Читаем без скачивания Нежнее неба. Собрание стихотворений - Николай Минаев

А. А. Чумаченко («Да, милая Ада Артемьевна, да!…»)

Да, милая Ада Артемьевна, да!..Я в книгу вношу амфибрахии эти,Чтоб Вам они напоминали всегдаОб авторе их – правоверном поэте.

Я здесь заявляю без всяких прикрас,(Мне кажется шаг этот вовсе не ложен,)Что я с легким сердцем бываю у ВасИ по настоящему к Вам расположен.

С. А. Богадуровой («Скажу Вам правды не тая…»)

Надпись на книге

Скажу Вам правды не тая:Я вовсе завистью не ранен,Что я не Игорь Северянин,А Николай Минаев – я.

Я горожу свой огород,Мне дорога своя монета,Поверьте на слово, что этоНе плохо, а наоборот!

Дизе Худяковой («Чтобы жизнь была конфеткой…»)

В альбом

Чтобы жизнь была конфеткой,А не кашей и лапшой,Надо быть хорошей деткой,То есть паинькой большой.

Если будешь ты упряма,Непослушна и гневна, —Загрустим и я и мамаИ Раиса Дмитревна.

К. К. Барсову («Передо мной встает картина…»)

Надпись на книге

Предо мной встает картина:Ночь в Рублеве… Снег и мгла…Константин сын КонстантинаС этой книгой у стола.

И пускай бушует вьюга,Пусть глухая ночь темна,Книга – лучшая подруга,Если по-сердцу она!

Б. А. Садовскому («Не говори: «Печальный дан..»)

Не говори: «Печальный данМне жребий!..» И жалеть не надо,Что утащили чемодан,В котором пряталась «Прохлада».

Четырехстопный ямб простойСегодня я отполируюИ вышлю вместо книги той,Сию, такую же, вторую.

Надеюсь, что на этот разНе украдут ее в дороге,И что в традиционный час,Слегка помявшись на пороге

И попросив на питиеПочтарь Иван, а может Павел,Тебе, поэт, вручит ееПо всем статьям почтовых правил.

М. В. и Н. Ф. Шемшуриным («Пусть исчезли те года…»)

Пусть исчезли те года,Пусть те радости иссякли,Все же в памяти всегдаВаши детские спектакли.          Беспечально время шло,          Горизонт казался чистым,          Было ясно и тепло          Режиссерам и артистам.И театр ваш оценя,Детвора смеялась звонкоВидя с яствами меняВ славной роли поваренка.

Б. А. Садовскому («Вам, дядя Сони, Вам, поэт…»)

Б. А. Садовскому

Из коллективного письма

Вам, дядя Сони, Вам, поэт,Когда в моих глазах лилово,Я шлю лирический приветИз подмосковного Рублева.

Девочке – воспитательница («При поддержке бога Брамы…»)

Дизе Худяковой – Р. Д. Фиксен

В альбом.

При поддержке бога Брамы,Дизя, милый мой дружок,И по просьбе твоей мамыСочиняю я стишок.И хотя мне трудноватоМысль высказывать стихом,Я душой мягка как ватаИ пишу тебе в альбом.Мне бы легче было прозойИзложить свои мечты: —Будь же ты прекрасной розойВ блеске чудной красоты!..

Б. А. Садовскому («На эти строки нежно глядя…»)

На эти строки нежно глядя,Прими почтительный поклон,Мой новоиспеченный дядя —«Нижегородский Аполлон!»

Да будет благостен и светелТвой поэтический удел,Хотя ты к фраку страсть заметилВо мне, а к Соне проглядел.

Твоей поэмой мы пленялиДруг другу уши и умы,Но если бы тебя не зналиМогли обидеться бы мы.

Мы на тебя зубов не точим,Настолько пламенна любовьНас всех к тебе, но, между прочим,Поговорим о фраке вновь.

Кому он в наше время нужен?Ну, посуди, какой в нем прок,Когда на самый «тонный» ужинПрийти в чем хочешь не порок.

Когда на «пышном» юбилееТому на ком изящный фракПридется быть лицом алееЧем молодой вареный рак.

И даже – это факт! – для бракаТеперь в нем надобности нет:Я «окрутился» и без фракаС твоей племянницей, поэт!

«Ее стихи не ерунда…»

Ее стихи не ерунда,Они один из твердых знаковКонструктивистского «труда,Который всюду одинаков».

«Слегка полна, чуть-чуть томна…»

Слегка полна, чуть-чуть томна,Ланиты пудрит, красит губки;По виду женщина она,А по стихам – Есенин в юбке.

Разговор за шахматами («Пальмы… Пенистая брага…»)

Пальмы… Пенистая брага…И ехидно молвив: «Шах!..»Улыбнется ФедорагаКак афганский падишах.

И прикинувшись тихоней,Он прибавит: «Здесь, Ник-Ник,Ваш роман с лошадкой СонейНа глазах моих возник.

Мной, не кем иным, он начат,Вспомним, правды не тая,Познакомил я вас, значитВаше счастье это – я!..

И поэтому за эту,Прямо молвлю, благодать,Потрудитесь-ка поэтуЧто-нибудь такое дать!..»

Что в смущеньи я отвечуМатерому рифмачу?Чем ему за эту встречуЯ достойно отплачу?

И спустя две-три минуты,Отогнав его коней,Я воскликну: «Фу-ты, ну-ты!Иль забыли Вы о ней?!.

Иль не Вы любовью сладкойУпивались как виномНа Страстном бульваре с Адкой?!.»И возьму ладью слоном.

«Так какой еще наградыВы хотите от меня?Вы должны быть очень радыЖару Адского огня!

Впрочем, так как Вы мой ближнийИ солидное лицо,Я для Вас мгновенно в НижнийНакатаю письмецо.

Я велю вернуться Адке,И она моим словамВняв, сейчас же без оглядкиПрилетит в объятья к Вам!..»

Но над ходом понатужась,Неестественно лилов,Федорага в дикий ужасВдруг впадет от этих слов.

Точно кто-то вместо пиваНапоил его водой,Затрясет он некрасивоЗнаменитой бородой.

Что-то буркнет он невнятноИ вздохнет как автомат,Ну, а я ему, понятно,В этот миг устрою мат.

Воспоминания Н. Н. Минаева («В будке теплой от трамвая…»)