Читаем без скачивания Мордюкова, которой безоглядно веришь - Виталий Дымов

Что бы там ни говорилось, но Михалков был одним из любимых режиссёров Мордюковой, и об этом она не раз говорила за свою жизнь громогласно. Уважала его как талант, как профессионала — и ощущала ответное уважение. Иногда после окончания съёмок какого-нибудь эпизода Никита Сергеевич сидел молча, «переваривал» увиденное, а потом спрашивал, почему актриса сымпровизировала именно таким образом, откуда появилась у неё такая фраза? Ощущал масштаб актёрской личности…

Самое обидное, что финальную сцену «Родни» цензура заставила сильно сократить. Почему это у вас, товарищ Михалков, на перроне толпа новобранцев-призывников? На Афганистан намекаете? Не пройдёт такой номер, даже не рассчитывайте!

Цеплялись цензоры к самым неожиданным вещам. Узрели в городской панораме, за которой наблюдают из окна герои картины, корпуса секретного оборонного предприятия — вырезать эти кадры (пришлось потом переснимать их уже в Киеве). И вообще: какие-то несоветские люди показаны в фильме. Песни «не наши» слушают на своих магнитофонах, книги только для украшения на полки ставят в квартирах, курят импортные сигареты… У главной героини бывший муж — алкаш, дочка с внучкой тоже выглядят какими-то ненормальными. Тенденция, однако, негативная, граждане создатели фильма. Родня-то родня, но не наша (кстати, примерно с такими заголовками после появления фильма вышли некоторые газеты, опубликовавшие разгромные рецензии)…

Между тем роль Маруси Коноваловой оказалась одной из самых органичных в творческой биографии Мордюковой. Настолько узнаваем был для зрительского сознания образ простой женщины, которая в силу своего характера просто не может, чтобы не опекать кого-то, не воспитывать, зачастую настырно, вопреки желанию того, кому помогает. И тонкий намёк на применяемые Коноваловой методы, заключённый в её фамилии, не совсем оправдывал себя. Ибо хотя героиня Мордюковой и воспринималась как назойливый в своих нравоучениях, нелепый персонаж с громогласным хохотом и дурацкими выкриками, но в то же время она была живым человеком, который искренне интересуется жизнью иных людей и пытается им помочь. Что на фоне растущего в обществе всеобщего равнодушия, особенно среди вырванных эпохой урбанизации из привычной деревенской среды новоявленных горожан, не могло не подкупать душу зрителя. С Коноваловыми рядом жить бывает невыносимо, но без них, пожалуй, будет намного хуже…

Почти весь фильм героиня Мордюковой проводит в городе, но есть в «Родне» и сцена её отъезда из родного села. Снимали этот эпизод в посёлке Сурское под Днепропетровском. Сельчане воспринимали народную артистку как свою. При каждом удобном случае тащили ей на съёмочную площадку продукты собственного изготовления, чаёк. Пытались и самогоночки предложить. Нонна за еду благодарила, но просила накормить в первую очередь технический персонал — операторов, осветителей, которым вечно некогда перекусить за работой. Качество овощей бывшая станичница оценивала со знанием дела, хвалила рачительных огородников, а над некоторыми и посмеивалась.

Колоритно выглядел в фильме Вовчик — экс-супруг Коноваловой, которого сыграл Иван Бортник. Пьянчужка, хоть и с претензиями на достоинство… На самом же деле актёр во время съёмок не пил. Друг Владимира Высоцкого, Бортник незадолго до смерти актёра и поэта поспорил с ним, что бросит пить. И слово держал даже перед уже покойным другом, хотя разные доброжелатели то и дело провоцировали, пытались подпоить.

А ещё Нонна Викторовна оказалась причастна к актёрскому дебюту в «Родне» Олега Меньшикова, тогдашнего студента театрального училища. Высмотрев его среди множества претендентов, рекомендовала Михалкову.

Колоритной оказалась и сцена примирения Марии Коноваловой с зятем Стасиком (его сыграл Юрий Богатырёв). Искромётные танцы тёщи и зятя снимали в гостиничном ресторане. В эпизодах задействовали даже технический персонал съёмочной группы, а одну из ассистенток режиссёра Михалков нарядил парнем — мужчин для эпизода не хватало. Сам же сыграл официанта. Сцена в ресторане была заключительной по ходу съёмок, поэтому все совмещали приятное с полезным — поглощая яства и напитки, заодно отмечали окончание совместной работы… Нонна дотанцевалась до того, что с сердечным приступом попала в кардиологическое отделение городской больницы. Правда, слегка отойдя, тут же принялась развлекать соседей и персонал всяческими байками, на которые была большой охотницей.

А у режиссёра после окончания съёмок только начался долгий процесс вывода фильма на экран. Изрядно урезанную цензурой, «Родню» на год положили на полку — как бы чего не вышло. Впрочем, для Нонны подобные истории стали уже привычными. И неудивительно: снималась ведь не в штампованной, но идеологически правильной на все сто процентов халтуре — вот ту бы сразу на экраны выпустили!

82-й год «ознаменовался» для актрисы двумя фактически эпизодическими ролями — в рязановском «Вокзале для двоих» она сыграла «дядю Мишу» (причём Рязанов признавал, что пусть во время своего эпизода, но Мордюкова будет на съёмочной площадке главной, с чем режиссёрам нужно заранее смириться), а в короткометражном «Этюде для домино с роялем» — доминошницу. А Вячеславу Тихонову в том же году присвоили звание Героя Социалистического Труда. И поручили брежневские «Воспоминания» читать по телевизору в траурные дни после смерти генсека ЦК КПСС…

В восемьдесят втором Нонна вторично стала бабушкой: у Владимира и Натальи Тихоновой наконец-то родился сын. Назвали Володей, как папу… Этого внука актриса полюбила, нянчила на руках — в отличие от предыдущего. Но что скрывалось за фасадом семьи Тихоновых, знали немногие. И никакая «Мария Коновалова», пожалуй, уже не смогла бы наладить жизнь сына и невестки. Через некоторое время Владимир Тихонов фактически потерял работу: его перестали снимать в кино, брать с театром на гастроли. Пил он всё больше, нажив себе серьёзные проблемы с сердцем и сосудами (и через некоторое время — два инсульта). Скандалы в семье вспыхивали с печальной регулярностью. Наталья не раз порывалась развестись, но каждый раз жалость заставляла её отказаться от такого решения. Вынужденная содержать семью, постоянно гастролировала, месяцами не видя мужа и сына (которого, когда подрос, отдали в школу-интернат). Например, в 84-м году, когда Вове было чуть больше двух лет, на полгода вынуждена была уехать на гастроли в Латинскую Америку. Владимиру на киностудии, где он числился, немного платили, но эти деньги уходили на алименты ребёнку от брака с Натальей Варлей. Своеобразная гордость не позволяла ему обращаться за финансовой поддержкой к родителям, но легче семье от этого не становилось — наоборот…