Читаем без скачивания Злое счастье - Людмила Астахова

Она решительно распахнула створки и застыла на месте. Возле окна — высокого, стрельчатого, узорчатого, почти кружевного прихотливостью свинцовых переплетов — застыла в тревожной позе Ридвен Ястребица.

Хелит тихо выругалась теми самыми нехорошими словами, за которые малолетняя фрейлина отхватывала по губам.

Покойница изо всех сил обхватила себя за плечи руками, так крепко, что казалось её золотые когти, вонзены в тело по-настоящему. Вот-вот брызнет кровь.

— Иди сюда! — сказала она требовательно.

Хелит покорно подошла, гадая только о том, сколько будет продолжаться этот сон во сне.

— Посмотри! — почти крикнула Ридвен, и от её вопля настежь распахнулось окно, а в ворвавшийся ветер мокрой от дождя ладонью отвесил Хелит увесистую пощечину.

Взгляд скользнул по мокрым крышам алаттских домой и уперся в сине-черный исполинский вихрь, поднимающийся к небу из-за линии горизонта. Словно могучий кулак, занесенный над… кем? И в далеком рокоте бури Хелит отчетливо слышала голос Кананги. Ненаследная принцесса нашла способ добраться до Мэя. Готовый обрушиться сокрушительной силой, выплавленной из черного колдовства и безумия вольной стихии захваченной чарами, огромный молот вот-вот упадет на рыжую отважную голову эр-ирринского князя.

— Нет… — прошептала девушка. — Что же делать?

— Сражайся! Как раньше сражалась за свою и чужие жизни! — воскликнула Ястребица и притянула Хелит мерцающее теплым золотистым светом копье.

— Но я не умею! Я не доброшу!

— Чушь! Ты — боец, в тебе живет душа воина! Расстояние не имеет значение. Так же как и время.

Копье почти ничего не весило, мягко согревая ладонь внутренним вибрирующим теплом.

— Давай! Он ждет!

И повинуясь какому-то древнему, спящему до поры до времени инстинкту, Хелит со всей силы бросила свое оружие в самое сердце тьмы, заранее зная, что попала…

Хелит снова проснулась и снова на подоконнике, но уже оттого, что Бессет настойчиво теребит её за подол юбки.

— Чего тебе?

Голос прозвучал хрипло и почти сварливо.

— Мне страшно, моя госпожа, — доверчиво прошептала девочка.

И повинуясь внезапному порыву, Хелит ласково прижала голову ребенка к своей груди. Погладила по толстой косе, а на глаза отчего-то навернулись слезы. Глухая тоска о далекой и неведомой потере, брошенным голодным котенком пищала в душе, взывая к милосердию.

— Там в Парадном зале окно открылось. Грохоту было, а вы спали и не слышали.

— Сейчас пойдем закроем.

— А можно я тут подожду? — спросила хитрюга, примериваясь к нагретому местечку на подоконнике.

— Ладно, уж, — махнула рукой Хелит. — Книжку тогда возьми почитать. «Честную Ливвен», например.

Знала ведь, что Бессет только дай расслабиться, будет развлекаться исключительно ковырянием в носу и разглядыванием картинок с модными нарядами. Нельзя сказать, что назидательная до омерзения история про хорошую девочку Ливвен и её плохую сестру Тиллин могла резко повысить нравственный облик юной фрейлины, но в этой книге, по крайней мере, шрифт большой и толстые страницы, которые невозможно замусолить.

Но следовало торопиться. Невежливо оттолкнув моддрон Гвирис, возникшую на пороге комнаты, Хелит бросилась в Парадный зал. Больше всего она страшилась опоздать. Ястребица из мглы небытия позвала её на помощь совсем не зря. В распахнутое непогодой окно хлестал дождь, но сквозь его зыбкую пелену девушка с ужасом увидела черный исполинский вихрь, пронзающий небо, похожий на древко пики, вогнанной в земную твердь. На какой-то миг Хелит потеряла не только дар речи, но и ориентацию в пространстве. Она готова была разреветься от страха, не понимая, что нужно предпринять. Ведь там сейчас погибает Рыжий, и вся эта невиданная мощь направлена исключительно на него.

«Что же мне делать, Ридвен?»

«Расстояние не имеет значения», — прошелестел призрачный голос, стекая нервной дрожью вдоль позвоночного столба.

И тогда Хелит достала волшебный наконечник и направила его острие в самый центр далекого урагана и зажмурилась, отдавая мысленный приказ. Наверное, со стороны это выглядело крайне глупо. Но ведь подействовало же!

Где-то по ту сторону разума визжала получившая сокрушительный удар ненаследная принцесса дэй'ном и ей вторила победным воплем торжества древняя воительница.

А Хелит плакала кровавыми слезами…

— Отец!!! — заорал перепуганный Кай, по-девчоночьи срываясь на визг.

Волосы на затылке Рыжего затрещали от волны огня, пронесшегося над головой. Князья преисподней во главе с Тэномом поднялись из бездн, чтобы внимать безумным воплям сгорающих заживо дэй'ном и лошадей. Живые факелы метались вокруг баррикады, затем они падали и озверевшие поселенцы набрасывались на них как коршуны, чтобы добить и разорвать на части. Те же, кто уцелел, пустились наутек. Как раз навстречу отряду Дайнара под мечи яростных униэн, успевших потерять всякую надежду найти своего князя живым или мертвым.

Кай продолжал стоять на месте закованный в невидимую броню волшебных чар, высвобожденных страхом. Он, наверное, сам не понимал, что произошло, и откуда вязалась стена огня.

«И ничего не нужно объяснять», — устало подумалось Мэю. Мальчишке он вовсе не завидовал. Редкий дар огненного мага переплавит хуторского мальчишку в жесткого немилосердного воина. Отныне не будет пути в отчий дом. Ничто не страшит нэсс более, чем стихийная магия. Как бы не любил Шиан Медведь своего первенца, но ужас перед магией возьмет вверх над отцовским чувством. Но ни Кай, ни Шиан этого еще не знают.

Мэй с величайшим трудом оторвал голову от земли и попытался махнуть рукой Дайнару.

— Я здесь…

— Мэй! Твойумать! — завопил воин. — Он жив! Парни, он жив!

— Жив! — подхватили униэн.

Десяток крепких рук подхватили его обессиленное окровавленное тело. Как иногда хорошо быть князем, право слово. И найдут тебя, и раны перевяжут, и меч сохранят.

«Надо будет все-таки разъяснить Дайнару смысл этого ругательства», — решил Мэй. — «А то как-то неудобно получается».

Глава 10

Правда и ничего кроме правды

Сезон Даэмли закончился. Была какая-то отчаянная обреченность в крадущихся шагах природы навстречу зиме. Короче и короче становился каждый новый день, быстрее остывали камни парапета широкой набережной, а море чаще хмурилось штормами. Отцвели знаменитые лот-алхавские розы, их приторную сладость сменила тревожная горечь пышных хризан, а базарные лотки были завалены яблоками и овощами.