш откинулся на спинку стула и, почесывая двухдневную щетину, холодно произнес: — В общем, господин подполковник, получается, как у нас в анекдоте: — Всю ночь гулять, а к утру родить?

Лоб Франца сморщился. Он думал над фразой. — Я вас не понял Шлинке, повторите, что вы сказали? — в интонации немца робкий протест.

— И не поймете, Ольбрихт. Куда вам, немцам, постичь наш великий и могучий. Я сказал, что мы выполним задачу, но хватит ли у Германии золотого запаса, чтобы расплатится за жизни русских, погибших в войне из-за вашего дребаного фюрера?

Ольбрихт стоял и хлопал глазами. Он не знал, что ответить офицеру Смерш.

Но вдруг его губы зашевелились и полились слова, которые ошеломили русских командиров.

— Германия будет стыдиться того часа, когда к власти пришел Адольф Гитлер с теорией нацизма, — говорил Клаус голосом Франца. — Будет расплачиваться за то горе и страдания, которые принес немецкий фашизм русскому и другим народам. Но это произойдёт в будущем времени. Впереди общая победа Красной Армии и немецких сил национального возрождения. Давайте, господа, вести разговор, исходя из ситуации дня сегодняшнего. Товарищ Сталин и Советы ждут разгрома англо-американских войск на Западном театре военных действий. Это позволит России диктовать США и Англии свои условия на Ялтинской конференции трех государств в феврале 1945 года. Итоги конференции превзойдут ожидания русской стороны. Поэтому, докажите товарищу Берия, на что вы способны, чтобы ему не пришлось краснеть перед товарищем Сталиным. Пока вы обдумываете мои слова я достану карту Динана.

Русские офицеры застыли в изумлении. Даже майор Киселев молчал. Бледность лица и пульсация височной вены, говорили о невероятном волнении и растерянности офицера Смерш.

Щелкнул замок сейфа. Посредине стола легла небольших размеров местная карта бельгийского городка Динана, расположенного среди невысоких остроконечных скал на правом берегу Мааса в провинции Намюр. Городка, с населением в пять тысяч человек, имеющего всего две основные улицы: — одна — круто спускающаяся с юго-востока по заросшей скалистой возвышенности через центр к мосту, вторая — набережная.

— Ожили, товарищи красные офицеры? Смотрим карту, — Франц улыбался. Он был доволен помощью друга.

— Это невероятно! — прохрипел наконец Шлинке. — Господин Ольбрихт, откуда у вас эти сведения?

— Господин подполковник, поговорить на эту тему разумнее: тэт-а-тэт. Сейчас важнее другое. Вы согласны работать со мной или нет?

Шлинке замялся, мгновенно пошла мыслительная работа. — Нужно оперативно связаться с Москвой, доложить архиважную новость. Ольбрихту стала известна правительственная секретная информация. Он враг, полностью доверять ему нельзя. Нужно срочно истребовать для руководства инструкцию. Но такой возможности нет. Послать радиограмму Альфреду? Ждать вестей из Москвы? На это понадобиться неделя. Что делать? Хотя, что собственно, он теряет? Свою жизнь он давно не бережет, а чужие — тем паче. Выйдет сухим из операции, доложит в Москву обо всем. Выкрутится и в этот раз'.

Тишину разорвал голос Новосельцева: — Штрафбат готов участвовать в операции.

— Я подтверждаю слова комбата, — произнес вслед за капитаном худой, нескладный начштаба Коноплев.

— А вы, Шлинке, что скажете?

— Мы? — Киселев поднял голову, усмехнулся, съязвил: — Мы как все, господин подполковник. Мы не можем подводить товарища Берия. Записывайте нас в разведку.

— Замечательно! Просто замечательно, что вы поверили мне, — повеселел Франц. — Как у вас говориться: — 'Тянем-потянем, вытянем репку'. Да, господа красные командиры? Прошу к карте Динана...

Разведчики устало подошли к краю леса. Дальше, метров триста до скалистого обрыва правобережья Мааса, рос мелкий кустарник. Кое-где тянулись ввысь молодые грабы и дубки.

— Все, добрались, делаем привал, — произнес тяжело Симаков, остановившись возле валежины. Американский ранец сброшен небрежно на снег. Автомат Томпсона прислонился к скользкому, некогда сваленному ветром, дереву. Начальник разведки присел отдышаться.

Судовцев остановился у вековой ели. На лапах, склонившихся к земле, лежали тяжелые шапки, недавно выпавшего снега. Окинув восхищенным взором рождественскую красавицу, разведчик загляделся. Ель стояла тихая, таинственная, покорная. — Как у нас зимой на Вологодчине, — подумалось ему. — Как там моя, Бакланка...? — В груди защемило от грустных воспоминаний, кровь прильнула к лицу, захотелось остро курить. Судовцев небрежно сорвал каску. Рукавом маскхалата стер грязные капли пота со лба, выдохнул: — Командир, курнуть бы?

— Я тебе курну, ползи наверх, наблюдаешь. Кстати, — Симаков хмыкнул, глядя на взъерошенного разведчика, — что башку оголил, демаскируешь позицию.

— Да это я так, вспомнилось, сейчас.

— Терпи, Судовцев, еще успеешь накуриться.

— Отдыхаем, да? — На валежину рядом с начальником присел смуглолицый разведчик. — А этот, великан, из группы Смерш, только посмотрел на часового, рукой провел по лицу, тот и обгадился. Глаза стали, как мандарины. Рот открыт, а говорить не может. Ну силища! И 'язык' готов и дорога свободна.