Читаем без скачивания Барабан на шею! - Сергей Панарин

Глава 25.

Стольноштадтские новости, или Палваныч выходит на тропу войны

Утром Йорингель выставил перед Лавочкиным три пузатеньких мешочка с талерами – Колину долю прибыли от совместного предприятия. Три месяца назад Николас Могучий разрешил Йорингелю использовать свое имя в названии лавки-мастерской. Популярность барона-россиянина была невообразимой. А после того как он увековечил свой героический образ исчезновением в объятьях Повелителя Тьмы, мастерская стала самой престижной в Стольноштадте.

Йорингель, скорняк и кожемяка, разбогател. Неплохие деньги достались и рядовому. Фактически Лавочкин ввел в торговую науку сказочного мира брэндинг, обналичив славу.

Другие рыцари последовали примеру легендарного Николаса и торговали именами направо и налево. Однако первый всегда первый.

Денежки, выплаченные мастером, пришлись весьма кстати. Колины заначки почти иссякли, кошелек Марлен обвис, как уши старого бассета.

– Вот тебе мешочек. – Солдат протянул девушке самый пузатенький.

– За кого ты меня принимаешь?! – вспыхнула виконтесса.

– За племянницу моего старшего товарища, – ответил Лавочкин и вышел из жилища Йорингеля.

Прогулявшись к Зеленому базару, Коля свернул на знакомую улочку, где стоял дом Тилля Всезнайгеля. Трехэтажный, из серого кирпича, с острым шпилем, оканчивающимся жестяной эмблемой – змеей, лежащей на книге. Все тот же шнурок звонка над дверью и табличка-предупреждение: «Придворный колдун господин Всезнайгель. Посмевший стучать будет по зубам получать».

Солдат позвонил. Была надежда, что Тилль вернулся.

Дверь открыл Хайнц, лысый долговязый слуга Всезнайгеля. На его скорбно вытянутом лице отобразилось вялое подобие удивления: густые демонические брови чуть дернулись вверх, и на миг оживились полуприкрытые грустные глаза.

– Николас?! – мягким тенором произнес Хайнц. – Здравствуйте, проходите, будьте любезны.

– Здравствуйте, Хайнц, – ответил Коля, переступая порог. – Хозяин дома?

– Вынужден разочаровать. В последнее время он постоянно в разъездах. Хорошо, если заскакивает раз в неделю… Вот, был три дня назад. Забежал в кабинет, просидел там два часа и снова уехал. Сказал, будет дней через десять. Даже не поел. Ах! Вы не голодны? Пойдемте, я налью вам чаю…

Рядовой Лавочкин просидел с Хайнцем полтора часа. За это время он рассказал о своих злоключениях – от утери знамени до превращения Палваныча в козла. Поведал о тщетных поисках Барабана Власти. Слуга колдуна тоже не молчал. Коля узнал о том, что Вальденрайх и Наменлос крепко сдружились и готовятся к обороне. Все маги-прогнозисты пророчили начало войны: Черное королевство попытается захватить соседей уже в этом году. Вот почему и колдун, и начальник особого полка, и наследник престола Шроттмахер редко бывали в столице. Каждый из них исполнял свою миссию. А тут еще дурацкие массовые побеги из тюрем… Постоянные случаи саботажа: воры крадут металлические сооружения и пушки…

Где Барабан Власти, Хайнц, разумеется, не ведал. Зато, потешив свое тайное любопытство и желание выговориться, торжественно принес конверт. На нем было начертано: «Тилль – Николасу».

Скупой на эмоции слуга позволил себе легкую улыбку, глядя на отвесившего челюсть Лавочкина.

– Он знал, что я приду?! – пролопотал Коля.

Хайнц кивнул.

Солдат вскрыл конверт.

«Дорогой друг, – писал Всезнайгель. – Есть основания полагать, что вы появитесь в моем скромном доме. И я даже догадываюсь, какую вещь вы ищете. Жаль, не могу принять вас лично. Надвигающаяся угроза требует моего самого активного присутствия далеко от Стольноштадта. Призываю вас также не терять времени. В охоте за предметом необходимо оказаться первым. Верьте словам Гретель. Подробнее об этом и о вашем возвращении в свой мир надеюсь побеседовать с вами лично. Удачи вам. Тилль».

– Ого… – Солдат вздохнул. – Получается, он знает, чем я занят… И хочет, чтобы я поторопился. Узнаю господина придворного колдуна! Написал пару ласковых и уже умудрился покомандовать!

– Да, мой хозяин не любит тратить время, когда оно дорого, – сказал Хайнц.

Лавочкин попрощался со слугой Всезнайгеля и побрел к Йорингелю.

Итак, Тилль вторил Гретель – усиленно посылал солдата в пещеру Страхенцверга. Коля верил колдуну.

– Либо Всезнайгель ошибается, – бормотал на ходу парень, – либо Барабан перехватили. Ошибаться Тилль не должен, ведь он же и прятал артефакт… Значит, я опоздал еще в самом начале… Как там написано? «В охоте… первым». Или я неправильно искал? В любом случае нужно вернуться и перепроверить карту!

Новости расстроили Марлен. Она даже выронила записку Всезнайгеля.

– Нам придется расстаться, – сказала она. – Мне нельзя соваться в Долину драконов… Жаль. С тобой было здорово, Николас.

– Почему нельзя?!

Лавочкина будто током ударили. Он стоял, оглушенный заявлением виконтессы, надеясь, что это плоская шутка. Солдат сильно привязался к Марлен, он был, несомненно, увлечен, и тут такое…

– Драконы – весьма мстительные существа, а я испортила с ними отношения.

Коля вспомнил разговоры четырех всадников насчет злопамятности ящеров. Похоже, у девушки не оставалось выбора.

– Но мы встретимся? – как-то жалко вымолвил Лавочкин.

– Обязательно. Это я тебе обещаю! – сказала Марлен и поцеловала парня.

После долгого поцелуя она спросила:

– Но ведь есть вероятность, что Барабан там, в пещере?

– Разумеется. Раз Тилль так говорит, значит, я плохо искал. Вполне вероятно, он сам валялся в кладовой! Или четкое указание, где он, было под носом, а я проворонил…

– Тогда действительно удачи!

Следующий поцелуй был намного дольше.

Йорингель хозяйничал в лавке.

Это устраивало и Колю, и Марлен. Рядовой вооруженных сил России Николай Лавочкин предался любви с прекрасной виконтессой, дочерью мага, в доме лучшего кожемяки Стольноштадта, столицы Вальденрайха.

Если об этом задуматься, то можно запросто сбрендить. Но разве об этом думает парень в обществе любимой девушки?..

К обеду вернулся Йорингель. Молодые люди попрощались с ним, затем купили лошадей на городской конюшне, теплые плащи, а Лавочкин присмотрел себе длинный кинжал.

Марлен сказала, что отправится в Дриттенкенихрайх, где будет ждать своего рыцаря. Зашла на почтовую голубятню, отправила весточку верным людям.

– По Вальденрайху и Наменлосу проедусь сама, а на границе встретят, – объяснила она.

Коля хотел ее проводить, но Тилль в записке подчеркнул, что время – деньги.

Парень никогда не любил расставаний.

– Без них не бывает встреч, – обворожительно улыбнулась Марлен. – А нашу встречу я тебе уже гарантировала. Береги себя.

Она пришпорила каурую лошадку и скрылась в узких улочках Стольноштадта.

Виконтесса двигалась на север. Коле надо было на запад.

Столица Вальденрайха осталась за спиной. Где-то южнее располагался замок Хельги Страхолюдлих. Впереди желтел лес, за которым начиналась Драконья долина. В воздухе висела противная морось – водяная пыль, холодившая лицо и руки. Лавочкин похвалил себя за догадливость: купленный плащ пришелся очень кстати.

– Уж небо осенью дышало, уж реже солнышко блистало, елки-ковырялки… – припомнил подходящие строки солдат. – Везет товарищу прапорщику: теплая пещера, свежая трава, гномий уход…

А Палванычу предстояло свыкнуться с навалившимися на него фактами и решить, что делать. Дотошные гномы рассказали ему все, начиная с печальной легенды о первом Страхенцверге и заканчивая чудесным ритуалом превращения животного в человека. Прапорщик усвоил главное: графиня Страхолюдлих в плену. Изъясняясь языком боевых сводок, взята в заложницы. О, он должен был принять неотложные меры. Жесткие и бескомпромиссные.

«Пусть Лавочкин крутится в поисках барабана, – рассуждал экс-козленок. – Он знамя проспал, ему и возвращать. А я обязан, я должен освободить Хельгуленочка. Она в конкретной опасности. Из-за меня. Не послушался, хлебнул из копытца, Хейердалов сын…»

Глубокой ночью Дубовых вышагивал по комнатке главного гнома, а хозяин сидел на кроватке и следил за перемещениями гостя. Наконец прапорщик остановился.

– Как найти эту Снегобелку, или кто она там?..

– Вообще-то госпожа… – начал было эрцгерцог.

– Господа в Париже, – оборвал его Палваныч, цитируя классику. – Она вам план загибает, стахановцам глупым, а вы ее еще и любите.

– Цели Белоснежки благородны! И несправедливость ее – вынужденная! – обиженно возразил главный Страхенцверг. – Вот построим рай под землей… Не сегодня-завтра гномы заживут красивой жизнью!

– А я, опытный полковой снабженец, авторитетно заявляю: ни сегодня и ни завтра вы красиво не заживете. Вас просто доят, как сидорову козу. – Прапорщик поморщился, упомянув рогатую скотину.

Эрцгерцог густо покраснел.

– Знаешь, братан, – продолжил Палваныч. – Вы доверчивые, ну, форменные дети. Было бы у меня побольше времени, я бы вам так мозги промыл… Вы бы все мне отдали, да еще и долго потом извинялись, что мало получилось.