Читаем без скачивания Ренегат - Артем Мичурин

– Правильно боишься. Лезь под кровать. Сейчас шарахнет.

– Ага. Ой бля, иже еси на небеси…

Индивид упал вниз, бочком заполз под койку и накрыл голову руками.

Стас, проходя мимо, сделал два выстрела сквозь тонкие доски «бомбоубежища», остановился у тыльной стены, лег и, сменив дробовик на АК, зацелил вход.

– Ну, суки, идите.

Доносящиеся с улицы крики преследователей зазвучали ближе. Дверь предбанника скрипнула.

Не дожидаясь очной встречи, Стас дал две короткие очередь вслепую.

– Блядь! – раздалось из коридора одновременно со звуком упавшего тела.

Дверь, разделяющая жилое и хозяйственное помещения казармы, пошла дырами от выпущенных в отместку пуль, но они не достигли цели, уйдя в потолок.

– Я ранен! А-а! Берег! Конь!

Больше криков в коротких паузах между взрывами Стас не услышал, из чего сделал вывод, что просьба о помощи не осталась без ответа, и нажал спуск, опустошая магазин.

Реакция последовала незамедлительно, однако совсем не с той стороны, откуда ожидалась. Остатки расколотого взрывной волною стекла в среднем оконце разлетелись мелкими брызгами. Нечто черное, напоминающее банку тушенки с длинной ручкой, упало на пол и покатилось к левой стене.

Стас, подскочив с такой резвостью, будто и не было на плечах тридцати килограмм, метнулся к койке единственного постояльца казармы, опрокинул ее набок ударом ноги и упал ничком рядом с мертвым телом.

Взрыв уничтожил три ближайшие кровати, разметав матрасы, подушки и одеяла. Чудом державшиеся в рамах стекла вылетели наружу.

Стас поднял колоколом гудящую голову и осмотрелся. В задымленном помещении, словно листопад, кружились перья и лоскуты ткани. Телогрейка на исполнившем роль щита трупе, и без того пострадавшая, вздыбилась клочьями. Сквозь прорехи в защитного цвета штанах сочилось кровью не остывшее еще разорванное мясо.

Стас, меняя магазин, поднялся с пола, взял нашпигованный осколками труп за ногу и, перетащив в проход, улегся перпендикулярно этому импровизированному брустверу.

– Давайте, суки. Я готов.

Он погорячился.

– Плуг, убей! – донеслось с улицы.

В следующую секунду истерзанная пулями дверь разлетелась на куски. Чудовище Бульдозериста вломилось в казарму, просто снеся хлипкую деревянную конструкцию громадной тушей. Сорокаметровый отрезок, разделяющий Стаса и исчадье ада в собачьем обличье, сделался вдруг чрезвычайно мал.

Пес несся по проходу, не обращая внимания на свинец, рвущий многослойную кожаную броню и высекающий искры из стальных пластин. Его глаза светились, отражая вспышки пламени. Его пасть раскрылась в предвкушении горячей человеческой крови на языке. Ему велели убить. И это была лучшая награда.

– Господи… – Стас уронил опустевший автомат и потянулся к дробовику, но…

Слишком короткий отрезок. Слишком мало времени. Огромные клыки уже близко. Гибельный смрад звериной пасти уже обдает лицо.

«Конец?»

Длинная оскаленная морда, готовая рвать и перемалывать, неожиданно дернулась вправо, так резко, что сорвавшиеся нити слюны на мгновение зависли в воздухе. Когти заскрипели о бетон. Зверь поскользнулся на кровавой луже, перелетел через мертвое тело и упал.

Стас, уже собравшийся познать тайну бытия, отскочил в сторону и пальнул не целясь.

Пулевой магнум двенадцатого калибра оказался более серьезным аргументом, чем «семерка». Пятьдесят граммов свинца угодили в закрывающую ребра пластину, отбросив уже поднявшегося на ноги пса к стене. Но этот успех дал лишь краткую передышку. Не издав ни звука, чудовище сгруппировалось и через секунду готово было к новой атаке.

– Да чтоб тебя!

Стас прицелился ниже и снова выстрелил.

Рванувший вперед зверь будто споткнулся. Укрытые мощной броней голова и шея припали к земле, чуть завалившись набок. Темная кровь захлестала из обрубка отсеченной передней лапы.

– Нравится, тварь?!

Пес попытался встать, но не удержался на лапах и, взвыв, ткнулся в шершавый бетон оголенной плотью. Однако и это его не остановило. Злобно рыкнув, чудовище с удвоенной энергией заработало задними лапами, толкая вперед лежащее на полу тело.

Следующий выстрел превратил правое колено животного в кашу из костей, хрящей и мяса. Пули не успели развернуть проволочное «летящее лезвие» и дуплетом пробили незащищенную конечность. Задняя лапа противоестественно сложилась, удерживаясь лишь на лохмотьях шкуры, пес упал и завертелся на месте, размазывая по кругу собственную кровь.

Стас, одним глазом наблюдая за дверным проемом, а другим – следя за недобитым чудовищем, перезарядил дробовик, сменил магазин и, сунув пламегаситель в звериное ухо, выстрелил.

Только с пулей в голове Плуг оставил попытки выполнить данную ему команду, дернулся в последний раз и затих.

Со стороны входа никаких звуков, кроме канонады, также не доносилось. Это показалось Стасу подозрительным. Объяснений могло быть два – либо супостатов разнесло в клочья не пришедшейся ко двору миной, либо идет подкрепление. Справедливо рассудив, что выжидательная позиция в сложившихся обстоятельствах является не самой продуктивной, он взял ружье наизготовку и зашагал к выходу.

В предбаннике было пусто, если не считать одного мертвеца в помывочной и еще одного, подпирающего распахнутую входную дверь.

Стас, подойдя к ступеням, сделал шаг в сторону и посмотрел направо – неподвижные ноги торчали из-за угла, глядя вверх облепленными грязью каблуками. Он осторожно прошел вперед, прикрытый слева дверью, резко выскочил и лицом к лицу встретился с Берегом.

Что-то ярко блеснуло под подбородком начальника личной охраны коменданта. Тот издал нечленораздельный хлюпающий звук и опустился на колени. Молниеносно вылетевшая из темноты рука перехватила дробовик, острое как бритва, лезвие коснулось шеи Стаса.

– Кол?!

Уже надрезавший кожу клинок замер и отошел в сторону, янтарные огоньки сверкнули под капюшоном.

– Здорово, добытчик. Бегом за мной.

Глава 11

– Станислав, Станислав. – Коллекционер стоял возле своего оружейного стеллажа и, кривясь, рассматривал водруженный на свободные крюки пулемет. – Знаешь, я никогда не был большим ценителем человеческой жизни. Я убивал мужчин, женщин и даже детей. Отправлял несчастных в мир иной, защищаясь, ради наживы и ради удовольствия. Грубо и страшно, быстро и красиво. Их было так много, что и десятой доли уже не помню. Но, – охотник гордо поднял голову и принял торжественный вид, – никогда я не убивал без души. Десятками. Как мясник. Это отвратительно.

– Хорош ерничать. – Стас обрезал нить, вытер испарину со лба и, взяв наполненную спиртом кружку, опорожнил ее тремя жадными глотками.