Читаем без скачивания Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких - Галина Анатольевна Муленкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фотографировать Букреева учил выпускник Омского летно-технического училища Михаил Прогонный. Вместе с друзьями он катался на горных лыжах на турбазе «Алматау», где и познакомился с Толей. Какое-то время Миша трудился в КазТАГе, имел отношение к фотографии и в начале 90-х советовал Анатолию, какой выбрать аппарат, как уберечь его от конденсата, как приспособить к нему резинку и прятать в рукав пуховки, чтобы легко вытаскивать в нужный момент и снимать одной рукой. 25 лет Прогонный работал канатчиком на горно-спортивной базе «Чимбулак» и общался с Букой, когда встречал его в горах. Подруга Прогонного Светлана до сих пор гордится тем, что однажды, поднявшись на склон среди недели, когда на горе было очень мало катающихся, встретила Букреева. Он спросил, не поможет ли ему девушка продвинуться в горных лыжах. Светлана считала себя «чайником», и вдруг такой знаменитый спортсмен попросил помочь!
В 2015 году Якушкин ездил с проводником по Алтаю на машине. Дорога была жуткая, сплошные промоины. На очередном подъеме встретили группу метеорологов, решили передохнуть, отвлечься от процесса преодоления препятствий, вместе попить чаю. И потекла беседа. Один в компании оказался альпинистом. Расположившись под алтайскими кедрами, он стал говорить, что на земле есть такие большие горы, как Тянь-Шань, Памир и Гималаи, что был такой великий альпинист Анатолий Букреев. И рассказал о нем какую-то историю, а Якушкин разочаровал рассказчика, дав понять, что был хорошо знаком с Толей, но этой истории от него не слышал. Он подумал, что теперь о нем слагают легенды. Что ж, большому кораблю – вечное плавание…
Кстати, психолог Милтон Эриксон рассматривал человека как существо, рассказывающее истории. Он считал, что сказки, мифы, легенды или реальные истории остаются самым эффективным способом поделиться своими мыслями о жизни. На том стоим!
Обвал в «бутылочном горле»
В начале 90-х Казбек Валиев возглавил Международный альпинистский лагерь «Хан-Тенгри», Валерий Хрищатый продолжал ходить и работать с молодежью. В 1992 году он руководил казахстанско-японской экспедицией на Эверест с севера по новому маршруту, когда пришлось спасать японцев и отказаться от вершины. В 1993 году Валерий собирался пройти соло северную стену Хан-Тенгри.
«Валера хотел пройти северную стену в одиночку, – вспоминает Ильинский. – Мы как раз собирались в Баянкол, планировали, что этот маршрут пройдет группа армейцев, а потом на стене будет работать Валера. Он готовился, сделал несколько восхождений в одиночку в Заилийском Алатау. А потом ко мне пришел Илья Иодес и попросился в экспедицию. Я сказал ему, что он мало тренировался и лучше бы поработал сезон в лагере у Казбека». Хрищатый залетел на ледник Южный Иныльчек с группой англичан. У них был свой гид, а Валерий должен был сопровождать их на классическом маршруте с юга на пик Хан-Тенгри.
Страна развалилась, старые схемы рассыпались, спорт больше не финансировался государством, работы не было. За год до своей гибели Валерий отдал мне дневники, сказав, что ему рано писать мемуары, а мне пригодятся. Эта деятельность помогла как-то адаптироваться к новой реальности, и пока за окнами домов выстраивались непривычные для советского человека правила и взаимоотношения, мой ум оставался в знакомой среде. Я зачитывалась записями Валеры, перепечатывала их на машинке, погружаясь в те дни, когда Хрищатый познакомился с Валиевым и обрел верного друга на всю свою жизнь. Такую яркую и такую короткую. Читая дневники, я вместе с участниками зимней экспедиции на пик Ленина в 1974-м пережила бурю, которая могла не выпустить людей из своих ледяных объятий. Хрищатый подробно описал попытки одолеть южную стену пика Коммунизма, после прохождения которой из-за обморожений он мог не попасть в состав сборной Союза, а для таких устремленных людей потеря цели равносильна потере смысла жизни.
Помню, как в 1982 году, будучи студенткой журфака, я бегала в киоск за газетой «Советский спорт», чтобы прочитать о событиях на Эвересте, а тема моего университетского диплома носила название «Альпинизм в средствах массовой информации». Один из преподавателей сказал тогда, что я единственная студентка, которая знакома с тем, о чем написала в своей работе.
Первовосходитель на высочайшую вершину мира Эдмунд Хиллари отметил, что советская гималайская экспедиция оказалась наиболее выдающейся, а ночные восхождения Бершова и Туркевича, Валиева и Хрищатого – поступки за гранью человеческих возможностей. Еще долгое время Алма-Ата полнилась слухами о том, что восходители на Эверест проводят встречи в разных учебных заведениях, в НИИ и на предприятиях, но я впервые увидела Хрищатого в середине 80-х под пиком Молодежный в Заилийском Алатау, когда на склоне горы произошел несчастный случай с туристами.
Мы с ребятами поднялись на ледник ради тренировки и узнали о случившемся в домике гляциологической станции. Дежурный по рации связался с альплагерем «Туюксу», наверх вышла группа альпинистов, и в одном из них я узнала героя Эвереста. Действительно, трудно было не узнать этого обаятельного человека со смеющимися глазами – страна должна знать своих героев в лицо.
Летом 1993 года на Тянь-Шане навалило снегу. Несколько дней приходилось спасать палатки базового лагеря от напирающей на них тяжести и прокапывать лопатой тоннели, чтобы можно было передвигаться по обитаемой территории. Тот же повар, что имел грацию медведя и не помещался в проеме «анаконды», томил черствый хлеб на водяной бане и сочинял супы без картошки, потому что какие-то овощи и продукты закончились, а борт уже несколько дней не летал. Вечерами за кухней надсадно тарахтел трудяга-движок, в столовой горел свет. Оставшиеся в лагере альпинисты обменивались книгами и со скуки устраивали танцы, скользя под магнитофонные записи по прорезиненным коврикам, которыми
