Читаем без скачивания Сборник "Святые Отцы о молитве и трезвении" - Феофан Затворник

44) Некто из чадолюбивых отцов духовных говорит: „если вы, чада, действительно подвижники, стремящиеся к добродетели, и есть в вас душевное рачение; то возжелайте ум ваш представить Христу чистым, и делать дела Ему благоугодные. Ибо непременно должно нам, выдержать за сие всякую брань, воздвигаемую естественными страстями, противлением мира сего, постоянною и не прекращающеюся злобою демонов, и со всеми их злоухищрениями. Не бойтесь, что жестокость брани непрерывна и продолжительна; не приходите в колебание от долговременности борьбы; не ослабевайте и не трепещите от вражеских ополчений; не впадайте в бездну безнадежности, если, может быть, и приключится вам на время поползнуться и согрешить. Но если и потерпите что-нибудь в сей великой брани, будете поражены в лице и уязвлены; сие нимало да не воспрепятствует стремиться к доброй вашей цели. Паче же пребывайте в избранном вами делании и достигайте сего вожделенного и похвального конца, т. е., чтобы оказаться в брани твердыми, непобежденными, необагренными кровью язв своих, — и никаким образом не прекращайте борьбы с своими сопротивниками".

45) Горе монаху (и всякому христианину), который лжет обету своему, и, попирая совесть свою, подает руку диаволу, чтобы тот похвалился вовлечением его в какой либо род малых или великих грехов, и который не может снова стать пред лицом врагов своих сокрушенною частью души своей. — С каким лицом предстанет он Судие, когда, достигнув чистоты, друзья его встретят друг друга, — те самые, с которыми, разлучившись в пути своем, пошел он стезею погибели, утратил и то дерзновение, какое имеют пред Богом преподобные, и ту молитву, которая исходит из чистого сердца, возносится горе превыше Ангельских сил, и ничем не возбраняется, пока не получит просимого в ней, и с радостью не возвратится в воссылавшия ее уста? — И страшнее всего то, что, как здесь он разлучился с ними в пути своем, так и его разлучит с ними Христос Господь в тот день, когда светлый облак понесет на хребте своем тела, сияющия чистотою, и поставит во вратах небесных [52, 53].

46) Кто хранит сердце свое от страстей; тот ежечасно зрит Господа. — У кого помышления всегда о Боге; тот прогоняет от себя демонов, и искореняет семя их злобы. — Кто ежечасно назирает за своею душою, у того сердце возвеселяется откровениями. — Кто зрение ума своего сосредоточивает внутри себя самого, тот зрит в себе духовную зарю. — Кто возгнушался всяким парением ума, тот зрит Владыку своего внутрь сердца своего [54].

47) Если любишь чистоту, при которой может быть зрим Владыка всяческих; то никого не осуждай и не слушай того, кто осуждает брата своего. Если другие препираются при тебе, заткни уши свои и беги оттуда, чтобы не услышать тебе выражений гневных, и не умерла душа твоя, лишившись жизни. Сердце раздраженное не вмещает в себе таин Божиих; а кроткий и смиренномудрый есть источник таин нового века.

48) Если будешь чист, то внутри тебя небо, и в себе самом узришь Ангелов и свет их, а с ними и в них и Владыку Ангелов.

49) Наблюдающий за языком своим во век не будет им окраден. Уста молчаливые истолковывают тайны Божии; а скорый на слово удаляется от Создателя своего. Молчаливый языком во всей наружности своей приобретает смиренномудрие и чинность, и он без труда возобладает над страстями.

50) Как при безмолвной тишине чувственного моря носится и плавает дельфин: так и при безмолвии и утишении раздражительности и гнева в море сердечном, во всякое время, к веселью сердца, носятся в нем тайны и божественные откровения [55].

51) Страсти искореняются и обращаются в бегство непрестанным погружением мысли в Боге. Это — меч умерщвляющий их. Кто желает видеть Господа внутри себя, тот прилагает усилие очищать сердце свое непрестанным памятованием о Боге: и таким образом, при светлости очей ума своего, ежечасно будет он зреть Господа. Что бывает с рыбою, вышедшею из воды; то бывает с умом, который выступил из памятования о Боге и парит памятованием о мире.

52) Сколько человек удаляется от собеседования с людьми, столько же удостаивается дерзновенного умом своим беседования с Богом: и в какой мере отсекает от себя утешения мира сего, в такой удостаивается радости Божией о Духе Святом. И как гибнут рыбы от недостатка воды; так умные движения, возникающие при помощи Божией, исчезают в сердце монаха, который часто обращается и проводит время с людьми мирскими.

53) Кто с пламенною ревностью днем и ночью ищет Бога в сердце своем, и искореняет в нем приражения, бывающие от врага; тот страшен демонам и вожделенен Богу и Ангелам Его. У чистого душою — мысленная область внутри его; сияющее в нем солнце — свет Пресвятой Троицы; воздух, которым дышат обитатели области сей — Утешительный и Всесвятый Дух; совозседающие в нем — святые и бесплотные природы; а жизнь и радость, и веселье их — Христос, Свет от Света — Отца. Таковой и видением души своей, ежечасно увеселяется и дивится красоте своей, которая действительно во сто крат блистательнее светлости солнечной. Это — Иерусалим и царство Божие, внутри нас сокровенное, по Господнему слову. Область сия есть облако Божией славы, в которое только чистые сердцем внидут узреть лице своего Владыки, и озарить умы свои лучами Владычнего света [56].

54) Кто раздражителен, кто гневлив, кто славолюбив, кто любостяжателен, кто чревоугодлив, кто обращается с мирянами, кто хочет, чтобы исполняема была собственная воля его, кто вспыльчив и исполнен страстей, — все таковые находятся вне области жизни и света: ибо область сия составляет удел сделавших сердце свое чистым [57].

55) Кто уничижает и умаляет себя, того преумудряет Бог. А кто сам себя почитает премудрым, тот отпадает от Божией премудрости.

56) Кто целомудрен, смиренномудр, гнушается вольностью в словах, и изгнал из сердца раздражительность; тот, как скоро станет на молитву, видит в душе своей свет Святого Духа, и скачет в блистаниях озарения светом Его, и веселится видением славы сего озарения и изменением оного до уподобления с ним самим. Нет иного делания, которое бы могло низлагать так полки нечистых демонов, как видение в Боге.

57) Блажен, кто памятует о своем отшествии из этой жизни и воздерживается от привязанности к наслаждениям мира сего; потому что многократно усугубленное ублажение приймет во время отшествия своего. — Он есть рожденный от Бога; и Святой Дух — кормитель его; из лона Духа сосет он живоносную пищу, и к веселью своему обоняет воню его [58].

58) Ничто не охлаждает так огня, вдыхаемого в сердце Святым Духом к освящению души, как обращение с людьми, многоглаголание и всякая беседа, кроме беседы с чадами таин Божиих, способствующей, к приращению ведения Божия и к сближению с Богом. Ибо таковая беседа сильнее всех добродетелей пробуждает душу к жизни, искореняет страсти и усыпляет скверные помыслы. Пребывание и обращение с подвижниками тех и других обогащает тайнами Божиими [60, 61].

59) Трапеза пребывающего всегда в молитве сладостнее всякого благоухания от мускуса и благовония от мира: боголюбивый вожделевает оной, как бесценного сокровища. С трапезы постящихся, пребывающих в бдении, и трудящихся о Господе, заимствуй себе врачевство жизни, и возбуди от омертвения душу свою. Ибо среди них, освящая их, возлежит Возлюбленный, и горечь злострадания их претворяет в неисповедимую свою сладость, духовные же и небесные служители Его осеняют их и святые яства их. И я знаю одного из братий, который ясно видел это собственными глазами своими [62].

60) Некто рассказывал мне из собственного опыта своего: „в которые дни имею я беседу с кем-нибудь, в те съедаю по три, или по четыре сухаря в день; если стану принуждать себя к молитве, то ум мой не имеет дерзновения к Богу, и не могу устремить к Нему мысли. Когда же разлучусь с собеседниками на безмолвие, в первый день принуждаю себя съесть полтора сухаря, во второй — один, а как скоро утвердился ум мой в безмолвии, усиливаюсь съесть один целый сухарь, и не могу, ум же мой непрестанно с дерзновением беседует с Богом, хотя и не понуждаю его к тому, и светозарность Божества не оскудевая осиявает меня видеть красоту Божественного света, и увеселяется ею. Если же во время безмолвия приключится кому прийти и поговорить со мною хотя один час, невозможно мне тогда не прибавить пищи, не оставить чего из правила, не расслабеть умом к созерцанию оного света [63, 64]".

61) Был я у одного брата и вот что видел. Этот брат встал ночью и очень долго стихословил; затем вдруг оставлял правило, падал на лице свое, и до ста или более раз с горячностью, какую возжигала в сердце его благодать, ударял головою в землю. После сего вставал, лобызал крест Владычный, снова делал поклон, и лобызал тот же крест, и опять повергался на лицо свое. И такой обычай соблюдал он всю жизнь так, что невозможно изобразить мне числом множества его коленопреклонений. Да и кто был бы в состоянии исчислить поклоны этого брата, какие клал он каждую ночь. Раз двадцать со страхом и горячностью, с любовью растворенною благоговением, лобызал он крест, и опять начинал класть поклоны и стихословить; а иной раз от великого возгорения помыслов, распалявших его горячностью своею, когда не в силах был выносить разжжения оного пламени, препобеждаемый радостью, потому что не мог удержаться, вскрикивал. Поутру же, когда садился он за чтение делался подобным человеку плененному, и в продолжении каждой читаемой им главы, не раз падал на лицо свое, и на многих стихах воздевал руки свои к небу, и славословил Бога [70].