Читаем без скачивания Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых» - Русин

Дальнейшему усилению сотрудничества между ОУН и Германией благоприятствовал приход в 1933 году к власти национал-социалистов. В том же 1933 году Коновальцем заинтересовалось Гестапо (Gestapo сокр. от Geheime Staatspolizei — тайная государственная полиция). Сотрудничество было оформлено на встрече Коновальца с представителем Гестапо Р. Дильсом. На этой же встрече «пан атаман» установил связь и с присутствовавшим там К. Мотцем — представителем внешнеполитического отдела НСДАП (NSDAP сокр. от die Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei — национал-социалистическая немецкая рабочая партия). Представителями ОУН при штаб-квартире НСДАП назначаются Р. Ярый и Н. Сциборский. Один из этих представителей встречался с Эрнстом Ремом — командиром штурмовиков СА «Стальной шлем» (SA сокр. от Sturmabteilung — штурмовые отряды). Шеф штурмовиков пообещал финансовую помощь и включение ОУН в СА с целью обучения ее боевиков. В обучение входила и так называемая «трудовая повинность» — несение охраны в концлагерях (позднее, в конце 1934 года, группа Рема была ликвидирована по приказу Гитлера в «ночь длинных ножей»).

В январе 1934 года инспектор полиции Дильсон и полковник Рейхенау (тот самый, который потом заявил: «Снабжение питанием мирных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью») подписали приказ, подчиняющий ОУН гестапо на правах его особого отдела.

В конце 20-х — начале 30-х годов в УВО-ОУН начали появляться признаки конфликта «отцов» и «детей». Суть его состояла в том, что пришедшая в ОУН «молодая и полная гнева» молодежь желала более активных, немедленных действий и обвиняла «отцов» в излишнем рационализме. «Отцы» придерживались эволюционной теории развития «в тени немецкого похода» на Восток и попрекали «детей» за сотрудничество с Абвером. Этот конфликт в дальнейшем делал раскол в ОУН неизбежным.

В 30-е годы члены УВО-ОУН, количество которых достигло 20 тысяч, совершили более 60 терактов против польских властей, среди которых самым известным было неудавшееся покушение на президента Польши Юзефа Пилсудского в 1921 году. Террору подверглись украинцы и поляки, призывавшие к автономии Западной Украины и дружбе украинского и польского народов. К концу 30-х годов ОУНовцы сумели либо запугать, либо подчинить своему влиянию значительную часть населения Западной Украины.

Средства для деятельности ОУН и на личные цели молодые боевики пополняли заурядными грабежами. В начале 30-х годов таким образом были совершены десятки актов «экспроприаций» касс государственных учреждений и почтовых контор. Кроме этого получали финансовую поддержку со стороны фашистской Германии.

С середины 30-х годов ОУНовцы проходят обучение в различных тренировочных центрах. В самом Берлине функционировала школа, где натаскивали будущих сотрудников полицейских служб для оккупированных территорий. Радистов готовили на курсах в Данциге.

Кое-кто из руководителей ОУН был даже отправлен в фашистские военные вузы. Так, например, Роман Шухевич, окончив немецкую офицерскую спецшколу в Вильгельмсдорфе, учился на высших курсах при военной академии в Мюнхене и по окончании был произведен в офицеры вермахта и получил звание гауптмана (капитана) Абвера.

Начавшийся в 30-х годах раскол в рядах ОУН ускорила смерть Коновальца, который был убит в мае 1938 года в Роттердаме советским разведчиком, агентом Иностранного отдела НКВД Павлом Судоплатовым, подарившим лидеру ОУН бомбу в виде коробки шоколадных конфет. Как и предполагалось, ликвидация Коновальца стала сильным ударом для ОУН и вызвала настоящую войну за престолонаследие. На что и рассчитывал Сталин, лично одобривший операцию по уничтожению Коновальца.

После кратковременного периода правления «триумвирата» (Барановский, Сеник-Грибивский, Сцидорский) о своих правах на пост вождя заявляет соратник Коновальца (в прошлом — управляющий имениями митрополита Шептицкого) Андрей Мельник, которого ОУНовцы-«отцы» 27 августа 1939 года на конференции в Риме провозглашают «вождем» ОУН. ОУНовцы-«дети» (сторонники С. Бандеры) на это сборище приглашены не были.

Это вызвало волнения среди желавших захватить власть «детей», лидер которых Степан Бандера сидел в польской тюрьме. Отсутствовали и другие руководители молодого поколения (Лебедь, Шухевич, Ярый), которые находились либо в эмиграции либо в заключении.

Руководство Абвера пришло к выводу, что от раскола ОУН Абвер только выигрывает. Раскол дает возможность использовать галицийских националистов в своих целях, уклоняясь от политических контактов и не давая никаких обязательств. Член «Революционного провода» (высшего руководства ОУНовцев) Лев Ребет свидетельствует о том, что бандеровцы пытаясь выяснить планы немцев относительно Украины, домогались «разговора с ответственными политическими кругами», но гитлеровцы уходили от ответа: «ссылались, между прочим, на то, что украинцы между собой разъединены, — не знаешь, с кем разговаривать».

После нападения Германии на Польшу городок, в котором находилась тюрьма, где сидел Бандера, подвергся бомбардировке, тюремная охрана разбежалась и Бандера, которого выпустили из камеры-одиночки освободившиеся заключенные, 13 сентября 1939 года оказывается на свободе, после чего восстанавливает свои связи с Абвером. Затем Бандера перебирается в Вену, где находятся верные ему ОУНовцы.

Связь Бандеры с Абвером подтверждают показания на Нюрнбергском процессе заместителя Вильгельма Канариса, начальника 2-го отдела Абвера (Абвер-2) генерала Эрвина Лахузена и его заместителя полковника Абвера Эрвина Штольце. Полковник Штольце свидетельствовал: «Выполняя полученные указания Кейтеля и Иодля, я связался с находившимися на службе в германской разведке украинскими националистами. … В частности, мною лично было дано указание руководителям украинских националистов германским агентам Мельнику (кличка «Консул-1») и Бандере организовывать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине. … В октябре 1939 года я с Лахузеном привлек Бандеру к непосредственной работе в Абвере. По своей характеристике Бандера был энергичным агентом и одновременно большим демагогом, карьеристом, фанатиком и бандитом, который пренебрегал всеми принципами человеческой морали для достижения своей цели, всегда готовый совершить любые преступления. Агентурные отношения с Бандерой поддерживал в то время Лахузен, я — полковник Э. Штольце, майор Дюринг, зондерфюрер Маркерт и другие…»

Использование немцами Бандеры было связано с приближающимся немецким вторжением в Советский Союз, в связи с чем «услуг» одного Мельника было уже явно недостаточно.

При помощи Абвера в феврале 1940 года Бандера созывает в Кракове конференцию своих сторонников. На ней выносится смертный приговор членам «триумвирата» и многим сторонникам Мельника. Исполнением приговоров занялась Служба Бэзпэкы (безопасности), только что созданная по образу и подобию немецкой СД (Sicherheistdienst — нацистская секретная служба безопасности, разведывательное управление СС).

Службу Бэзпэкы (СБ) возглавил Лебедь и Арсенич (по отзывам коллег Арсенич был самым лютым бандеровцем, и признавал только физическое уничтожение: именно он 27 октября 1943 года подписал директиву, требовавшую за самовольные выступления против немцев карать виновных, вплоть до расстрела).

В течение нескольких месяцев после конференции СБ было убито около 400 мельниковцев; сторонники Мельника в ответ на это убили свыше 200 бандеровцев. Но, несмотря на это, 5 апреля 1940 года Бандера побывал у Мельника в его итальянской резиденции и потребовал в соответствии с краковской «конференцией», отдать власть ему. Мельник пригрозил Бандере трибуналом. Усилия Абвера по примирению ОУН ничего не дали. В апреле 1941 года бандеровцы созвали «великий сбор» ОУН в Кракове (присутствовали аж 68 делегатов). Решения мельниковцев были аннулированы и проводником (лидером) ОУН был провозглашен Бандера.

ОУН окончательно раскололась на мельниковскую ОУН-м и бандеровскую ОУН-б (она же ОУН-р революционная). Борьба за власть и убийства членов соперничавших группировок породила их лютую ненависть друг к другу. И с этой ненавистью могла сравниться только их ненависть к русским, полякам и евреям.

Немцы использовали услуги ОУНовцев обеих группировок — готовили из них диверсионные отряды. ОУНовцы (и мельниковцы и бандеровцы) во всем безусловно поддерживали фашистов. Но ни о каком равенстве между немцами и ОУНовцами не могло быть и речи: для немцев борцы за нэзалэжнисть, несмотря на исповедуемую ими фашистскую идеологию, были такими же untermenschen — недолюдьми, человеческим навозом, такими же как и остальные славяне. Выражаясь современным языком для гитлеровцев ОУНовцы были «полезными идиотами» и выполняли за фашистов всю самую грязную работу: их использовали для поддержания Нового порядка в Польше, и планировали использовать для осуществления крупномасштабной диверсионной деятельности после начала войны против СССР. И в начале войны практически только они использовались немцами в карательных операциях. Психику своих солдат немцы берегли.