Читаем без скачивания Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию - Алексей Сахнин

Если бы основная масса меньшевиков и эсеров пошла бы на предложенный Каменевым компромисс, Ленин и его сторонники в большевистской партии оказались бы в сложном положении. Им либо пришлось бы идти на неприемлемые уступки, либо нести всю полноту ответственности за срыв переговоров перед лицом всей страны. Однако, к счастью для них, умеренные социалисты 3 ноября категорически отвергли предложение ВЦИК, озвученное Рязановым.

Даже выработанные 31 октября – 1 ноября условия компромисса с большевиками вызвали в стане их оппонентов настоящий раскол. Так, в знак протеста из ЦК РСДРП(о) вышла почти половина его членов, в том числе, бывшие министры Гвоздев, Скобелев, а также такие лидеры, как Либер, Голдман и другие. Но даже той части меньшевистских вождей, которые склонялись к компромиссу с большевиками, все время приходилось оправдываться за свое «соглашательство». В частности, во время важного заседания меньшевистских фракций Предпарламента, ЦИК Второго съезда и Петросовета, Дан говорил: «Смысл соглашения – заставить большевиков отказаться от идеи власти Советов и признать равноправие всей демократии». Понятно, что такой подход исключал компромисс на выработанных ВЦИКом условиях. С другой стороны, Дан не скрывал, что «соглашение невозможно без раскола в большевизме», а отказ от него «откалывает от большевизма огромные массы рабочих». «Когда мы этим соглашением отвлечем от большевиков более здоровые элементы пролетарских масс, тогда создастся почва для подавления солдатчины, группирующейся вокруг Ленина и Троцкого» – откровенничал с однопартийцами Дан. Таким образом, политика меньшевиков в области переговоров с большевиками была направлена на провокацию раскола в РСДРП(б), а ее непременным условием был отказ от советского принципа формирования власти.

Неудивительно, что когда Рязанов представил выработанную накануне резолюцию ВЦИК, она была немедленно отвергнута, как неприемлемая. Причем, сделал это представитель левого крыла умеренных социалистов, Р. Абрамович. Принятая затем оппонентами большевиков резолюция требовала создания правительства, ответственного перед органом, представляющим «всю демократию», т. е. новым аналогом Предпарламента. Выработанный с таким трудом каменевский компромисс был отвергнут эсеро-меншевистской стороной.

Помимо провала переговоров с умеренными, группу Каменева ждала еще буря негодования в собственной партии. Уже вечером 3 ноября Ленин, узнав о произошедшем накануне во ВЦИК, пишет текст «Ультиматума большинства ЦК РСДРП(б) меньшинству». Он по одному вызывает к себе в кабинет членов ЦК, на поддержку которых рассчитывает, и предлагает им поставить под документом свои подписи. Когда 4 ноября ультиматум был зачитан на заседании ЦК, его поддержали десять членов руководящего органа партии – сам Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Иоффе, Бубнов, Сокольников и Мурнов.

Ультиматум подтверждал правильность прежней политики большинства ЦК. «Политика нашей партии для данного момента определена в резолюции, предложенной товарищем Лениным и принятой вчера, 2-го ноября, ЦК» – гласил текст. Попытка уклониться от власти, полученной партией на съезде Советов, квалифицировалась как «измена делу пролетариата». Но главным обвинением в адрес оппозиции была не ошибочная политическая линия, а нарушение дисциплины: «вчера на заседании ЦИК большевистская фракция, при прямом участии членов ЦК из состава меньшинства, открыто голосовала против постановления ЦК … Такое неслыханное нарушение дисциплины, совершенное членами ЦК за спиной ЦК … делает для нас очевидным, что оппозиция намерена брать партийные учреждения измором, саботируя работу партии в такой момент, когда от ближайшего исхода этой работы зависит судьба партии, судьба революции».

В итоге, большинство ЦК требовало «категорического ответа в письменной форме на вопрос, обязуется ли меньшинство подчиняться партийной дисциплине и проводить ту политику, которая формулирована в принятой ЦК резолюции товарища Ленина». «В случае отрицательного или неопределенного ответа», ленинцы обещали апеллировать к чрезвычайному съезду с «альтернативным предложением»: либо нынешнее меньшинство должно будет получить мандат от партии на формирование новой власти «вместе с теми своими союзниками, во имя которых оппозиция саботирует сейчас нашу работу», либо оно должно быть исключено из партии.

Несмотря на резкость тона и всю серьезность внутрипартийного кризиса, ленинское большинство пока только угрожало расколом: «честный и открытый раскол сейчас несравненно лучше внутреннего саботажа». Но немедленных «оргвыводов» пока не было, оппозиция все таки не исключалась из партии (и даже из ЦК) автоматически, ей предлагали только подчиниться партийной дисциплине.

В ответ на ультиматум большинства, пятеро членов ЦК – Каменев, Рыков, Милютин, Зиновьев и Ногин – заявили 4 ноября о добровольном выходе из состава Центрального комитета. В мотивировочном заявлении оппозиционеры писали о том, что считают необходимым «немедленное соглашение» с другими партиями, входящими в Советы, и обвинили «руководящую группу ЦК» в том, что она «твердо решила не допустить образования правительства советских партий и отстаивать чисто большевистское правительство во что бы то ни стало». В действительности, такую позицию в ЦК занимал только Сокольников, а Ленин и большинство членов ЦК были сторонниками не коалиции советских партий, которой добивались Каменев и другие правые большевики, а чисто советского правительства на пропорциональной основе. За кажущейся близостью этих формул крылось принципиальное противоречие.

«Мы складываем с себя поэтому звание членов ЦК, чтобы иметь право откровенно сказать свое мнение массе рабочих и солдат и призвать их поддержать наш клич: Да здравствует правительство советских партий!» – говорилось в заявлении оппозиционеров.

К отставкам из ЦК партии прибавился правительственный кризис. Из состава правительства вышли не только Ногин (нарком торговли и промышленности), Рыков (нарком внутренних дел) и Милютин (нарком земледелия), но также нарком по делам продовольствия Теодорович, комиссар по делам печати Н. Дербышев, председатель комиссариата труда Ю. Ларин и председатель рабочей секции наркомата труда Г. Федоров, а также ряд других высокопоставленных чиновников. К заявлению оппозиционных наркомов присоединился и Александр Шляпников, который, однако, счел «недопустимым сложение с себя ответственности и обязанностей».

Оппозиция оставляла ответственные посты, но оставалась в партии, а значит, раскол не был полным. Выход из партии был для Каменева и его сторонников – ветеранов большевизма – неприемлем. Однако только такой путь мог бы стать эффективным инструментом в деле борьбы против курса ленинского большинства. Он мог бы ослабить позиции РСДРП(б) в целом, снизить эффективность аппарата партии, и привести либо к вынужденным уступкам со стороны «руководящей группы ЦК», либо к падению однопартийного режима. Во всяком случае, он мог бы привести к существенному оттоку наиболее опытных кадров из партии.

Оставаясь в рядах РСДРП(б) оппозиционеры рассчитывали на продолжение внутрипартийной дискуссии и возможность пересмотра политики партии в области коалиции с другими социалистическими партиями. Но у них в руках не было не влиятельно печатного органа, ни консолидированной поддержки со стороны крупных партийных организаций. Чрезвычайный съезд партии, о котором много говорилось, так и не был созван, а сами оппозиционеры не настаивали на его проведении. В результате, они не смогли создать центра консолидации сторонников уступок умеренным социалистам. Участники внутрипартийной оппозиции оставались заложниками партийного единства и дисциплины, которая затрудняла внутрипартийную борьбу.

Хотя демарш меньшинства ЦК и части народных комиссаров и вызвал, по признанию секретаря ЦК Стасовой, «колебания в некоторых местах», но они так и не вылились ни в какие организационные формы, а с другой стороны, «кое-откуда из провинции получаются требования более строгих мер по отношению к дезертирам».

Но в момент выхода оппозиции из ЦК и из состава Совнаркома, риск возобновления внутрипартийной борьбы и саботажа оппозиционерами решений большинства сохранялся, ведь, Каменев, например, оставался председателем ВЦИК, а Рязанов возглавлял Петроградский совет профсоюзов.

Руководствуясь, очевидно, этими соображениями, ЦК 5 (или 6) ноября повторил свой ультиматум в адрес Каменева, Зиновьева, Рязанова и Ларина, потребовав «либо немедленно в письменной форме дать обязательство подчиняться решениям ЦК и во всех ваших выступлениях проводить его политику, либо отстраниться от всякой публичной партийной деятельности и покинуть все ответственные посты в рабочем движении впредь до партийного съезда». Ленинцы обвиняли оппозиционеров в том, что они не только продолжают вести внутрипартийную борьбу, но и пытаются «срывать вне рамок нашей партии, в Советах, в муниципальных учреждениях, в профессиональных союзах и т. п. решения ЦК». Отказ от выполнения условий ультиматума заставит ЦК, говорилось далее, «поставить вопрос о немедленном вашем исключении из партии».