Читаем без скачивания Пандемониум - Лорен Оливер

Я не представляю, что мы будем делать, если на третьей стоянке не окажется еды. Рейвэн тоже волнуется, хоть и не говорит об этом. Никто из нас не говорит об этом. Мы просто упрямо двигаемся вперед.

Но страх с нами. Когда мы добираемся до Хартфорда и идем между руинами разбомбленных домов, которые напоминают высохших насекомых, я не чувствую никакой радости. Наоборот, мы все чувствуем тревогу, она гудит между нами, как электричество в проводах, и лес вокруг кажется зловещим. В сумерках притаилась угроза, тени длинные, каждая как указующий перст. Целый лес черных рук. Завтра мы придем на третью стоянку, если она есть. Если стоянки нет, кто-то из нас умрет от голода прежде, чем мы двинемся дальше на юг.

И еще, если стоянки нет, можно будет перестать надеяться на Тэка и Хантера, потому что это будет означать, что они наверняка погибли.

Рассвет какой-то болезненный, воздух наэлектризован, как это обычно бывает перед грозой. Мы идем в абсолютной тишине, слышно только, как скрипит снег у нас под ногами.

Наконец мы у цели. Это место, где должна быть третья стоянка. Но здесь нет никаких знаков, которые должны были оставить для нас Тэк и Хантер. Ни зарубок на деревьях, ни привязанных к веткам обрывков ткани, ничего, что бы указывало на место, где зарыта еда и другие припасы. Это то, чего мы все боялись, но все равно я буквально физически ощущаю, как рухнула последняя надежда.

Рейвэн коротко и зло что-то выкрикивает, как будто ей дали пощечину. Сара оседает на снег и без конца повторяет «нет, нет, нет, нет», пока Ла не говорит ей, чтобы она заткнулась. У меня такое чувство, словно меня выпотрошили.

— Тут что-то не так, — говорю я, и мой голос звучит неестественно громко, — Это наверняка не то место. Мы ошиблись.

— Никто не ошибся, — тихо говорит Брэм, — Это то место.

— Нет, — я не собираюсь отступать, — мы где-то не туда свернули. Или Тэк нашел более подходящее место.

— Помолчи, Лина, — говорит Рейвэн, она до крови скребет ногтями виски, — Мне надо подумать.

— Мы должны найти Тэка.

Я понимаю, что только мешаю, и близка к истерике, но голод и холод выстудили из головы все мысли. Осталась только одна.

— У Тэка наша еда. Надо его найти. Нам надо…

— Тссс, — говорит Брэм, и я умолкаю.

Сара поднимается на ноги. Мы все слышим треск сломанной ветки, в полной тишине он звучит, как выстрел из винтовки, и мы, как один, настораживаемся. Я оглядываюсь по сторонам. Мои друзья замерли и напряженно прислушиваются. Я вспоминаю оленя, которого мы видели два дня назад в лесу, то, как он стоял, перед тем как броситься прочь.

В лесу ничто не шелохнется: ветки, как устремленные к небу тонкие мазки черной краски на белом фоне, присыпанные снегом упавшие прогнившие стволы деревьев — все неподвижно.

И тут я вижу, как одно из упавших деревьев — на расстоянии оно кажется просто какой-то серо-коричневой массой — вздрагивает.

Я понимаю, что это очень и очень плохо, открываю рот, чтобы предупредить об опасности, и в эту секунду весь мир взрывается. Нас со всех сторон окружают стервятники. Они сбрасывают маскировочные плащи. Деревья превращаются в людей, в руки, в ножи, в копья, и мы с криками бежим врассыпную.

Естественно, это то, что нужно стервятникам, им надо, чтобы мы запаниковали и разделились.

Так мы слабее. Так нас легче убить.

Сейчас

Туннель, по которому нас ведут, идет под уклон. Я представляю, будто бы мы спускаемся к центру Земли.

Впереди виден свет и происходит какое-то движение, вспыхивают огни, слышатся грохот и голоса множества людей. У меня шея взмокла от пота, а голова кружится еще сильнее, чем раньше, так что я с трудом вижу, куда иду, и еле держусь на ногах.

Рэтмен выходит вперед и берет меня за локоть. Я пытаюсь вывернуться, но у него крепкая хватка, и теперь он идет рядом со мной. Запах от него жуткий.

Свет приближается, и мы выходим на широкую площадку с куполообразным потолком и оказываемся между двух высоких платформ. Кругом горят костры и много людей. На платформах такие же монстры, как и те, что нас захватили. Грязные люди в лохмотьях с мертвенно-бледными лицами бродят между металлическими бочками для мусора, в которых разведен огонь. Огонь пожирает кислород, и в воздухе пахнет машинным маслом. Кафельные стены изрисованы граффити и заклеены старыми выцветшими рекламными плакатами.

Когда мы идем по путям, люди на платформах останавливаются и смотрят на нас. Все они изуродованы или покалечены в той или иной степени: безногие и сухорукие, с какими-то наростами и опухолями на лице, горбатые и хромые.

— Наверх, — командует Рэтмен и дергает подбородком в сторону платформы.

Платформа невероятно высокая.

У Джулиана все еще связаны руки за спиной. Двое из самых крупных мужчин наверху подходят к краю платформы, хватают его под мышки и вытягивают с путей. Горбун двигается на удивление проворно. Мне удается мельком увидеть его сильные и тонкие руки. Значит, это женщина.

— Я… я не могу, — говорю я.

Люди на платформе прекратили движение, и теперь все взгляды устремлены на нас с Джулианом.

— Слишком высоко.

— Наверх, — повторяет Рэтмен.

Интересно, он знает какие-нибудь слова кроме «стой», «шагай», «вверх», «вниз»?

Платформа на уровне глаз. Я кладу руки на бетон и пытаюсь подтянуться, но сил не хватает, и я падаю назад.

— Она ранена, — кричит Джулиан, — Вы что, не видите? Ради бога, нам надо выбраться отсюда.

Он заговорил впервые, с тех пор как нас выследили стервятники. В его голосе страх и столько боли.

Рэтмен подталкивает меня обратно к платформе. В этот раз наблюдающие, словно по команде, одновременно двигаются в нашу сторону. Они присаживаются на корточки на краю платформы и тянут ко мне руки. Я пытаюсь увернуться, но за спиной стоит Рэтмен. Он крепко берет меня обеими руками за талию.

— Прекратите! — Теперь уже и Джулиан пытается вырваться из рук двух мужчин, которые втащили его на платформу, но они не отпускают. — Не трогайте ее!

Я не перестаю кричать. Меня хватают, надо мной в мерцающем свете плывут уродливые лица.

— Вы слышите меня? — кричит Джулиан. — Уберите руки! Отпустите ее!

Через толпу ко мне пробирается женщина. У нее нет половины лица, а рот кривится в жуткой улыбке.

«Нет!» Я хочу кричать. Меня хватают и поднимают на платформу. Я брыкаюсь, меня отпускают, я тяжело падаю на бок и переворачиваюсь на спину. Надо мной склонилась женщина без половины лица и протягивает ко мне руки.

Она хочет меня задушить.

— Уйди от меня! — кричу я и, чтобы отогнать ее, молочу в воздухе кулаками.