Читаем без скачивания Вперед, к победе - Андрей Фурсов

В оценке уходящего года принято фиксировать наиболее важные события. Однако, как писал историк Фернан Бродель, событие — это пыль, имея в виду, что смысл события проявляется только в более широком временном (и пространственном — добавлю я) контексте, в единстве с породившими его причинами и, что ещё важнее, последствиями — состоявшимися или прогнозируемыми, т. е. в комплексе тенденций. Иначе трудно понять суть. Не случайно Аллен Даллес заметил: человек не всегда может правильно оценить событийную информацию, но может уловить тенденции и сделать правильные выводы. Поэтому речь у нас пойдёт о таких событиях, в которых со всей очевидностью воплощаются определённые тенденции. Это крупные — каскадные — события, т. е. которые обусловлены целой совокупностью причин и обстоятельств и которые в свою очередь порождают целый комплекс (каскад) долгосрочных последствий.

2011 год был богат на события. Это арест и политикопсихологическое уничтожение Стросс-Кана, в котором нашла своё выражение схватка группировок за мировые финансы и Францию; визит Ху Цзиньтао в США, имевший далеко идущие последствия; появление в США новых способов конфискации «молодых денег»; новые разоблачения Ассанжа; судебный иск Березовского к Абрамовичу — великолепная иллюстрация природы и нравов российских «олигархов» и российской власти 1990-х годов; публикация в New Scientist 19 октября исследования Энди Коглана и Деборы МакКинзи глобальной корпоративной системы — штуки не менее сильной, чем откровения WikiLeaks. И многое другое.

Я, однако, выбираю следующие события: так называемая «арабская весна» на севере Африки, плавно перетёкшая в «сирийскую осень»; норвежский инцидент и кризис еврозоны. У каждого из этих событий — своё продолжение и свой антипод (действие рождает противодействие) и, что самое главное, несколько слоёв и скрытых шифров. Кроме того, по этим трём событиям разлиты и звучат рефреном ещё два макрособытия, становящиеся очевидными по мере того, как оседает пыль Истории. Это конец неолиберальной революции Хаоса, которая пожирает своих детей, а в конечном счёте себя, и конец постсоветской эпохи в РФ и мире. Начнём с Ближнего Востока.

Вёсны и осени Ближнего Востока

Ясно, что на голом месте волнения не возникают, — из ничего ничего не бывает. Однако безнадёги хватает везде, и если бы это было достаточным условием революций, то полыхал бы весь мир. Столь масштабное макрорегиональное явление, как «арабская весна», требует серьёзной и длительной предварительной работы — организационной, финансовой и информационно-пропагандистской. Эта работа и была проведена и обеспечена силами извне арабского мира — можно назвать «имена, адреса, явки» (главным образом в США), причём подготовка велась несколько лет. И, кстати, особо не скрывалась. Результат мы видим.

У операции «арабская весна» несколько целей и уровней. Первый — очевидный, но далеко не самый главный, — углеводороды. Второй серьёзнее: перенапрягшись и оказавшись в мире и на Ближнем Востоке в положении Римской империи времён Траяна, США уходят из региона в их прежнем качестве, меняя модель управления. Однако пересменка требует хаоса — и как средства переформатирования региона, и как средства минимального допущения в него конкурентов на время смены стратегии управления. Лучшего кандидата на роль «господина хаосогена», чем исламисты, эти «цепные псы глобализации поамерикански» (Р. Лабевьер), нет. Следовательно, их нужно привести к власти в том или ином качестве — самих по себе или в компромиссном варианте с иными силами, например, с военными — по «турецкой модели».

Камнем преткновения оказались страны, в которых исламисты либо подавлены, либо неактивны. Такие страны (Ливия и Сирия), точнее режимы, правящие верхушки и конкретные лидеры, подлежали разгрому и уничтожению, а в случае с Каддафи — показательной казни, причём акция прикрытия, а точнее — выманивания, была обеспечена X. Клинтон; не случайно именно ей первой сообщили «ваушную новость» о поимке, а по сути — убийстве Каддафи; ну что же: «предписано вам возмездие за убитых» (Коран, 2:178). Впрочем, зачистили и вполне лояльных США, Западу лидеров — бен Али, Мубарака. Но это уже по другим причинам: во-первых, оба «хлопца» ориентировались на республиканцев, на Бушей и их структуры, а валили их кланы, руководящие Обамой; во-вторых, это часть зачистки всех верхов, пришедших в мире к власти в эпоху «неолиберальной революции» 1980-2000-х годов в качестве агентов этого проекта. Проект сворачивается, «мавры» сделали своё дело (управляемый хаос — это, помимо прочего, время и средство создания новых правящих элит — на следующее постлиберальное/антилиберальное тридцатилетие), и лучшее, чем мавры себя могут утешить, — это строки восточного поэта: "

Мир я сравнил бы с шахматной доской:То шах, то мат, а пешки мы с тобой.Подвинут, притиснут — и побили,И в тёмный ящик сунут на покой.

Наконец, третий уровень, ещё более серьёзный. В условиях системного кризиса капитализма, его демонтажа, к тому же выходящего из-под контроля и происходящего на фоне серьёзных геоклиматических изменений (по

Е.Г. Смотрину, 1999 — первая треть XXI в. — это фаза интенсивного периода трансформации планетарной системы в XX — первой трети XXII вв.), североатлантические элиты (прежде всего их англосаксонское ядро) должны из «морского» состояния перейти в «континентальное» (или дополнить «морское» «континентальным»), а следовательно, реализовать мечту Макиндера — обеспечить контроль над Евразией, устранив при этом геополитических (Китай, Россия) и цивилизационных, психоисторических (ислам) конкурентов, используя их друг против друга.

Большой Ближний Восток, от Мавритании до Киргизии и Кашмира, и ислам в этой ситуации приобретают первостепенное значение. Во-первых, в силу своего географического положения, выводящего ислам полумесяцем-клинком в сердце Евразии, в зону, откуда можно «грозить» России, Китаю и даже Индии, создавая им трудноразрешимые проблемы, нанося удары под дых и в пах. Во-вторых, именно ислам, его силы могут быть по задумке североатлантистов использованы против России и Китая в качестве средства если не окончательного, последнего, то, как минимум, предпоследнего решения русского и китайского вопросов. Отсюда — курс на союз с исламом (союз, который, по сути, ставит крест на государстве Израиль, но, естественно, не на еврействе как системе диаспор).

Реализация такого курса, однако, затрудняется рядом факторов, главный из которых — сам ислам, его природа. Следовательно, североатлантистам необходимо провести цивилизационную психоисторическую перекодировку ислама. Это — третий и, пожалуй, главный, базовый уровень геоисторической операции «арабская весна». Здесь политическая фрагментация и экономическая дестабилизация создаются как условия цивилизационной перекодировки ислама, хотя бы частичной.

Разумеется, задача эта сложная, но теоретически вполне представимая. Этот код китайской цивилизации переформатировать практически невозможно, ислам же — авраамическая религия, и хотя он значительно менее уязвим со стороны, например, иудаизма или протестантизма как иудаизированной формы христианства, чем христианство, окно уязвимости по отношению к западным (иудеохристианским) психоисторическим формам у него есть. Именно в это окно пытаются сегодня пролезть бойцы психоисторического фронта, все эти стервятники блогосферы из Беркмановского и подобных ему центров — имя им легион. Контригра — превратить перекодировку в рикошет, в бумеранг, который вернётся к «тому, кто эту кашу заварил вполне серьёзно» (В. Высоцкий) и — «ступай, отравленная сталь, по назначенью» (У. Шекспир).

Таким образом, «арабская весна» — это активная фаза как минимум трёхуровневой геоисторической операции (я оставляю в стороне геооккультную сферу, связанную с противоборством на магическом уровне, которое в большей или меньшей степени присутствует на других уровнях и ведётся соответствующими структурами); эта фаза указывает на то, что борьба за Ближний Восток и его переформатирование в качестве средства борьбы за Евразию (за евразийское будущее англо-американских правящих элит), за создание посткапиталистического мира («глобальная распределительная экономика» Ж. Аттали) прошла точку невозврата.

Однако действие равно противодействию. В своём Drang nach Osten североатлантические элиты столкнулись с глобальной же силой, в экономическом и даже военном плане сопоставимой с ними, но цивилизационно иной. Речь идёт о Китае и его Drang nach Westen. По сути, в зоне китайского влияния уже находится Пакистан; в той степени, в какой «кладбище империй» Афганистан вообще может быть зоной чьего-то влияния, эта страна тоже уходит под Китай. Иран, играющий всё более важную роль в мировой теневой политике, оттесняя Израиль, — союзник Китая и Сирии. Уход американцев из Ирака превращает юг этой страны в шиитский коридор между Ираном и Сирией. Таким образом, геостратегически Китай выходит не только в акваторию Индийского океана (Аравийское море и Персидский залив), но и Атлантики (Средиземное море — сирийское побережье).