Читаем без скачивания Вперед, к победе - Андрей Фурсов

Третья «матрёшка» связана с Биосферой. Самым страшным кризисом в истории человечества был кризис верхнего палеолита (25 тыс. лет до н. э. -10-12 тыс. лет до н. э.). Этот кризис, растянувшийся на 15 тысячелетий, был ресурсным. Он уничтожил социумы, основанные на высоко специализированной охоте на крупного зверя, привёл к деградации культуры и сократил численность населения планеты на 80 %. Выходом из этого кризиса стало возникновение земледелия, совпавшее с началом потепления климата и наступлением «долгого лета» (на целых 1012 тыс. лет), которое вот-вот закончится.

Поскольку капитализм это, во-первых, глобальная система; во-вторых, система, основанная на необратимой эксплуатации не только человека, но и природы, Биосферы, его кризис — это ресурсный кризис в масштабах планеты Земля. Ресурсный кризис усугубляется геоклиматическими и геофизическими изменениями: затухание Гольфстрима; снижение активности Солнца (25-й цикл, который наступит в 2020-е годы, будет, по мнению специалистов, очень похож на 23-й, следствием какого стал малый ледниковый период XVII — первой половины XIX в.); планетарная перестройка, происходящая раз в 12,5-13 тыс. лет и стартовавшая в начале XX в. (окончится, если не произойдёт глобальной катастрофы в 30-е годы XXII в.).

Ресурсный кризис — это, пожалуй, самая плохая новость.

Согласно прогнозам, наиболее стабильной и ресурсообеспечпенной зоной в период возможной катастрофы и в послекатастрофическом мире в течение нескольких сотен лет будет Северная Евразия, т. е. территория нынешней РФ. И об этом хорошо знают наши так называемые «партнёры» на Западе. Думаю, грядёт битва за Евразию — эта последняя Большая Охота эпохи капитализма, в которой Запад скорее всего попытается окончательно решить русский вопрос — по крайней мере, такой соблазн у него будет (причём касается это не только народа, но и господствующих слоёв, которые Запад никогда не примет как своих, для него они — объект будущего финансового раскурочивания); пролог этой битвы — так называемая «арабская весна», бикфордов шнур которой атлантисты протянули по исламской дуге от Магриба до Кашмира и Киргизии, к подбрюшью РФ и КНР. Поэтому мы не можем позволить себе роскошь быть слабыми — в сегодняшнем мире слабых не просто бьют, а стирают Ластиком Истории. Навсегда.

Помимо социально-экономического, демографического и ресурсного («биосферного») кризисов («матрёшек») кризис капитализма означает также кризис европейской цивилизации, кризис христианства, а точнее библейского проекта контроля над массами, наконец, кризис белой расы — и всё в одном флаконе или, точнее, в одной «матрёшке». При этом надо помнить, что исходно кризис, о котором идёт речь, — рукотворный. В качестве процесса, геоисторической операции, он задуман довольно узким кругом лиц из числа «хозяев мировой игры» и реализуется некими игроками с помощью фигур, обслуги и т. п.

При этом реальная цель — создание новой социальноэкономической системы, основанной на контроле над ресурсами, информацией и поведением и предполагающей сокращение численности населения планеты Земля на 8090 % — скрывается.

С.П.: — В связи с тем, что Вы сказали, хочу спросить: как Вы относитесь к конспирологии, к конспирологическим теориям, в частности, к тому, что миром правят Бильдербергский клуб и Трёхстороняя комиссия.

А.Ф.: — Как заметил в одном из своих романов Т. Клэнси, мир слишком велик и сложен, чтобы им управлять из одного центра. Хотя попытки создать систему такого управления делались неоднократно и продолжают делаться в настоящее время. Что касается Бильдерберского клуба, Трёхсторонней комиссии и подобного рода структур, то это прежде всего структуры выработки и согласования решений, которые принимаются «Хозяевами Мировой Игры» (О. Маркеев) или «хозяевами истории» (Б. Дизраели) и их тайными, а не просто закрытыми организациями. Я имею в виду несколько десятков королевско-аристократических и финансовых семейств, многие из которых, в той или иной степени перероднившись между собой, контролируют основные глобальные финансовые потоки, средства массовой рекламы, агитации и дезинформации (СМРАД) и закрытую, т. е. обслуживающую только «хозяев истории» науку — естественную, социальную и техническую. Но прежде чем продолжить, давайте последуем декартовскому «II faut defi nir le sens des mots» («определяйте значение слов»): что такое конспирология..

Обычно под конспирологией понимают примитивные (или сознательно примитивизируемые) схемы, которые объясняют исторические события не историческими закономерностями и массовыми тенденциями развития, а тайной и, как правило, злонамеренной деятельностью неких сил (на выбор — масоны, ордены, спецслужбы и т. п.). Часто такие схемы воспринимаются как несерьёзные. И действительно, немало работ, именуемых конспирологическими, написаны недобросовестными авторами в погоне за сенсацией и заработком. Конечно, многие так называемые конспирологические работы — это своеобразные акции прикрытия: они пишутся специально для того, чтобы скомпрометировать серьёзные попытки глубоко разобраться в тайных механизмах истории, политики и экономики или нейтрализовать эффект таких попыток.

В то же время вряд ли кто-то сможет оспорить тот факт, что далеко не все причины и мотивы происходящего в мире лежат на виду — наоборот, они скрываются; далеко не все цели декларируются открыто. Это естественно. Мы прекрасно знаем, что большая политика делается тайно, реальная власть — это тайная власть, зона функционирования «высоких финансов» — тайна. Поэтому нередко поставить под сомнение реальный анализ скрытых механизмов истории пытаются либо люди недалёкие, профаны, либо, напротив, те, кто слишком хорошо знает о существовании тайных сил, структур и т. п. и старается отвести от них внимание, сбить со следа, высмеивая серьёзный поиск как конспирологию. Давайте посмотрим, например, на Коминтерн, т. е. Ill Интернационал, который два десятилетия втайне планировал и проводил перевороты, восстания, революции, у которого были гигантские скрытые финансы и т. п. — это конспирологическая структура, а его влияние на ход истории — это конспирологическое влияние по типу? Почему же аналогичные структуры буржуазии, действующие в закрытом режиме, обладающие намного большим политическим и финансовым потенциалом — не конспирологические? Напомню слова Троцкого о том, что настоящие революционеры сидят на Уолл-стрите.

Разумеется, в основе кризисов и революций лежат объективные, а точнее — системные и субъектные причины. Никто не отменял массовые процессы. Но мир — понятие не количественное, а качественное, как любил говорить Эйнштейн. В мире небольшая, но хорошо организованная группа, в руках которой огромные средства (собственность, финансы), власть и контроль над знанием и его структурами, а также над СМИ, весит намного больше, чем масса людей или даже целая страна — достаточно почитать «Исповедь экономического убийцы» Дж. Перкинса. Как заметил вовсе не конспиролог, а нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман, «современная политическая экономия учит нас, что маленькие, хорошо организованные группы зачастую превалируют над интересами более широкой публики».

О конспирологии можно говорить двояко — как о подходе и как о дисциплине или, как минимум, научноисследовательской программе. В первом случае — это преимущественно дедуктивно-аналитический подход (хотя и индукцией не стоит пренебрегать), ориентированный на поиск неочевидного в очевидном, на выявление причин, не лежащих на поверхности, а если и проявляющихся, то в виде странностей, случайностей и отклонений, которые так не любят стандартные исследователи — они им жить мешают, смущают и тревожат.

Во втором случае, конспирология — это особая сфера исследований того, как функционирует реальная власть — скрытая, тайная по своей природе. И чем внешне демократичнее, прозрачнее становилась с середины XIX в. сфера политики и национально-государственной власти, тем глубже в тень и тем выше в наднациональное, сокрытое от глаз большинства, уходила власть. Собственно, политологи и историки и занимаются этим внешним, поверхностным, сочиняя историю для профанов. Непрофанное знание мира — привилегия и почти монополия закрытых структур, которую, конечно же, надо ломать.

В этом нет ничего необычного и мистического, напротив — проза жизни, в основе которой лежит двойное несовпадение: сущности и явления, истины и интереса. Поэтому не надо бояться ни слова «конспирология», ни слова «заговор». «Никому не хочется выглядеть сумасшедшим теоретиком заговоров, — писал всё тот же Кругман. — Однако нет ничего безумного в том, чтобы раскапывать истинные намерения правых (у Кругмана конкретно речь идёт об американских неоконах. — А.Ф.). Наоборот, неразумно притворяться, что здесь нет никакого заговора».