Читаем без скачивания О смелых и умелых (Избранное) - Николай Богданов

Рассчитав, что в суматошной стрельбе его выстрел пройдет незамеченным, поручик рискнул послать пулю в грудь своего соперника. Если бы он не знал Добрынина, то, пожалуй, воздержался бы.

Пробитый пулей навылет, Петр застыл на мгновение, словно удивленный, и рухнул на землю.

Фон Таксис бежал, полз, затаивался в мусорных ямах и после унизительного бегства все же выбрался к тетушкиному особняку. Фон Таксису не терпелось сообщить Глаше о смерти ее красного генерала:

Поручик нашел девушку в ее комнатке на мансарде. Она задумчиво смотрела в окно и даже не заметила, что он вошел. Проследив за ее взглядом, поручик заметил внизу перевязочный походный пункт и спросил негромко:

- Ну и что вас там привлекает? Скучное это дело - перевязывать стонущих раненых.

- А то привлекает, что девушки помогают своим товарищам, которые бьются за свободу, а я сижу тут в золоченой клетке.

- Вот как? - вспыхнул фон Таксис. - Да они бы вас к себе не подпустили! Вы для них чужая.

- Не совсем, - сказала Глаша. - Вон та девушка меня бы рекомендовала... Люся самая главная по работе среди женской молодежи.

Фон Таксиса словно пронзило. Та самая! Красивая, колючая, не побоявшаяся назвать их расстрельщиками. Интеллигентка, переметнувшаяся к красным. Ну вот и встретились на узкой тропиночке.

- Глаша, принесите воды. Мне что-то нехорошо, - попросил он.

Привстав на цыпочки, поручик открыл форточку и стал прицеливаться, выбирая, куда лучше - в висок или в сердце. И тут вбежала Глаша с тяжелым хрустальным графином и граненым стаканом на подносе.

- Как вам не стыдно! Там же раненые, девушки!

Поручик стал протирать оптический прицел изнанкой лайковой перчатки. Глаша кинулась к окну и заколотила графином по стеклу. Посыпались осколки.

И тут фон Таксис обрушил на голову Глаши удар приклада.

Оттолкнув мертвую девушку, фон Таксис бросился бежать. Скорей к своим. В штаб военного округа. Затеряться там среди офицеров.

Садами, дворами, пролазами в заборах поручик пробирался к штабу. И, возможно, ему удалось бы избежать возмездия. Но он соблазнился еще одной целью. По осажденному штабу из окна высокого жилого дома метко бил бомбомет. Офицеров штаба не спасали ни высокие поленницы дров, ни каменный забор. Что ни разрыв - чья-то офицерская смерть.

Лицо бомбометчика, озаряемое вспышками выстрелов, заворожило фон Таксиса. Забыв осторожность, он торопливо стал выбирать позицию.

- Ты ранен? Тебе помочь, солдатик? - над фон Таксисом склонился старый слесарь-водопроводчик.

- Отодвинь-ка вот эти железки. Я его сейчас! - поручик стал тщательно целиться в бомбометчика.

Он не успел нажать на спуск, он услышал зловещий голос:

- Умри сам, убийца!

От страшного удара раскололся череп... Но поручик успел увидеть свою смерть - старика рабочего с обломком водопроводной трубы в руке.

КОГДА ЗАГОВОРИЛИ ПУШКИ

Полковник Рябцев решил применить артиллерию. Он вызвал к себе командира казачьей батареи, стоявшей в Кремле, и, склонившись над картой Москвы, уточнял с ним план действий. Было решено вывести пушки на Остоженку, прямой наводкой разрушить баррикады и очистить путь к вокзалу.

Это была последняя возможность соединиться с прибывающими с фронта казаками и солдатами, еще не перешедшими на сторону красных.

- Пока большевики не применили тяжелой артиллерии, мы опередим их - и дело с концом! - напутствовал командира батареи Рябцев.

И вдруг кабинет вздрогнул, донесся короткий звон колокола со Спасской башни и смолк. Рыжий сеттер, любимец полковника, соскочив с кресла, забился под диван.

- Что это значит? - Рябцев взглянул в окно: над Спасской башней таяло темное облачко.

- По-моему, пристрелочный, - сказал артиллерийский офицер.

- Откуда? Выясните. И подавите немедленно своей батареей, - приказал Рябцев.

...Снаряд, угодивший в Спасскую башню, прилетел со Швивой горки. Филька видел, как его заправили в ствол артиллеристы под восторженные вопли мальчишек.

Когда появились раненые красногвардейцы и солдаты и сказали, что взять Кремль без пушек нельзя: за каждым зубцом - юнкер, на каждой башне пулемет, "кровью истечем, а не возьмем", артиллеристы наконец решились "пощупать" гнезда юнкеров.

- Попугаем их, братцы? - спросил Туляков. - Рыжий не врет, - потрепал он Фильку по пламенным вихрам. - Что Рябцев живет в Кремле, и я знаю. А вот в какой квартире, сейчас уточним.

Туляков влез на колокольню, откуда хорошо был виден Кремль, и указал артиллеристам цель. Артиллеристы стали доворачивать одну из пушек, наводить ее, поднимая ствол на квартиру Рябцева.

Затем заряжающий отвел замок, как дверцу печки, подносчик подал ему снаряд - тяжеленный, с острой мордочкой, чуть маслянистый. Заряжающий загнал его в ствол, и снаряд охотно вошел, причмокнув. За ним дослали медную блестящую гильзу с порохом. Дверца защелкнулась.

- Товсь! - крикнул Туляков весело. - По белым чертям, святой Кремль захватившим...

Бородатый наводчик перекрестился.

- Огонь! - скомандовал Туляков.

Его команда совпала со звоном часов на Спасской башне: "Бам!" Башня окуталась дымом, и часы, жалобно загудев, умолкли.

Мальчишки от восторга взвизгнули. Филька подскочил. А Туляков почесал маковку и сказал:

- Кончилась царская музыка!

Второй снаряд разорвался у подъезда, отбросив пролетку с лошадьми.

- Нас берут в вилку, господин полковник, - определил офицер-артиллерист.

Рябцев не спеша, поигрывая мускулами лица, стал собирать в портфель бумаги, адъютанты быстро скатали карту, рассыпая разноцветные карандаши. И, не подбирая их, направились к черному ходу, куда уже поспешил артиллерийский офицер.

Лукашу вынесло следом с верхней одеждой полковника и кофейником. Под грохот разрывов все спустились во внутренний двор, и полковник негромко приказал:

- В Александровское училище. Оттуда удобней руководить боем. Мой командный пункт будет там. Собаку! - топнул он на вестового.

И Лукаша побежал за сеттером, вспомнив, что при первых же разрывах снарядов тот забился под диван. Влетев в кабинет, он стал доставать собаку из-под дивана половой щеткой. Сеттер упирался, огрызался. Лукаша вспотел, изнемог. Наконец, отодвинув тяжеленный диван, он взял упрямого пса на руки.

- Ну слава богу! - сказал он.

И в этот момент Лукашу ослепила молния, он услышал гром. Лицо его обожгло болью. Он хотел крикнуть и не смог. В горле бурлило, язык холодел. Впотьмах Лукаша стал шарить одной рукой выход. Съехав на животе вниз по перилам, скользким и липким от его крови, он наконец вышел из здания. Но и на улице не было света.

- Брось собаку, идиот! У тебя же глаза выбиты! - выругал его полковник.

"Как же я жить буду?" - ужаснулся Лукаша и повалился без чувств, выпустив из рук невредимого сеттера.

ГЕРОИ НЕ УМИРАЮТ

Остановившись перевести дух у храма Христа Спасителя, Вячик-мячик стал свидетелем меткости стрельбы красной артиллерии. Она била отовсюду и громче всех с Воробьевых гор. Над крышей штаба военного округа вдруг возник черно-красный смерч, и в его вихре с грохотом исчезла украшающая его башенка. Это было так страшно, что Вячик-мячик упал от страха. Даже когда он добрался к своим в Александровское училище, перед его глазами все еще стоял этот огненно-черный смерч, а в ушах гудело эхо взрыва.

В вестибюле Вячик встретил своего двоюродного брата поручика Ровного. Тот был какой-то растерянный, невнимательный. А Вячик сыпал ему скороговоркой:

- Я был в самом штабе красных! Там главным Штернберг. Знаменитый профессор астрономии. Не было прицелов, поставил к пушкам профессора математики Гопиуса. Не было снарядов, доставили с мызы Раево. Не было винтовок, нашли в эшелоне на путях сорок тысяч. Раздают всем солдатам и рабочим. Отряды красногвардейцев едут из всех подмосковных городов. Из Тулы оружейники. Из Иванова ткачи. Ждут балтийских моряков из Петрограда.

- Ты что здесь разводишь панику, гимназист? - схватил его за шиворот какой-то перебинтованный офицер с сумасшедшими глазами. - Ты агент большевиков? Подосланный?

- Я скаут! Я говорю только правду. Я был в самом штабе красных. Я все узнал... Если вы сдадитесь, вам сохранят жизнь. Это сказал профессор астрономии Штернберг...

- Значит, по-твоему, наша песенка спета?! Изрублю каждого, кто так думает! - офицер сорвал с лица бинты, и Вячик угадал в нем Рында-Бельского, неузнаваемо обезображенного.

- Я не вру! Будет обстрел! Будет...

Только успел выкрикнуть Вячик эти слова, как раздался страшный грохот и на головы всех посыпалась штукатурка. Рында-Бельский скрылся в меловой пыли, как дьявол в преисподнюю. Но ненадолго. Вячик получил от него такую трепку, из которой не вышел бы живым, не трахни в угол дома еще один снаряд. Осколки высадили окна вестибюля, и все повалились на пол.

Запомнилось Вячику, как в зал вошел очень бледный полковник Рябцев и сказал: