Читаем без скачивания От войны до войны - Вера Камша

– Вы, матушка, сами отослали меня в Лаик и больше не можете мне приказывать! – Вот и все. У него нет отца, сейчас не будет и матери. – У меня есть эр, у меня есть король, моя верность и моя Честь принадлежат им. Повелители Скал держат слово. Я присягнул Рокэ Алве и Фердинанду Оллару, и я буду служить им.

– Эрэа, – Наль не оставлял попыток предотвратить неотвратимое, – Ричард уже теперь кавалер Талигойской Розы. Он станет генералом, отстроит Надор…

– В таком случае, – надменно произнесла вдовствующая герцогиня, – мне остается покинуть замок и поселиться в лесной хижине. Я буду нищенствовать, но я не стану жить с сыном, берущим про́клятые деньги.

– Эрэа…

– Не надо, Наль, – Ричард сжал плечо кузена, – я за себя как-нибудь сам отвечу. Святой Алан, мне плевать, кто по закону хозяин Надора! Пока я жив, матушка, этот замок – ваш, и вы можете делать в нем все, что хотите. С замком, но не со мной. Я – взрослый человек, у меня своя голова и своя дорога. Я не собираюсь ради старой вражды скормить Талиг гайифцам и гаунау.

– Еще одно слово, – лицо герцогини стало снежно-белым, – и я прокляну вас.

– А еще одна война, и вас с вашей ненавистью проклянет весь Талиг, – выкрикнул Дик.

Испуганный Наль бросился между ним и матерью, что-то бубня и нелепо размахивая руками, но Дик не вслушивался. Очень спокойным голосом он приказал седлать Сону. Наль все еще что-то плел. Матушка молчала, по щекам Айрис текли слезы. Ричард подошел к сестре и взял ее за руку:

– Не бойся, девочка. Через год я заберу тебя отсюда, и ты выйдешь замуж за того, за кого хочешь. Клянусь тебе. Матушка, я – герцог Окделл и Повелитель Скал, и я должен носить родовой знак. Я заберу его.

Ричард поклонился матери и вышел вон. Нужно было собраться, хотя у него так мало своих вещей.

– Дикон!

– Что тебе? – Дик был не слишком любезен, но кузена это не остановило. Толстяк задыхался, но был исполнен решимости.

– Я тебя одного не отпущу! Мы едем вместе!

Глава 10

Агарис

«La Dame des Bâtons» & «Le Un des Bâtons»

Робер с тоской оглядел ставший родным потолок, спихнул с груди Клемента, привычно тронул браслет Мэллит и потянулся за одеждой.

Чем же занять сегодняшний день? Пофехтовать с Альдо? Надо, а не хочется.

Бои с сюзереном доставляли Иноходцу сплошные расстройства. Альдо Ракан дрался отчаянно, обрушивая на противника град сильнейших ударов – принц вообще был очень сильным, но отразить его атаки было проще простого, сам же Альдо то и дело раскрывался. Робера и самого частенько заносило, но в сравнении с сюзереном Иноходец являл собой чудеса хладнокровия. Будь все всерьез, последний из Раканов был бы сто раз мертв, и это Эпинэ очень тревожило. Яд ядом, но догадайся Дорак подослать к Альдо бретера…

Сам Альдо на упреки отвечал, что в настоящем бою прикончит противника первым, ну в крайнем случае вторым ударом, и беспокоиться нечего. Поколебать уверенность принца в своих фехтовальных талантах Роберу не удавалось, тем более его теперешнего сюзерен и впрямь прикончил бы – лихорадка высосала из Эпинэ все силы, а возвращались они до безобразия медленно. От ран он и то оправился быстрее, а тут прошло пять месяцев, а у него то ноги дрожат, то холодный пот прошибает. Хорошо, хоть кошмары не снятся.

Мысль о том, что дело не в лихорадке, а в Агарисе, из которого нужно бежать, бежать и бежать, талигоец старался отогнать подальше. Равно как и ощущение, что с ним случилось что-то куда более мерзкое, чем кагетская зараза.

Откуда у него чувство, что он сотворил что-то постыдное? Он просто не мог успеть ничего натворить. Иноходец знал, что провалялся без сознания несколько дней. Последнее, что он помнил, были качающиеся пьяные звезды в окне и какой-то цокот, потом – провал и, наконец, золотые глаза Мэллит… Не в кровати же он безобразничал! Видать, в бреду ему привиделось что-то гадостное, что именно, он забыл, а осадок остался… Чудо, что он вообще добрался до Агариса, а не свалился в придорожной таверне. Без гоганской магии и крови Альдо он бы уже лежал на кладбище, а вместе с ним и его никому не нужная любовь, и одолевавшие его сомнения. Такой простенький выход! Но смерть – дама капризная, наследник рода Эпинэ ей явно не нравится, вот она и гоняет его, как может. Даже в сговор с Вороном вступила. Рокэ наверняка ее родич, иначе откуда у него такие глаза?

«Синий взгляд смерти»… Любопытно, откуда это пошло?

Об Алве думать не хотелось, вернее, не о самом Алве, а о том, что случилось в Сагранне. Не хотелось, но думалось. Может, от болезни, может, от безделья, Иноходец все время мыслями возвращался то в Кагету, то в Талиг. В кагетском зеркале даже восстание Эгмонта казалось каким-то кривым, если только он всю жизнь не смотрел в кривое зеркало и только сейчас начал соображать…

Матильда и Альдо – настоящие друзья, собственно говоря, у него, кроме них, и нет никого, но нынешние Раканы ни разу не были в Талиге. Альдо на троне Олларии?! Это нестрашно лишь потому, что невозможно. Сюзерен – замечательный друг, настоящий рыцарь и последний дурак, к тому же слепой, как сова средь бела дня. Что значит корона, тем более призрачная, в сравнении с любовью лучшей девушки этого мира…

От этой мысли оставалось полшага до следующей, которую Робер гнал с того самого мгновения, как открыл глаза и увидел Мэллит. Чтоб не додуматься – Леворукий знает до чего, Эпинэ вскочил и принялся торопливо одеваться. Клемент, только и ждавший этого момента, взгромоздился на стол и заверещал, напоминая, что пора завтракать.

Его Крысейшество то ли смирился с возвращением в Агарис, то ли то, что пугало всяких тварей, ушло. Правду сказать, Робер не верил, что причиной исхода родичей Клемента и лошадиных страхов был какой-то принесенный ветром запах. В Святом Граде творились отнюдь не святые дела, и это было еще одной причиной убраться отсюда куда подальше.

Иноходец пригладил волосы, очередной раз подумал, что поседевшую прядь надо лбом надо б закрасить, подхватил Клемента и вышел из спальни. Матильда уже сидела за столом в гордом одиночестве. Робер поцеловал принцессе руку и сел напротив, Клемент слез с хозяйского плеча и деловито направился к корзинке с хлебцами, которую давно почитал своей собственностью.

– А где Альдо? – Стол был просто замечательным, но последний раз Роберу хотелось есть в Кагете.

– Спит, – хмыкнула принцесса, – загулялся вчера. И тебе б пошляться не помешало бы, потом поздно будет.

Может, и не помешало, но врать женщинам он не умеет, а покупать чужую любовь не умеет еще больше.