Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Прости меня, Масуд.

Через некоторое время он встал и вновь взобрался на коня.

Иногда боги дают лишь мелкие победы.

Сара Коуквелл

Кровавый ворон

Прибыл новый гонец. Он добрался до крепости живым, хотя и было очевидно, что это не надолго. Его раны не были нормально перевязаны, и он истекал кровью. Никакой реальной надежды спасти его не было. Слишком много жизненной силы вытекло через бесчисленные рваные раны, крест-накрест покрывавшие тело гнома. Посланник уже был почти мёртв, когда наполовину переполз, наполовину упал через порог.

Молодой гном не был глуп. Он знал, что смерть неизбежна, но его честь и преданность своему королю дали достаточно сил, чтобы принести эту весть. Судьба — неважно добрая или злая — позволила ему оставаться в живых достаточно долго, чтобы принести слово форпоста своему лорду, которому он принёс присягу.

Посланник с трудом выдохнул последние три слова, каждый слог вызывал новый приступ агонии в кровавых ранах, изрезавших его тело. И он умер, так и не познав облегчения, даруемого смертью. Перед тем, как погас свет в глазах и последний вздох покинул израненные лёгкие, молодой гном увидел, какое воздействие оказали его слова на возлюбленного тана.

— Последний форпост — пал.

Несмотря на то, что захватчики не атаковали цитадель в ближайшие несколько дней, это вряд ли можно было назвать причиной для празднования. Карак Гулг безжалостно и непоколебимо стоял под натиском мародёров. Багровый снег, что лежал перед удерживаемыми гномами воротами, медленно таял. Из-за практически непрекращающихся нападений не было времени, чтобы убрать трупы погибших, и поэтому тела безумных людей оставались свежими и, скованные льдом и морозом, лежали там же где и пали. Их невидящие глаза смотрели вверх на бурное, грозовое небо, что свинцовой тяжестью нависало над самой северной оконечностью гор Края Мира.

Холод также служил и иной цели: не давая распространяться вони мёртвых тел. Но даже придушенное, зловоние всё же было. Слабый и неприятный запах разлагающейся плоти разносился ветром.

Так далеко на севере практически непрекращающийся снег был суровой неизбежностью, но гномы Карак Гулга уже давно привыкли к нему. Это была цена, которую они платили за то, чтобы поселиться в столь отдалённых местах. Но прибыль от разработки богатых минералами пластов, залегавших глубоко под поверхностью гор, с лихвой компенсировали тяготы бездорожья.

Окутанный туманом дыхания, часовой поднял голову к глубокому ночному небу и набрал полные лёгкие воздуха, столь холодного, что закололо в груди. Свежий снег выпадет ещё до утра. Об этом говорило многое: ломкий воздух, холодный ветер, покалывавший обветренную кожу под бакенбардами гнома. Он тихо проворчал в удовлетворении, когда первая снежинка заскользила вниз, опустившись на тёмные волосы его бороды. Ничего не говоря, он пренебрежительно махнул рукой на небо.

— Нет большого ума в том, чтобы предсказать снег в северных горах, — сказал его товарищ, перекладывая топор на другое плечо. — Не буду говорить, что я впечатлён. Предскажешь, когда эти кровавые маньяки вновь перейдут в атаку, и я дам тебе хорошие деньги. Не раньше. — Гном смотрел, как его дыхание кристаллизуется на морозе. Это была ещё одна ясная ночь и лишь несколько жалких снеговых облаков неслись над головой, хотя температура резко упала до болезненного уровня.

— Ныне куда легче предсказать настроение короля, чем намерения этих ублюдков, — за этими словами последовал грубый, мрачный смешок. Король Карак Гулга был известен за своё большое сердце, могучую харизму и горячий темперамент. Так говорили те, кто был достаточно стар, чтобы помнить, как Скалди Железная Челюсть сокрушил минотавра голыми руками, когда был помоложе. Он всегда отшучивался, утверждая, что эти разговоры всего лишь преувеличение, но ещё были те, кто клялся собственными глазами — пока был трезв — что это правда.

Железная Челюсть всё в своей жизни доводил до абсолюта, не важно: атаковать ли врага во главе своих воинов или же упиваться вместе со всей крепостью, пока сородичи не свалятся под стол. Его правление над гномами севера пользовалось огромным уважением, и целые семьи переезжали в эти, самые отдалённые края мира, лишь ради того, чтобы жить и работать под его руководством.

— Айе, воистину. Весь мир оказался на краю из-за действий этих безумцев из пустошей, — махнул часовой рукой в северном направлении. — Думаю, всем интересно, когда именно это кончится.

— С их смертью, — другой страж указал топором на груды трупов, сваленных под стенами. — Ты ещё сомневаешься в этом?

— Может, так. А может, нет.

Вдалеке раздался звериный вой. Гномы обратили взгляды в ту сторону и неуютно переступили с ноги на ногу. С приходом облачённых в меха и кожу варваров ещё более отвратительные твари поселились в лесу. Падальщики, ужасные волки и иные создания, названия которым гномы даже не могли подобрать. Порождения ночи и кромешной тьмы копошились в окаменевшем лесу за вратами цитадели.

— Ничего хорошего не произойдёт, если мы будем сомневаться в нашей конечной победе, — проговорил страж, резким движением стряхивая с себя ползучий дискомфорт, что следовал вслед за воем. — Верный способ проиграть, айе, — и когда в ответ раздалось ворчливое согласие, он продолжил, произнеся слова, которые поддерживали его собственную надежду. — Я скажу тебе вот что. Пока Скалди Железная Челюсть по-прежнему считает, что надежда есть — мы одержим победу.

— Надежда исчезает быстро, сын мой.

Эльгрим, старший принц Карак Гулга, опустился на колени у трона своего отца, склонив голову в знак уважения. Он резко поднял взгляд, и его глаза сузились от неожиданного беспокойства. Он ещё никогда не слышал от своего отца слов, столь близких к пораженческим, как только что произнесённые. Только что был отпущен Совет, и они покинули тронный зал, унося на плечах тело несчастного гонца из форпоста.

Ярость Скалди накалилась почти до предела, когда весть о том, что их последний форпост попал в руки захватчиков, достигла его ушей. Потерянные жизни ранили короля до самой глубины души, и вместе с гневом, что пронизывал каждые фибры его существа, пришла страшная скорбь, чувство ответственности за смерти, что, возможно, удалось бы предотвратить.

Почувствовав настроение отца, Эльгрим попытался найти правильные слова. Его младший брат всегда был более велеречив, чем он. Не в первый уже раз принц пожелал, чтобы на его месте сейчас был Фелбьёрн. Но это было невозможно: младший из двух сыновей короля выполнял свои собственные задачи. Таким образом, Эльгрим, как мог, пытался справляться со вспышками гнева своего отца, что были подобны извержению вулкана.