Читаем без скачивания РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини) - Сергей Бузиновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А всего на Луне побывало двенадцать человек.
«Зачем? — спрашивают трезвомыслящие. — Разве на Земле дети уже не умирают от голода? Разве покончено с болезнями, и у всех все есть?»
Значит, зачем-то нужно. Тень ФАУ-2, мелькнувшая в булгаковском романе — прекрасное тому подтверждение. Трудно представить, что все это совпало случайно: «непонятый гений» Бартини и «отец астронавтики» Оберт родились в венгерской части Австро-Венгрии, в Трансильвании. Эта местность славилась аномальными явлениями и людьми. Оберт немного старше Бартини — к 1925 году он успел поучиться в куче университетов. Где учился Бартини — непонятно. Оберт «засветился» в берлинской «Блистающей ложе», за «красным бароном» тянется густой аромат розы… Оба долгое время занимали должности инженеров-консультантов, один в Германии, другой — в России.
Иностранные консультанты вдохновляют своих учеников: Герман Оберт — фон Брауна, Роберт Бартини — Королева. Бартини впервые встретил Королева в Коктебеле, потом взял к себе в КБ.
«Познакомьтесь, товарищи — Роберт Людвигович Бартини, мой учитель!» — так Королев представил его своим подчиненным.
Оберт — Роберт…
Какое волшебное слово — «допустим»!.. Но это слово тянет за собой цепь новых вопросов. На них надо попытаться ответить — иначе теряет смысл все то, что мы уже допустили.
Кому и зачем это нужно — толкать нас в Космос? На Луну, на Марс, на Венеру, к черту на кулички?.. Зачем? Чтобы мы узрели марсианские пирамиды и каменную слезинку на полуторакилометровом лице мальчика? Они что-то поняли — те, кто возвел или вырезал из горы это титаническое изваяние, заснятое «Викингом» на юге Ацидалийской равнины. Космическая печаль… Если Бартини прав — человек никогда не сможет улететь от Солнца. Мы просто распадемся где-нибудь за орбитой Плутона. Не о том ли предупреждал Блаженный Августин: «Если Бог хоть на мгновение забудет про ваш мизинец — он исчезнет»
Бездна…
Ребенка взяли за руку и осторожно подвели к опасному обрыву. Сказали: «Нельзя!» Когда ребенок подрастет, ему подарят… ну, скажем, дельтаплан. И снова подведут к обрыву: «Лети!»
Вдумайтесь: так долго и трудоемко можно возиться только со своими детьми! Нет никаких пришельцев — есть учителя, врачи, полицейские. Если угодно — служба безопасности. Будущее человечество уже существует. Оно было всегда. И от каждого зависит — с какой скоростью «взрослеть». И сколько воплощений надо пережить, чтобы понять: мир прекрасен. И очень плотно заселен. Но на Земле нет и не может быть никакого вмешательства извне — его не допустят. «Летающая посуда» и нлонавты всех сортов, все случаи контактов — первого, второго и третьего родов — это просто сказки. В самом прямом смысле: нам показывают сказки. Иногда — страшные. Но что есть добро и что есть зло — в понимании тех, кто знает, что человеческое тело — только скафандр, одна из многих одежд, которые предстоит износить. Разве непонятно: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные…»
Чего же боится Господь Моисея? Бессмертия человеческого тела — «одежд кожаных». Страшнее «ядерной зимы», страшнее СПИДа и дырявого озона — индивидуальная вечность. «Как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно…» Значит, это в принципе возможно… Великий искус грозит человечеству: личное бессмертие. Это — коллапс. Остановка эволюции. Деградация. Глупо и страшно: не менять тела, не окунаться время от времени в чистые струи воды забвения, не начинать новую жизнь — «с понедельника»…
Сон — маленькая смерть. Во сне мы тоже стаскиваем свои «кожаные» доспехи и путешествуем по ближним мирам. Это «еще не полет» — больше похоже на выход Леонова в открытый космос. Но с каждой прожитой жизнью закаляется и крепнет новая оболочка — астральная. Вертикальный прогресс — это когда «куколка» превращается в «бабочку».
Азазелло — мастеру: «Разве для того, чтобы считать себя живым, нужно непременно сидеть в подвале, имея на себе рубашку и больничные кальсоны?..»
ГЛАВА XXIX
Правоверные христиане осудили Булгакова — помимо прочего и за то, что его сатана весьма симпатичен.
Какой великолепный розыгрыш!
Каменный скарабей Воланда — это Древний Египет. Елена Петровна Блаватская, которую Булгаков весьма почитал, писала в «Разоблаченной Изиде»: «Гермес, бог мудрости, известный в Египте, Сирии и Финикии под именами Тот, Тат, Адад, Сет, Са-тан…»
Са-тан?!.
Так кто же посетил пролетарскую столицу — «однажды весной, в час небывало жаркого заката»? Кто нашептал «Евангелие от Воланда» «трижды романтическому мастеру», им же самим придуманному?
«Трижды романтический мастер…» Нет ли здесь ключа? Маргарита вышивает на шапочке букву М. Трижды… мастер? Три буквы М! Но три «М» — это Маргарита, мастер и Воланд (W — перевернутая М).
Первое воплощение бартиниевского Ромео Форми в «Цепи» — древний кельт Ра-Мег. Или Ро-Мег? Он изобрел колесо, научился плавить металл, задумался о том, как устроен Мир…
«Мег» — «великий». «Мегист» — «величайший».
Булгаковские три М — «Триждывеличайший», «Трисмегист»!
«Тот Гермес Меркурий Трисмегист — Мастер всех наук и искусств, Знаток всех ремесел, Правитель Трех Миров, Писец Богов и Хранитель Книг Жизни» — так титулуют эту легендарную личность книги секретных учений Запада.
МАСТЕР — прочитали мы, выстроив буквы индексов бартиниевских проектов.
«Мастер всех наук и искусств…»?
«Люди — смертные боги. Боги — бессмертные люди. Счастлив будет тот, кто это поймет!» — так говорил Триждывеличайший Мастер, первый прогрессор планеты Земля. Жрецы позднего Египта называли его — «Серебряный Диск».
Три имени даны этому человеку, получившему в египетской пустыне «Памандр» («Видение»): Тот, Гермес и Меркурий. Египет, Греция, Рим… Пятьдесят веков назад он подарил египтянам буквы и числа, разделил время на месяцы и годы, вел летопись и предсказывал грядущее, научил людей плавить металл, строить города и корабли. Греки звали его Гермесом — изобретателем новых вещей, вестником богов, «нашептывающим» людям вещие сны, посредником между тремя мирами — Аидом, Землей и Олимпом. В Древнем Риме он был известен как Меркурий. «Его» планета — первая от Солнца, алхимический символ — ртуть…
Тот Гермес Меркурий основал Герметические Мистерии — сложнейший обряд инициации учеников, посвящение в тайны оккультных наук. Он учил жрецов строению Вселенной: «Нижние миры — подобие верхних». Он говорил о том, что судьбы звезд и планет связаны с судьбами людей. Он открыл своим ученикам Бога в человеке и человека в Боге. «Я только сторожевой пес Божественного Пастуха» — говорил он. Художники-оккультисты всех времен часто рисовали Учителя с собачьей головой.
Тот Гермес Меркурий Трисмегист был первым, кто рассказал о метемпсихозе — переселении душ на пути к бесконечному совершенству: «О слепая душа! Вооружись факелом мистерий и в земной ночи ты откроешь твой сияющий Двойник, твою небесную Душу. Следуй за этим божественным Руководителем, и да будет он твоим Гением. Ибо он держит ключ к твоим существованиям, прошедшим и будущим…»
В бытность Тотом он написал сорок две книги по разным отраслям знания. Одна из них — о женщинах. Греки увековечили память об Учителе, воздвигнув сотни каменных герм. Это — четырехгранный столб, увенчанный головой Гермеса. Их ставили на перекрестках дорог.
Герма — дорожный знак.
«— По этой дороге, мастер, по этой!..» — такими были последние слова Воланда.
«Блажен будет тот, кто пойдет по дороге Озарения!» — последняя строчка из единственного трактата Гермеса, дошедшего до наших дней. Оккультистам всех веков и рас он известен как «Изумрудная Скрижаль». Первоначально эта алхимическая инструкция была вырезана на плоском зеленом кристалле…
…Ах, как сиял левый глаз Воланда, заливая страницы романа зеленым герметическим светом! Все авторы, писавшие о посвящении в Мистерию Гермеса, обязательно отмечали это «мерцающее зеленое сияние» (Мэнли П. Холл). «Зеленая лампа»… Во времена пушкинские и булгаковские она собирала в круг света тех, кому особо покровительствовал Трисмегист — древний бог мудрости, литературы и истории, Наставник тех, кто идет.
«У него были круглые, неестественно зеленые глаза…» — о Рудольфе Сикорски, «Жук в муравейнике».
«— Ну вот, Андрей, — произнес с некоторой торжественностью голос Наставника. — Первый круг вами пройден.
Лампа под зеленым стеклянным абажуром была включена, и на столе, в круге света…»
Стругацкие, «Град обреченный» — четвертый абзац от конца. Совпадение?
«…Что-то произошло со шкалой диапазонов. Она озарилась зеленоватым мерцающим сиянием…» Опять-таки братья Стругацкие, «Повесть о дружбе и недружбе». И героя зовут Андрей Т., и число 19 повторяется семь раз — к месту и не очень. И семь раз — слово «цеппелин». Для «Маленькой повести» — многовато! Но главное — сюжет: герой засыпает в новогоднюю ночь и во сне переживает некие приключения, имеющие очевидной целью полное перерождение личности. Духовная трансмутация — суть всех Великих Мистерий. Это жестокий экзамен: ученика инструктируют, а затем на несколько часов вводят состояние измененного сознания. Гипноз. Он «умирает» — и видит сон. Эффект присутствия — полнейший. Во сне человек может «прожить» даже целую жизнь — важно при этом не забыть, кто он такой, не испугаться опасности, не уклониться от страданий, не соблазниться богатством, властью, женщиной. За этим неотступно наблюдает Верховный Инициатор. Наставник. Действо, разыгрываемое в астрале, принципиально неотличимо от того, что мы называем реальностью. Вернувшись в физическое тело, ученик лучше всяких объяснений поймет, что наша жизнь — тоже сон. И нужно вести себя достойно — чтобы не остаться «на второй год»…
